Огни на Эльбе

В тот раз он не довел дело до конца, и то же самое произошло во время следующего визита. Это становилось рискованным – проститутки болтливы, как и все женщины, и нельзя было полагаться на то, что они сохранят все в тайне. Конечно, никто, кроме него, не знал, в чем дело, но слухи о таком пороке в любом случае не пошли бы на пользу его репутации. В конце концов, он просто сдался и позволил своим мыслям следовать к интересующему его предмету. После этого стало легче.

Чего не скажешь обо всем остальном.

С тех пор в своих мыслях он ходил по все новым запретным тропам. Вместе с этим постепенно росла и его ненависть к женщинам. Он, как в зеркале, видел в них свою инаковость. Они показывали ему, кем он должен был быть и кем он не был.

И он не мог им этого простить.

Глава 5

Лили положила сверток на стол.

– Кто-нибудь заказывал свежий французский хлеб? – крикнула она, и к столу тут же подбежали Хайн и Мари, такие счастливые, будто получили подарки на Рождество. С горящими глазами они достали из свертка угощение.

– Лили, сколько можно тебе говорить, ну куда так много! – Альма Гердер вытерла руки кухонным полотенцем и не без любопытства подошла ближе, пока дети опустошали сверток. – А если заметит кто? Не хватало тебе пострадать из-за нас!

Лили видела, что Альму раздирали противоречивые чувства: радость, с одной стороны, и уязвленная гордость – с другой. Она знала, что вдове нелегко было принимать ее помощь, и она шла на это лишь от безысходности. Для детей сверток с продуктами, который Лили приносила почти каждое воскресенье, притворяясь, что идет на прогулку, чтобы почитать у реки, был важным дополнением к скудным обедам, которые тяжким трудом добывала для них мать. За время своих визитов Лили к тому же перетаскала сюда много старых вещей Михеля. В углу стоял его кукольный домик, а по полу носился игрушечный поезд, который обожал Хайн.

Внезапный приступ кашля согнул Альму пополам. Лили быстро сделала шаг назад. Она всегда старалась держаться от Альмы на расстоянии и внимательно следила за тем, нет ли признаков заражения у детей. Чудесным образом они до сих пор выглядели совершенно здоровыми. Но самой Альме с каждой неделей становилось все хуже. Вот и сейчас после мучительного приступа она тяжело опустилась на стул.

Лили бросилась к бочке, что стояла в углу, зачерпнула воды и протянула Альме стакан, с беспокойством вглядываясь в ее изможденное лицо. Женщина выглядела осунувшейся, волосы спутались, кожа посерела. Она начала терять вес, и Лили подозревала, что она отдает всю еду детям. Она вытащила из свертка жаркое и черный хлеб и отрезала кусочек для Альмы.

– Ты должна что-нибудь съесть! – Альма попыталась отмахнуться от нее, но Лили стояла на своем. – Твоим детям лучше не станет, если ты упадешь в обморок от слабости! – строго сказала она, и это подействовало – Альма неохотно потянулась за хлебом.

Пока она ела, Лили огляделась. Она никак не могла привыкнуть к тесноте этой комнаты. У них по-прежнему жил квартирант, но Лили никогда его не видела – днем он работал и только ночью занимал комнату. Альма не раз сетовала, что он недоволен из-за того, что младенец плачет по ночам. Женщина вынуждена была выходить с ребенком на лестничную клетку и там успокаивать его, пока не заснет. Но ночи становились все холоднее, а зимой это и вовсе станет невозможно. Вдобавок Альма подрабатывала тем, что брала на дом шитье и иногда присматривала за соседскими детьми.

В это воскресенье родители на весь день отправились в гости, и Лили могла задержаться подольше. У Альмы был день стирки, и Лили предложила занять на это время детей. Альма только это и позволяла ей, не допуская к другой работе по дому. Лили втайне была этому рада, потому что понятия не имела, как кипятить белье.

Она села за стол с Хайном и Мари и принялась читать им сказку, качая на коленях младенца. Из-за того, что в кастрюлях кипело белье, в каморке стало так душно, что Лили приходилось то и дело вытирать лоб платком.

Внезапно в дверь постучали, и у Лили едва не остановилось сердце, потому что на пороге показался Йо. Увидев ее, он тоже замешкался и какое-то время молча смотрел на нее.

– Лили, – тихо сказал он. А потом повернулся к детям, которые с радостными воплями бросились к нему навстречу. С полуулыбкой он поднял вверх сверток. – Я принес сыр. А может, и шоколад, – объявил он.

Хайн и Мари запищали от восторга.

– Итак, вы двое… – Альма уперла руки в бока, напуская на себя суровый вид, но Лили видела, что она борется со слезами. – Эти дети обязаны вам единственными радостями, которые у них есть в жизни.

– О, это всего лишь кусочек сыра, – сказал Йо, смущенно улыбаясь, и отдал сверток Хайну. Он взглянул на Лили, и она быстро откинула с лица выбившиеся из прически пряди. Чувствуя, что краснеет, она не знала, куда девать глаза.

– Как дела, Лили? – хрипло спросил Йо, делая шаг ей навстречу.

– Хорошо. Лучше не бывает, – поспешно сказала она, не глядя на него и по-прежнему укачивая на коленях ребенка. – А ты? Забавно, мы уже второй раз сталкиваемся случайно.

– О чем пишешь сейчас? – спросил он, не отвечая на ее вопрос.

Она подняла на него глаза и уклончиво ответила:

– О, у меня сейчас мало времени.

– Почему же? – спросил он, нахмурившись.

– Я занята, – ответила она.

Альма, став случайным свидетелем их чопорной беседы, вскоре не выдержала.

– Лили, Йо, могу я попросить вас об одолжении? Подите во двор, поиграйте там с Хайном и Мари, – неожиданно попросила она. – Мне бы очень это помогло. Здесь слишком жарко.

Оба на мгновение замерли.

– Конечно! – сказала Лили, кашлянув. – Нет проблем.

– Запросто! – Йо тоже кивнул.

Лили по-прежнему избегала его взгляда. Они вместе спустились вниз. Во дворе Хайн и Мари, завидев соседских детей, почти сразу убежали играть с ними, оставив Йо и Лили наедине.

* * *

Лили опустилась на небольшую скамеечку, Йо – на лестницу рядом с ней. Он не знал, что сказать. Выбор, перед которым поставил его Олькерт, мучил его. Он чувствовал, как бешено колотится его сердце. Чтобы хоть как-то успокоиться, он потер лицо руками. Неужели он пойдет на это – сблизится с ней лишь затем, чтобы предать? И как вернуть ее доверие? Врать он не умел, да и придумать никаких оправданий не мог. Все, чего он хотел – это вот так сидеть с ней рядом, слышать ее голос, смотреть на нее. Как он выдержал без нее эти последние недели? Теперь, оказавшись подле нее, он не мог представить, что снова ее оставит. Господи, что мне делать, подумал он. И, так и не найдя ответа на свой вопрос, молчал.

Лили казалась напряженной, ее рука нервным жестом то и дело проводила по волосам. Он смотрел на ее лицо, повернутое в профиль. Растрепанная, немного взмокшая, она была чудо как хороша. Ему хотелось притянуть ее к себе, уткнуться носом в шею, вдыхая ее запах, просто сесть рядом с ней и никогда больше не вставать. Нужно было сказать ей, что он появился здесь сегодня не случайно. Йо прекрасно знал, что она ходит к Альме по воскресеньям – каждую неделю он стоял на углу улицы, ожидая, когда она выйдет из дома лишь для того, чтобы мельком увидеть ее. И убедиться, что она дошла до пункта назначения целой и невредимой. Он знал, что она вернется сюда без него, но все равно был поражен, увидев ее в первый раз. С шалью на голове и опущенными глазами она лавировала в толпе так, будто делала это всю жизнь. Она научилась не выделяться. И все равно ходить сюда одной было очень опасно.