Огненный ручей

— Опоздали! — крикнула Майка, грозя самолёту кулаком. — Улетел! Вот история начинается!

Витаха постучал по кабине. Машина остановилась. Саша вылез на ступеньку.

— Эх, что ж вы раньше ко мне не прибежали! — укоризненно сказал он. — Мы бы его в два счёта сцапали!

И если минуту назад у всех было хорошее настроение, то теперь оно сразу испортилось.

— А может быть, поедем на аэродром? — предложил Миколка. — Зайдём в радиорубку, ну и скажем, чтобы этот самолёт вернули.

— Кто тебя послушается! — безнадёжно сказала Майка. — Станут они из-за какого-то мальчишки целый самолёт возвращать!

— Станут, — уверенно сказал Миколка. — Надо обязательно заехать в радиорубку. — Там дадут телеграмму, и курортника на парашюте выбросят.

Майка засмеялась. Но Витаха сказал:

— Миколка прав! Надо ехать на аэродром. А вдруг он туда и не приходил?

Саша нажал на газ. Но теперь он уже не гнал машину: гнать было поздно.

Саша подъезжал к лётному полю и вдруг резко затормозил. По обочине шоссе, бодро размахивая руками, с рюкзаком на плече шёл Андрюша.

Внезапной встречей были ошеломлены все: и ребята, стоявшие в кузове, и Андрюша. Они смотрели друг на друга и не знали, что сказать.

— Бежал? — наконец поборола оцепенение Майка.

— А куда?

— К вам.

— А дальше пешком пойдёшь или на автомобиле поедем?

Андрюша стоял в нерешительности.

— Полезай к нам, курор… — сказал Витаха и поправился: — Полезай, Андрей!

— Давай руку, — подошёл к борту Миколка, — а то о рюкзаком не заберёшься.

Андрюша молча протянул Миколке руку…

Саша подвёз ребят прямо к спортплощадке. И вот самое странное и удивительное было то, что они здесь застали Афоню. Зелёной масляной краской он красил качели. Турник был уже выкрашен. Заметив ребят, он воткнул в банку кисть, поднял с земли свою полупудовую гирю и пошёл им навстречу.

— Витаха! — сказал он. — Вот я сдаю свою гирю в фонд спортплощадки… И ещё мы с Андрюшкой дарим заводу танки. Мы их там не Днепре нашли. Пусть в переплавку пойдут!

А через несколько дней Мария Фёдоровна Грицай привезла на спортплощадку два синих сигарообразных баллона. Один был с кислородом, другой — с горючим газом ацетиленом.

Ребята помогли сгрузить эти баллоны с машины, а затем поднесли к ним две тонкие ржавые трубы, которые можно было сварить. Витаха притащил откуда-то железный блок с колесиком.

— Ну, кто будет сваривать — ты или я? — спросила Мария Фёдоровна у сына, поднимая с земли горелку.

— Уж пускай Витаха делает, — робко сказал Андрюша. — Площадка-то детская…

— Значит, к своему строительству вы взрослых не допускаете? — улыбнулась Мария Фёдоровна.

— А Витаха сварит у нас не хуже, чем взрослый, — сказал Миколка. — Вы же сами знаете…

— По правде-то сказать, этим делом Семён Петрович приказал мне самой заняться, но ладно, пускай Виташка варит. — Мария Фёдоровна сняла со лба очки и отдала их сыну.

Тот деловито протёр стёклышки, потом проверил соединение резиновых шлангов с баллонами, а затем открыл на горелке краник. Горелка оглушительно засвистела.

— У кого спички есть? — Витаха посмотрел на Афоню.

Но тот похлопал себя по карманам и виновато развёл руками:

— Нема теперь, курить бросил!

Спички почему-то оказались у Миколки.

— Ты что это их носишь? — строго спросил Витаха.

— А я на всякий пожарный случай, — сказал Миколка. — Вот видишь — пригодились.

— А ну-ка, дыхни на меня!

Миколка дыхнул на Витаху. Витаха подозрительно повёл носом, а затем сказал:

— Нет, не курит…

От спички на конце горелки зашипело пламя. Его сначала почти не было видно, и Майка даже засомневалась — работает ли этот аппарат?

— Работает, работает, — успокоил Витаха. — Вот давай какой-нибудь предмет…

Афоня вынул из кармана медную проволочку:

— Это возьмёт?

Витаха только дотронулся концом горелки до проволочки — она в секунду сжалась, свернулась и стекла с железной трубы, на которую была положена.

Витаха спустил на глаза железные очки, взял в руку железный прут и, положив его на шов между двумя трубами, нацелил на него горелку.

Железный прут таял у всех на глазах. От него на трубе оставалась только витиеватая строчка. Теперь две трубы уже сливались в одну. Витаха работал молча, изредка только командуя:

— Поверните трубу!.. Поднесите ролик!..

Все ребята моментально исполняли его приказания. Наконец мачта была сварена. Витаха погасил горелку и вытер пот с висков.

— А ну-ка, давайте посмотрим, какая вышина у неё получилась! — сказал он.

Мачта оказалась высокой. Не врытая ещё в землю, она качалась в ребячьих руках, и держать её было трудно. Но ребятам уже не хотелось бросать её на землю.

В эту минуту каждый ясно представлял себе день открытия спортплощадки и развевающийся над ней-красный флаг.

Глава XXI. От Серёжи

«Здравствуй, Андрюша! Я твоё письмо уже давно получил, но ответить никак не мог. Всё время был занят. Тут в Перловке колхоз есть, и я, как приехал, сразу подружился с ребятами. Я тоже думал, что здесь скучно будет, а потом стал лошадей в ночное отводить… Одна меня так лягнула в бок, что я дышать перестал. А урожай поспел — я на комбайне ездил. Меня на собрании сам председатель похвалил. Я как дачник заработал два трудодня, а мог бы больше. Моя бабушка уже получила их: 5 кг картошки, 3 кг зерна, 6 кг капусты, 20 кг огурцов, 5 кг свёклы и 6 рублей 75 копеек деньгами.

Андрюша, я уже живу в Москве и ходил в школу. Она покрасилась и сушится. Через три дня уже первое сентября, и я никак не дождусь. А скоро ли ты приедешь? Вот, наверное, порасскажешь интересного! Как ты приедешь, мы устроим пионерский сбор, и ты поделишься своими воспоминаниями. Ладно?

Твой друг Сергей».

Глава XXII. Письмо

«Дорогой Серёжа!

Я очень сейчас тороплюсь, потому что бегу на домну. Сегодня мы пускаем чугун. Папа с ума сходит от радости, что мы всё закончили, и я тоже.

А я с ребятами спортплощадку строил, и про неё даже в «Пионерской правде» будет напечатано.

К нам приезжал из Москвы специальный журналист, чтобы нас описать. Он меня со всеми ребятами фотографировал: два раза на волейбольной площадке и один раз у флага.

Мы поставили себе сварную мачту с роликом на конце, и у нас было открытие. А мачту сварил автогеном один мой хороший знакомый, сварщик.

На открытии парторг завода повис на турнике и покрутился раз десять «солнцем». Вот здоровый, если б ты его видел!

Моего папу министр оставил в Жигачёве, чтобы он дальше пускал прокатный цех, а я еду домой один в поезде. Папа дрожит за меня и хочет вызывать маму, а я не дрожу. А вообще мне папа теперь доверяет, потому что я ему рапортовал на диспетчерском рапорте. Я отвечал за строительство скамеек. А это дело очень трудное — построить на голом поле скамейки. Тут надо и брёвна врыть в землю и гвозди доставать. А гвозди достал — надо где-то краску искать. Вот я и выкручивался.

Серёжа, хоть нам и надо учиться в школе, но мне не хочется уезжать с завода — у меня тут много хороших друзей.

Новость! Я думал, что шлак, который вытекает из домны, никому не нужен, но это моя ошибка. Оказывается, в шлаке есть сера — это чем лечат ревматизм. Сегодня мы с ребятами для опыта будем принимать ванну в новой шлаколечебнице. Вроде как на курорте.

Я приеду 31 августа. Встречайте с Галкой на Курском вокзале. Как приеду, так обязательно поделюсь воспоминаниями. Я правой рукой поднимаю гирю в полпуда.

Твой друг Андрей».