Огонь наших сердец

Мир словно замер, застыл, замолчал. Лишь глухая тишина, давящая с огромной силой на голову, и воздух, который даже не качнулся, несмотря на всё происходящее. Явно шумное, громкое, вопящее.

– Твою ты богу душу мать! – услышала я, как сквозь толстый ватин, Пашу.

В оцепенении смотрела, как он буквально запихивает в страховочную систему Никиту и вцепившуюся в него мёртвой хваткой Алёнку. Читала по губам, как орал в рацию:

– Поднимай! Поднимай, я сказал! Беру ответственность на себя. Сказал, на себя. Надо будет, сяду! Поднимай!

Парочка взвилась вверх, быстро превращаясь в крошечных человечков, болтающихся в небе на тонкой тесёмке. До одури пугающая картина. Нереальная, фантастическая, из фильмов-апокалипсисов, всего, что никак не могло произойти в жизни студентки-второкурсницы, самый большой экстрим которой – полёт лоукостером к месту учёбы.

– Сейчас ты, – крикнул мне Пашка, глядя, как Никитос с Алёнкой скрываются в чреве вертолёта, и оттуда вылетает трос с болтающейся на ветру страховочной системой.

В ужасе я замерла. Просто не могла поверить, что сейчас на меня наденут страховку и поднимут на чёртову высоту самых больших деревьев, даже выше.

– Спокойно, всё хорошо, Марин, – чётко, почти по слогам проговорил Паша. – Зажмурься, не смотри вниз, в вертолёте тебя парни подхватят.

В ответ я кивнула, изо всех сил постаралась как можно уверенней, ведь если подняли Никитоса с Алёной, то и меня обязательно поднимут. Посмотрела наверх, к шумящей над нами машине.

Вдруг внезапный порыв раскалённого ветра, который обдал нас таким жаром, что я невольно взвизгнула, накренил вертолёт, как детскую игрушку. Спасательный трос, уже размотанный на большую часть длины, зацепился за опору шасси.

Пашка отчаянно замахал руками, глядя наверх и крича в рацию. Вертолёт, опасно кренясь, начал набирать высоту и удаляться от нас, постепенно превращаясь в точку размером с муху.

Мы остались посреди тайги, один на один со стихией. В лицо ударил обжигающий ветер. Мгновение назад ветер если и был, то не палящий, а самый обыкновенный, приносящий запах леса, сейчас же словно жерло вулкана открылось, и оттуда, опаляя, плевалась магма.

От ужаса и осознания происходящего, я впала в нереальный ступор. Соображала с огромным трудом, глядела на происходящее, как сквозь толщу воды, и ничегошеньки не понимала.

Окружающее замерло, застыло, замолчало. Меня окружала глухая тишина, давящая с огромной силой на голову.

Мир качнулся. Закружился. Стал одним расплывчатым пятном, похожим на керосиновые круги на воде.

– Марин? – слышала я откуда-то чей-то неясный, незнакомый голос. Не понимала, чей это голос, откуда он звучит, что происходит прямо здесь и сейчас. Я проваливалась в кроличью нору и летела, летела, летела вниз, не соображая, кто я и где нахожусь… – Марина? Марина!

Резкая боль от пощёчины вывела меня из транса вместе с очередным окриком: «Марина!». Рефлекторно я схватилась за щёку, мгновенно приходя в себя.

– Бежим! – крикнул Паша, схватив меня за запястье.

– Я не могу, – сказала я.

– Должна смочь, – всё, что ответил он, дёрнув за руку.

Я вынуждена была рвануть следом. Я бежала, бежала и бежала, снова бежала и снова. Переставляла ноги, не чувствуя под собой почвы. Падала, поднималась, снова бежала, бежала, бежала.

Задыхалась, но бежала, бежала, бежала, и бежала. Глотала казавшийся горячим воздух, давилась собственной болью.

Ветки хлестали по лицу, рукам, ногам, я не чувствовала ничего, кроме оглушающей боли и руки Паши, которая тащила меня вопреки всему.

Вопреки мне самой, моей слабости, моего сковывающего страха, вопреки всему и вся… всему и вся… всему и вся.

Пока, наконец, не свалилась, распластавшись на мягком, как постель, мху.

– Марина, – слышала я голос Паши.

С трудом соображала, что случилось, почему мы больше не бежим, отчего остановились. Дышала через раз, вдох-выдох, вдох-выдох, вдох… Воздух, который должен быть свежим, обжигал горло, лёгкие, давил на солнечное сплетение.

– По чуть-чуть пей, – Паша приставил к моему рту бутылку с водой. – Всё позади, крошка, всё позади.

Глава 9

Марина тяжело, надрывно дышала. Потом, захлёбываясь, пила и снова так же тяжело дышала. Павел не представлял, не мог даже на секунду вообразить, что было у неё в голове, какие мысли крутились. Могла ли она думать в принципе после всего, что пришлось перенести бедняжке.

Его и самого поколачивало изнутри мелкой дрожью, по венам растекался ужас от пережитого. Страх не за себя. Сам себя он бы спас легко, не такая и критическая обстановка была вокруг. Пожар тлел на приличном расстоянии, явно не верховой, иначе бы всё уже было в огне. Ветра, слава богу, тоже не было – словом, одному обученному, опытному пожарному выбраться из такой ситуации – как два пальца об асфальт.

Но Пашка был не один и отвечал в первую очередь не за себя, а за группу бестолковых студентиков с отбитыми напрочь головами. И если бы только студенты, ещё и ребёнок. Упрямая девчонка, которую временами хотелось придушить.

Павел Кононов сразу вспомнил, почему он отказался от работы в МЧС, когда предлагали хорошее место, более хлебное и менее опасное, минимум не такое нервное. Работа с людьми, не просто людьми, а в опасности, когда неподготовленный организм выдаёт такой коктейль гормонов и, как следствие, эмоций, что порой оставшемуся в адекватном состоянии легче пострадавшего прибить, чем спасти.

Хорошо ещё, что Амгалан сумел остановить добрых молодцев из спасаемых, да вертолётчики подсобили, а то бы вылавливали идиотов по всей тайге, если бы вообще поймали. А вот что откровенно плохо – Марина осталась.

Горячий порыв ветра обдал висящий в небе вертолёт, заставив накрениться, в итоге запутался спасательный трос. Ни минутой позже, ни мгновением раньше, а в нескольких секундах от того, чтобы закрепить Марину в страховочную систему, дать отмашку и смотреть, как она взлетает вверх, к верному спасению.

Твою мать, да как так-то?!

Пашка со злостью ударил ладонью по земле, высохший мох поднялся столбом и осел, пронизанный солнечными лучами. Картина, достойная макросъёмки, честное слово.

– А-а-эх, – издала неясный звук Марина, обернулась на Пашку, замерла, как насмерть перепуганный зверёк.

– Марина, всё хорошо, – прошептал Павел. Протянул руку, осторожно прикоснулся к горячей ладони Марины. – Всё хорошо, крошка.

Правда, неплохо. Ребята знали квадрат, где их искать, вертолётчик всё верно рассчитал, крикнул в рацию, пока та ещё была в зоне доступа. Пашка сумел доставить сюда Марину. У них была вода, минимальный запас еды, GPS-навигатор, рация, которая сейчас молчала, но при приближении помощи обязательно подаст сигнал.