Охота на эмиссара

— Так надо, — пробормотала Лилу, цепляя шпильки, чтобы парик сидел надёжно. — Не твой оттенок волос, конечно, но и ладно. Главное, что на ощупь длинные. Мужчины искренне любят, когда волосы можно намотать на кулак… У тебя для этого коротковаты. Вот, кстати, возьми ключ-карту и модулятор голоса. — Она щелчком застегнула чокер на моей шее. — Здесь универсальное преобразование, которое делает интонации мягче и нежнее. Неопытные девочки часто им пользуются, чтобы клиенты не слышали, как сильно они волнуются. Когда вернёшься, меня уже не будет, просто кинь всё на столик.

Я машинально кивнула, поблагодарила и вышла в коридор.

В груди от нервов кололо так, как ни перед одним соревнованием. Да даже если бы я внезапно решила изменить поле деятельности с белой зоны на серую и ограбить банк, я чувствовала бы себя спокойнее. Но это был шанс… интуиция шептала, что такие шансы выпадают лишь раз в жизни.

«Если он узнает правду, то проклянёт меня…»

«Если он не узнает правду, то это будет лучшее воспоминание в моей жизни».

Идя по коридору к комнате с табличкой «3Б», я не рассчитывала на развитие отношений с Фабрисом Робером, на то, что он узнает, бросит жену и захочет быть со мной. Шварх, я не рассчитывала даже на то, что это хоть когда-нибудь повторится. Единственное, о чём я могла думать, — что ближайший час станет лучшим, что со мной когда-либо случалось. А потом я всё брошу, поменяю планету — делала так уже однажды, — растворюсь, убегу.

***

Непостижимый космос! Какой же он красивый…

Я смотрела на мужчину, вольготно расположившегося на диване, и думала о том, что судьба подкинула подарок, о котором я даже мечтать не смела. В отличие от столкновения в «Госпоже удаче», на Фабрисе не было ни пиджака, ни галстука, но это ничуточки не умаляло внешних данных Мистера Совершенство. Вместо делового костюма или рабочей формы эмиссара на нём была простая чёрная рубашка, расстёгнутая на две верхние магнитные застёжки и обнажающая крепкую шею и острый кадык. Рукава чуть закатаны, демонстрируя не менее красивые жилистые руки. Цвет ткани оттенял витые обсидиановые рога.

Всё в животе не то что завязалось в тугой ноющий узел, а сжалось и скрутилось в сверхплотную чёрную дыру. Если бы меня спросили, как должен выглядеть смертный грех, то я бы, не колеблясь, ответила: вот так. Ко всему, Фабрис провёл рукой по волосам, небрежно их взъерошивая, и… Вселенная, это точно он платит мне, а не я ему за услуги интимного характера?

Я сделала несколько шагов в непривычно высоких туфлях, поправила платье и…

— Стой!

Прозвучало настолько властно, что я остановилась как парализованная. Тело просто замерло. Ого, как он умеет! Неудивительно, что горе-строители бледнели от его приказов…

— Сколько тебе лет? — прозвучало так же жёстко, как в допросной.

Цварг даже с завязанными глазами чувствовал себя настолько уверенно, что меня коротило от его фантастической энергетики. Вот как? Как так может быть, что он выглядит словно недостижимый идеал? Великолепная статуя, высеченная из мрамора. Голос режет легче стали; весь он будто составлен из углов и острых элементов, но для меня он всё равно Мужчина-Солнце, Мужчина-Звезда.

— Эм-м-м… двадцать семь. — Из-за чокера со встроенным модулятором собственный голос прозвучал хрипло и немного непривычно.

Фабрис кивнул, словно и ожидал услышать это число. Я сделала ещё один шаг по направлению к нему, но он вновь остановил жестом:

— Погоди. Я понимаю, что ты получишь за это хорошие деньги, но… мне важно понять, что ты пришла сюда не из-под палки. Я сейчас коснусь тебя поверхностно-ментально. Это не больно, но я хочу быть уверен, что ты делаешь всё по собственному желанию. Если ты дашь ладонь, то мне будет проще.

Я одновременно пискнула от восторга и нервно хрюкнула в ответ на тираду, но Фабрис понял это по-своему. Он склонил голову к плечу и с отчётливым напряжением в голосе уточнил:

— Ты не рада? Ты не хочешь? Если так, то…

Вселенная, ну как можно быть настолько правильным, Мистер Совершенство?!

Вместо того чтобы отвечать или подавать ладонь, как просил эмиссар, и терпеливо дожидаться ментального сканирования, я рванула к мужчине, рывком оседлала его бёдра и сделала то, о чём мечтала уже бесконечно долго, — лизнула в острый кадык. Робер замолчал. Лишь безупречные губы приоткрылись в немом «о», но цварг молчал… Одна рука, дрогнув, мягко легла мне на талию, а вторая осталась так же неподвижно лежать на его бедре. В звенящей тишине хвост прочертил борозду в полу.

Я готова была поклясться, что под повязкой Фабрис закрыл глаза и вот теперь-то наконец-то позволил себе отпустить жёсткий поводок контроля. Мне до безумия хотелось поцеловать его в губы, но почему-то внутренне я не была уверена, что это нормально… Разве ночные бабочки целуют?

Язык покалывало от фантомного поцелуя, дотронуться до восхитительных губ хотелось ужасно, но опасение, что если я так сделаю, то Мистер-Параноидальное-Совершенство заподозрит неладное и сорвёт повязку, было сильнее.

Я вновь провела языком по кадыку, глубоко вдохнула невероятно вкусный аромат крепкого кофе и мускатного ореха, которым пах сам цварг, игриво куснула за мочку уха и тихо прошептала:

— Очень хочу. Я без белья, можешь проверить сам.

В ответ раздался очередной скребок шипа по полу, но мужчина не шелохнулся.

Проклятые астроиды, неужели цваргини настолько холодные? Каким же куском айсберга надо быть, чтобы не хотеть ТАКОГО мужчину?! Чтобы убеждённый ненавистник профессии ночных бабочек наступил на горло своим принципам и убеждениям и сам пришёл в райский сад?..

Запретив себе думать о цваргине, которой достался этот восхитительный мужчина в мужья, я торопливо расстегнула мужской ремень. Собственные пальцы дрожали.

Лилу говорила, что надо оттягивать момент соединения как можно дальше, чтобы заработать больше кредитов. Поминутная оплата. Массажное масло. Долгая прелюдия…

Какая, к шварховой матери, может быть прелюдия, когда меня потряхивает от одного его вида?! От его запаха? От мысли, что можно прикоснуться к Фабрису Роберу! К его идеальному члену… Провести рукой по гладкому каменному стволу, обвести пальцем выпуклые венки, размазать первую полупрозрачную каплю по бархатистой кожице.

Моё наваждение. Моё проклятие. Мой наркотик.

Мой Мистер Совершенство.

Сквозь сжатые зубы эмиссара вырвался стон.

Меня словно разрядом молнии шибануло от этого звука. Вселенная, ещё ни один мужчина на меня не реагировал так…

Рот сам собой наполнился слюной, стоило вспомнить, как Фабрис в синхрон подавался бёдрами тогда в допросной. Какой он вкусный, когда кончает. Как блестит испарина у него на висках. Как низко звучит его голос после разрядки, а у меня внутри всё вибрирует от него. А ведь сегодня мы можем пойти до конца… Он даже не узнает, что я — это я.