Однажды в Лопушках

Глава 15 О потерявшихся людях и ничейных усадьбах

У мужчин тоже есть чувства. Например, чувство голода.

…из журнала «Суровый мужик», повествующего о тяготах мужского бытия и особенностях психологии

В треклятую деревеньку Красноцветов вошел на закате. Он планировал раньше прибыть, да только немного заплутал на выезде из города, хотя по карте все было понятно.

Вроде.

Но потом дорога пошла куда-то не туда. Навигатор отключился, а связь пропала. И не появлялась пару часов, пока Олег кружил по проселочной дороге. И ведь не сразу-то понял, что кружит, потому что не могло такого быть. Все дороги куда-то да ведут, а эта вот… он только и сообразил, когда трижды проехал мимо огромной сосны, верхушку которой в незапамятные времена раскололо молнией, и потому росла эта сосна как-то не так. Надвое.

Вот возле неё Олег и остановился. Как третий раз проезжал, так и остановился.

Выматерился.

И осознав – а несмотря на обычное свое упрямство, был он все-таки человеком к осознанию способным, – что петляет, полез наверх.

И телефон прихватил.

И уже там, сверху, увидел и холм, по которому выездил колею, и деревеньку. Та была недалече, но… мотор заглох, а потом и вовсе машина сдохла.

Мигнула огоньками на приборной панели и сдохла.

Как и телефон.

Да что за…

В общем, оставалось или в машине ночевать, или попытаться дойти до деревни. Олег и попытался.

И вышел.

Дважды дорога вновь расслаивалась, норовя в кусты нырнуть, но тут уж Олег ей не позволял.

– Шалишь, – сказал он и пальцем помахал, понимая, что не поможет. – У меня, между прочим, дед ведьмаком был!

Кусты закачались, выпустив облако черной мошкары. Пришлось спасаться бегом. Хорошо, хоть не осы… тот же дед много рассказывал. И про ос в том числе. Правда, тогда-то Олегу его рассказы казались глупыми придумками, но вот поди ж ты…

Залаяли собаки.

Мелкий комок шерсти даже выкатился под ноги, заставив Олега попятиться, ибо собак он не то чтобы боялся – не хватало еще, – но вот неприятно, когда тебя за штанину ухватить пытаются.

– Брысь пошла! – сказал он, и собачонка отступила, правда, разразившись истошным визгом. На визг выглянула женщина.

– Я её не трогал! – Олег на всякий случай отступил от собачонки.

Потом спохватился.

И сказал иным тоном, обычно на людей действовавшим весьма… определенно.

– Это Лопушки?

– Лопушки, – женщина разглядывала Олега с интересом.

– Отлично… замечательно. А гостиница у вас где?

– Гостиница? – брови женщины приподнялись. – У нас нет гостиницы.

– Ага…

И подумалось, что это он, конечно, промахнулся. Следовало бы сразу понять, что в подобной дыре гостиницы нет и быть не может. Он вообще тут задерживаться не планировал, но…

…машина осталась где-то там. И Олег даже не был уверен, что выйдет к этому самому «там», как и не был уверен, что спутниковое позиционирование сработает.

Но дальше-то как?

Звонить Белову? Требовать, чтобы прислал кого в срочном порядке? Стыдно как-то… нет, старый приятель до упреков не снизойдет, но и молчаливого укора в глазах хватит, чтобы понять, что вел себя Олег как последний придурок.

– А… может… кто пустит переночевать? Не бесплатно, само собой! – поспешил заверить Олег.

Деньги, они всегда способствовали решению мелких проблем.

И крупных.

И хорошо, что додумался налички снять. Что-то подсказывало, что с банкоматами в этой дыре дело обстоит примерно также, как и с гостиницами.

– Пустит… может, кто и пустит, – женщина оперлась на забор, огляделась, а после крикнула: – Ирка!

Олег даже присел от мощного голоса её. И собаки, что характерно, разом заткнулись.

– Чегой? – донеслось из-за другого забора.

– Возьмешь постояльца на ночь?

Олег поспешно закивал, показывая, что и вправду ему только ночь переночевать, а уж завтра… завтра он отыщет Калину. Поговорит. И… и вернется домой.

Именно.

– Это когой-то? – из-за забора показалась круглая женская голова, над которой поднимался пух седых волос.

– А он… пришлый, – махнула на Олега его недавняя знакомая. – Заплутал, небось.

– Машина где-то там… вроде по дороге ехал.

Прежде за Олегом такого не случалось: оправдываться. И сейчас он чувствовал себя на редкость глупо. И тянуло рявкнуть на этих вот… и на собак, особенно на ту, мелкую, что вновь под ноги сунулась, спеша обнюхать запыленные Олеговы ботинки.

– Вишь, поводило…

– Хорошего человека водить не будет, – важно заявила Ирка, оглядывая Олега тем цепким взглядом, которым он обычно людей смущал.

– Я заплачу, – сказал Олег. – Две тысячи?

– Пять, – заявила Ирка, поправляя съехавший платочек.

– Ну и цены у вас…

– Так ить… какие есть, – Ирка развела руками. – Зона свободной предпринимательской деятельности. А вообще дело твое, ночи ныне теплые, ты молодой.

Настолько молодым, чтобы проверять на собственной шкуре теплоту местных ночей, Олег себя не чувствовал.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда с вас еще и ужин.

– Идет, – Ирка отерла руки о фартук. – Только это… ты сперва в душ сходи, а то ишь, пыльный весь. И дух лесной нечего в дом тащить. В лесу ему место…

Она отворила калиточку, в которую и шмыгнула давешняя собаченция. Олегу же пришлось боком протискиваться. Сама Ирка или, как представилась она, Ирина Владимировна, оказалась женщиной того неопределенно-пожилого возраста, когда с равным успехом ей могло быть и шестьдесят лет, и девяносто, и все сто двадцать. Впрочем, сколько бы ни было, но в годах своих Ирина Владимировна сохранила что бодрость тела, что ясность мышления.

И ведра с водой она тащила с легкостью, будто весу в них вовсе не было.