Огнезарная битва

– Но вот интересно, что может вам дать написанный мною донос на сверстника. Ведь это, по сути, ребенок. Что он может и в самом деле быть настолько опасен, чтобы вы за это давали серьезные привилегии.

Помощник коменданта спокойно заявил:

– Во всех лагерях предусмотрительное начальство держит секретных сотрудников. А тут много интернированных не таких уж и простых людей. Англичане, французы, голландцы и прочие с разных уголков Китая и Индокитая. У некоторых детей отнюдь не рядовые родители и они могут знать слишком много интересного для нас. Так что может статься, если повезем, поступишь в наше военное училище, станешь почетным гражданином Японии, офицером, самураем. Знай в нашей армии не так уж мало и европейцев служит, особенно немцев, наших союзников. Так для тебя сотрудничество с нами не просто способ выжить, но еще и жить.

При словах о службе в Японской армии лицо Сэма вспыхнуло от гнева, он вдруг понял, насколько подлое дело ему предлагают. Воевать и убивать своих соотечественников. Хотелось плюнуть самураю в харю. Мальчик набрал было в рот слюны, как вдруг перед глазами возникло видения трупа застреленного бизнесмена. Он лежит, умирая, а ему под дых лупят ногам...

Не хотелось предавать, но и умирать не хотелось тем более.

Сэм робко спросил:

– Можете вы мне дать время подумать?

Помощник, скривив морду, кивнул:

– Ну... Я лично могу! Но пока ты будешь думать, к тебе будет отношение на общих основаниях, то есть также как ко всем. Так думай быстрее, да я полагаю, ты и не захочешь слишком уж колебаться.
– Тон японца стал злее.
– Короче говоря, захочешь, скажешь ближайшему надсмотрщику - правда и честь. Это условный сигнал, что ты теперь за нас. А .... В ну-ка отведите его обычную санобработку.

Японец с квадратными плечами и кажущейся допотопной винтовкой с громадным слово лезвие гильотины штыком рыкнул:

– Руки за спину и иди впереди.

Сэм, слегка прихрамывая, шаркая сбитыми, саднящими голыми ступнями пошел по дороге, держа в руках ботинки. В само санитарном бараке, пахло лекарствами йодом. Там ему приказали раздеться, и зайти в кубик для промывки. Пришлось подчиниться и встать в центр круга. У стыдно и паскудно быть голому, когда вокруг звери. Затем по нему ударила холодная струя из шланга. Да еще так сильно, что отбросила стене. Мальчишка закашлял и истерично замахал руками. Неожиданно поток воды прекратился, в лицо сыпанули хлоркой и снова обдали леденящей сводящей зубы водой.

На это впрочем, мытарства не за кончились. Из кубика вывели и повели в другую комнату, где грубо толкнули в кресло и парикмахер в маске стал состригать волосы ручной, работающей от сжатия кисти машинкой.

Лезвия были тупые и дергали волосы. Сэм вскрикнул и вскочил. Тут же последовал удар резиновой дубинкой по ключице. Боль была ужасной, Сэм, которого ни разу в жизни не наказывали физически, испытал настоящий шок. Он упал на колено и реально заплакал. Охранник, подняв дубину, ловил взгляд парикмахера. Тот сказал:

– Пока довольно! Сиди!

Слезы текли по глазам Сэмика, правда стрижка пошла легче, так как цирюльник вставил зубья поновее. Но стало противно из-за откровенно арестантской прически. Вот ты словно и самом деле, преступник, стал зеком и узником. Появилось ощущение конченой для общества личности. Но потом мелькнула, да чего ты раскис. Это не наша тюрьма, а японский лагерь. Ты не преступник, а мученик, и постарайся больше не реветь.

Следующая процедура была почти безболезненной, но унизительной. Снятие отпечатков пальцев рук, подошвы ног и губ. Последнее вызвало у Сэма тошноту, и он даже сплюнул.

И получил удар дубиной по ягодицам, заставивший вскрикнуть.

После чего его отвели в другое помещение и сфотографировали в профиль, анфас, в полный рост разных боков, измеряли рост и взвесили.

После чего, наконец, отвели последнее помещение и бросили одежду. Перепуганный Сэм выдавил из себя:

– А где моя?

Японка, отвечающая за распределение, на довольно чистом языке заметила:

– У тебя была хорошая одежда. Лучше казенная, для заключенных, так будет хорошо.

Фактически Сэму дали серую робу с короткими штанами до колен. Да еще и с дырками. Одна рубашка с двумя пуговицами и тесная в плечах, а и животе тоже. Штаны также тесные, хотя и растягиваются. Нижнего белья и вовсе не дали... Сэм стоял и моргал...

. ГЛАВА Љ 13

На самом жарком участке фронта под Уфой сражался и второй по результативности танковый ас Виттман.

Очаровательная наводчица, белокурая Гертруда, сражалась в бикини - так оно куда удобнее. Водитель Фрида тоже почти нагая. Виттман же стеснялся обнажиться до плавок и чувствовал себя 18 июля 1947 года, пожалуй, хуже всех. Гертруда к этому времени уже стала матерой наводчицей записавшей на свой счет более трехсот пятидесяти танков и самоходок, не считая прочей мелочевки - типа орудий. Ну, с грузовиками, и бронетранспортерами в советской армии дела обстояли неважно. Тут особо счетами не разгонишься.

Голоногая девчонка уже получила орден: Рыцарский Крест Железного креста с дубовыми листьями, мечами, и мечтала об бриллиантах. Ведь действительно высшая мечта девушки - это бриллианты. И не один разумеется орден.

Девушка босые ножки, очень любит, как бы случайно совать в лицо Витману, чтобы тот их потрогал отстраняя. А это очень приятно, когда гладкие подошвы со множеством нервных окончаний трогают или еще лучше гладят мужские руки. Такое удовольствие получаешь от этого - не высказать простыми словами. Девчонка урчит, и хочет, чтобы поднялись к ней повыше. Чтобы мужские пальцы вошли и увлажненный грот Венеры, и тогда будет очень приятно, до сладострастных стонов.

Но вот русские танки снова прорываются, и приходиться отвлечься от сладостных грез и стрелять.

Пушка полуавтоматическая, вернее может стрелять и в автоматическом режиме. Кроме того у танка турбогенераторный двигатель. Машина близкая к совершенству и весьма передовая для сороковых город. А пирамидальная форма танка - пожалуй, идеальная со всех ракурсов. Орудие с разборным дулом пока тоже лучшее про бронебойным качествам в мире. Хотя у него есть свои недостатки.