Огненный шторм
Шрифт:
– Немедленно!!!
– Да, да, слушаюсь! Вот прямо сейчас туда и отправлюсь! Иду на страшный риск, и все ради вас! Бросить вызов смертоносному искусству алхимии…
– Феличе! Она должна быть моей, – когтистая лапа погладила брюхо, – во мне…
Гвидион склонил голову к самому полу, бросив быстрый взгляд на Грега.
– А с ним что делать?
Мондрагон посмотрел на Грега абсолютно равнодушно, словно впервые увидел.
– Ой, а можно я сама принесу его в жертву? – быстро влезла Стига. – Ну пожалуйста, мне так хочется!
Мондрагон ей не ответил – он смотрел на Гвидо:
– Отправляйся! – пророкотал
Он повернулся, выполз из разрушенного собора и грузно плюхнулся в бурлящее озеро лавы. На ступени выплеснулась огненная волна. Красные драконы подобострастно припали к земле. Грег закрыл глаза – ему было мерзко смотреть на них…
Бульканье лавы затихо. В оскверненный храм вернулась тишина.
Грег лежал на алтаре, и никто не мешал ему думать, о чем ему заблагорассудится. Жертвоприношение, похоже, откладывалось. После ухода Мондрагона брат с сестрой долго препирались, затем оба куда-то исчезли, словно забыли о нем. Впрочем, Грег все равно не мог никуда деться с алтаря. Невидимая тяжесть все так же прижимала его к камню. Оставалось только думать. Или страдать. Но все чувства Грег старательно гнал прочь, ибо они были отвратительные. Вот что такое поражение – когда лежишь раздавленной лягушкой, ожидая смерти. «Выпотрошили и выкинули, – лезли в голову мрачные мысли. – Мондрагон не убил меня только потому, что попросту забыл обо мне…»
Но хуже всего были мысли о Вальтере. С какой стороны ни глянь – Грег оказывался виноват. Разрушил планы брата, подвел клан…
«Любое условие Мондрагона должно быть выполнено, – с горечью думал он. – Легко Вальтеру отдавать такие приказы! Но как я мог поступить иначе? Как я мог отдать Пожирателю Мира Аличе? И что в итоге? Он все равно ее получит. Гвидион наверняка уже летит в Каррену… Или нет?»
Вот тут Грег чего-то не понимал. Или Гвидион знает об алхимиках Каррены что-то такое, чего не знают они с Вальтером, или он откровенно врал Мондрагону.
Запугал его алхимиками, хотя сам прекрасно знает, что Каррена совершенно беззащитна. С какой целью?
– Эй, черный, – раздался голос Стиги.
Грег скосил глаза в сторону. Драккина неторопливо приближалась со стороны огненного озера. Ее чешуя мерцала и переливалась всеми оттенками алого и лилового, словно угасающий костер.
– «Та, что не горит» – это кто? – спросила она, уютно сворачиваясь напротив Грега.
– Одна девушка, – неохотно ответил Грег. – Дочь алхимика из Каррены. Зачем спрашивать, вы и так уже все знаете!
Глаза драккины распахнулись, костяные ресницы взметнулись вверх:
– Простая смертная?
– Не знаю, простая ли. Но да – смертная…
Стига задумалась. Грег молчал, выжидая. Хочется ли драккине просто поболтать перед жертвоприношением, или она замышляет что-то еще?
– Какой-то ты странный, черный. Никогда не видела таких, как ты, – произнесла она наконец. – Чтобы не выдавать ее – пошел на пытки! Не могу представить, что Гвидо сделал бы для меня то же, что ты – для той смертной. А ведь мы с ним брат и сестра. Но когда Юрон надевал на меня Строгач, Гвидо ему помогал… А ты бы что сделал на его месте?
Грег ответил не сразу. В его памяти всплыли язвительные слова Аличе: «А что ты будешь делать, если Вальтер захочет оторвать мне голову: подержишь меня, чтобы ему было
удобнее?»Что он тогда ответил ей? «Да, если Вальтер прикажет».
Внезапно Грег почувствовал отвращение к себе. Стига думает о нем слишком хорошо. Да чем он, в самом деле, лучше Гвидиона?
– Нельзя предавать своих, – вырвалось у него. – Даже если глава клана приказывает. Глава клана… может ошибаться.
Стига склонила голову набок и хихикнула:
– Ты сказал это так, будто для тебя это откровение, – произнесла она, покусывая длинный загнутый коготь. – Конечно, лорд может ошибаться, не ошибается только Невидимый! Вопрос в другом – хватит ли у главы клана мощи заставить тебя выполнять неверные приказы. Если да – ну тут уж ничего не поделаешь, надо повиноваться. Если же нет… значит, он больше не глава клана!
– Красным драконам чуждо понятие чести! – не удержался Грег.
– Это ты меня сейчас оскорбить хотел? Зря старался, я все равно не поняла, о чем ты.
Стига разлеглась у самого края огненного водоворота, шевеля кончиком хвоста и не сводя взгляда с пленника.
– Ты был во власти Мондрагона, но все равно рискнул жизнью ради… какой-то смертной… Поразительно! Что в ней такого особенного?
– Все, – сказал Грег.
Стига недоверчиво рассмеялась.
– Видно, она в самом деле необычная, если за ней идет такая охота! Ты знаешь, что Мондрагон ради нее разрушил Санторию?
– Этого не может быть! – удивился Грег. – Сантория разрушена лет двадцать назад. Аличе тогда еще даже не родилась!
– Бездной клянусь, так и было! Помню, Мондрагон как с цепи сорвался, – Стига фыркнула. – Ему, видите ли, сон приснился: что к нему с севера летит белый дракон, чтобы убить его. Мондрагон чуть не тронулся от страха. Нырнул в свой вулкан и не хотел вылезать. Гвидо, умница, его оттуда выманил. Прилетели мы на Монт Эгад, Гвидо в кратер заглянул и говорит: «Хочешь, повелитель, поведаю тебе правдивую историю Змееборца и заодно растолкую твой сон? А Мондрагон страсть как любит всякие сказки. Высунул он башку наружу, и Гвидо начал ему рассказывать…
Смертные, которые поклоняются Змееборцу, говорят, что они-то хорошие, правильные, а драконы – плохие, адские выползки, исчадия бездны и прочее. Только на самом деле все это вранье. Кто победил – тот и хороший! А Мондрагон увидел во сне правду. Не было никакого человека-змееборца! Был дракон! Лжец и предатель, который взбунтовался против старшего брата…
– А кто был старший брат? – уточнил Грег.
– Змей Бездны, кто ж еще? Он в самом деле старше Змееборца, это даже смертные не отрицают! То есть самая обычная борьба за власть…
Грег слушал с любопытством, вспоминая свое собственное видение в храме Превращения.
– Значит, дракон против дракона… А при чем тут люди?
– Ха, еще один обман! Любой дракон знает: смертные – это пища! И Змееборец, кстати, тоже. Но скрывает. И вот у них идет вечная борьба – кто больше смертных себе захапает…
– Гладко, – признал Грег.
– Видишь, какой Гвидо умный? – с гордостью произнесла Стига. – А уж как Мондрагону-то понравилось! Особенно то место, где говорится, что он и есть воплощение Змея Бездны на земле, тот самый Пожиратель Мира из сказаний о Последнем дне. Наступает Огненный Шторм, а он, Мондрагон – карающий меч в руке Невидимого! Ух! Даже дух захватило!