Огненный шторм

– А при чем тут «та, что не горит»?

– Как при чем? Гвидо объяснил Мондрагону, что это не кто иная, как Святая Невеста, которую Змееборец у него украл. Ну, после такого Мондрагон уже не удержался – и превратил Санторию сам видишь во что…

Стига задумчиво обвела взглядом разрушенный собор, приподнялась на передние лапы, повернула голову и… укусила себя за крыло.

– Что ты делаешь? – изумился Грег.

– Отпускаю тебя.

Драккина вытянула крыло, чтобы оно оказалось над водоворотом. Черная кровь тягучими каплями закапала в огонь.

– Ты с меня снял Строгач, теперь моя очередь. По-честному.

– Ты же хотела принести меня в жертву!

– Ну да, ты уже решил, что все красные драконы – подонки…

С каждой падающей в пламя каплей свечение становилось ярче, а невидимая тяжесть, прижимавшая Грега к алтарю – слабее. Сперва он поднял голову, потом встал, распахнул крылья, наконец, взлетел… И опустился рядом с драккиной.

– Стига… Я никогда не забуду.

Она покосилась на него и принялась зализывать ранку на крыле длинным черным языком.

– Я знаю, – буркнула она. – Ты не такой, как Гвидо. Ты вообще ни на кого не похож. Может, ты Змееборец? Ну ладно, лети… Спасай свою смертную, пока Гвидо до нее не добрался.

– Он знает, где ее искать?

– Конечно. Гвидо давно следит за алхимиками Каррены. Ждет, когда они научатся выводить драконов. Каррена и цела только его усилиями, иначе Мондрагон давно бы спалил ее… Поспеши. У Гвидо ты, может, и отнимешь девчонку, а у Мондрагона – вряд ли…

Грег снова распахнул крылья, но остановился, повернул шею:

– Полетели со мной!

– Зачем?

– Если Мондрагон узнает, что ты меня отпустила…

Стига на миг задумалась и тряхнула головой.

– Да он про тебя уже забыл! У него сейчас все мысли вокруг «той, что не горит»… Уж не знаю, почему вы все на ней повернулись, – ехидно добавила она. – А если полечу с тобой, ваш лорд меня убьет. Ты же сам сказал: сперва будет пытать, чтобы вытянуть все о Мондрагоне, потом прикончит…

– Ничего подобного! Я это говорил нарочно.

– Оставь, все они одинаковы! Видел нашего? Считаются только с собой. Власть – вот все, что их интересует. Ради власти они готовы всех сожрать, даже собственных детей. Все лорды таковы. Да-да, твой тоже.

– Мой брат не таков!

– Ну-ну. А Мондрагона я не боюсь.

Грег посмотрел на нее недоверчиво.

– Он жуткий трус, – презрительно проговорила Стига. – Он даже Санторию сжег, только когда убедился, что здесь совсем нет войска! И дурак. Гвидо его за нос водит, а он всему верит. И сумасшедший. Он разрушил уже два города, чтобы найти какую-то смертную… и не нашел, неудачник! Он недостоин быть лордом Красного клана! Он превратил красных драконов в своих рабов! Он изуродовал отца, изломал ему тело и душу, а Гвидо из-за него стал скрытным подонком…

Стига вдруг оскалилась, зашипела:

– Убей его! Может, у тебя получится! Вдруг сны этого урода были про тебя?

– Я же не Змееборец!

– Да без разницы! Я ненавижу эти речные земли, они чужды огненным драконам… Я хочу обратно на Фалангин! Убей Мондрагона, и Красный клан вернется домой!

Глава 13 Дракон рождается в воздухе

Солнце тихо спускалось к горизонту, расчерчивая лабораторию Фьяммы золотыми полосками света и фиолетовыми тенями. С улицы доносились звонкие голоса детей, обрывки песен, собачий лай… Теплый, солнечный вечер, один из последних в году. Скоро задуют холодные ветры с запада, и придет осень…

Фьямма, стоя на табуретке перед шкафом, наводила порядок на полках. Аличе было доверено мыть пробирки. Обе они были в передниках, с убранными волосами и закатанными рукавами. На Аличе красовалось одно из самых простых платьев Фьяммы из прохладного белого льна, которое девушка все равно втайне находила не вполне приличным. Манера тетки одеваться восхищала и ужасала ее одновременно.

«Но я уже привыкаю, – подумала она. – Очень быстро привыкаешь к тому, что нравится!»

– Тетя, ну почему ты не хочешь, чтобы я стала алхимиком? – спросила она в сотый раз, оттирая фарфоровую миску с зелеными разводами. – Как ты, как папа? Это же так увлекательно! Знаешь, чем дольше я здесь живу, тем меньше мне хочется от тебя уезжать… Почему бы мне не стать твоей помощницей?

– У меня есть помощник, – рассеянно ответила Фьямма, сортируя баночки с реактивами.

– А, этот Гвидо… – с неудовольствием произнесла Аличе.

Чернявый красавчик с неприятным взглядом, напоминавший ей Нагеля своей самовлюбленностью. Он не нравился Аличе. И как Гвидо на нее глядел, и то, что повсюду совал нос. Сразу было ясно – скользкий тип!

– Так он же болеет!

– Ну да… – протянула Фьямма. – Но он еще может поправиться…

С Гвидо в самом деле творилось что-то нехорошее. Пожалуй, это можно было назвать болезнью. Хотелось бы, чтобы не заразной. Потому что Фьямма до сих пор не была уверена, видела она черный змеиный язык у него во рту, или все-таки ей почудилось. Гвидо утверждал, что она бредит, и никакого змеиного языка не было. Но факт есть факт – вскоре после этой выходки он заболел, причем непонятно чем. Казалось, парень просто угасает день ото дня.

Фьямма хотела было рассказать про него Вальтеру, но передумала. Во-первых, она все еще была обижена на неуловимого любовника. А во-вторых, у нее имелась еще одна версия – что Гвидо, который вечно везде лез, тайком выпил какой-то из ее экспериментальных декоктов. И теперь в нем идет некий странный процесс, за которым неплохо бы понаблюдать… Уж не запустился ли наконец тот внутренний атанор, теорию которого она разрабатывала?

Фьямма спрыгнула с табуретки, присела на край стола и проникновенно промолвила:

– Слушай, детка, я бы рада взять тебя в помощницы, однако есть два «но». Твой отец, который всегда был категорически против…

– Я его уговорю, – самоуверенно заявила Аличе. – Когда он вернется.

Она уже знала, что отец работает в Молино, и была за него спокойна. Молино по нынешним временам являлся самым безопасным местом в Пяти Герцогствах.

– А вторая, более серьезная причина – это Вальтер, – продолжала Фьямма. – Он недвусмысленно заявил мне, что ты – его помощница.

– Все не так! – с жаром воскликнула Аличе… и замолчала.

Когда они покидали Черный Верх, Вальтер приказал ей «помалкивать».

Ему даже не понадобилось говорить «молчи, а то»… Аличе сама знала, что с ней будет, если она сболтнет лишнее. Даже если ее слова сочтут нелепыми выдумками. Так что, как только речь заходила о путешествии в Винделику и обо всем, что касалось братьев-драконов, Аличе на всякий случай молчала как рыба.

Фьямма недобро взглянула на нее.

– Зачем же он это сказал?