Охота на 'Кидал'

– Когда вам будет угодно. Я на месте, приезжайте.

– Хорошо, я буду у вас через 50 минут.

Виталий повесил трубку и покачал головой.

– Надо же, меня уже рекомендуют, как профессионала. Приятно удивлен.

– Что-то уж очень он вежлив. Мягко стелет. Наверняка, хочет подпрячь тебя к вытрясанию денег из должников,- заметил я.

Но оказалось, что я плохо подумал о хорошем человеке. Дмитрий Эдуардович производил впечатление интеллигентного порядочного человека.

– Понимаете,- рассказывал он,- я - потомственный банкир. И мой дед, и мой отец работали в банке. Я почти 10 лет работал в Госбанке еще, в так называемые, застойные времена. И часто с ностальгией вспоминаю эту пору. Конечно, приходилось жить на низкую фиксированную зарплату, зато никто не посмел бы предложить мне схимичить и честность почиталась положительным качеством. Промбанк - мое детище. В 89-м несколько руководителей крупнейших промышленных предприятий решили вложить деньги в создание нового банка, возглавить который предложили мне. Тех людей в совете директоров уже практически не осталось, там постоянно появляются новые лица - непонятно кто, и пытаются диктовать мне как нужно работать. Я умею зарабатывать деньги, но хочу делать это честно. Именно благодаря моей политике мы не лезли во всяческие аферы и до сих пор на плаву, в то время, как многие другие банки лопаются, словно мыльные пузыри. И вот последний случай буквально выбил меня из колеи. На первый взгляд пустяковое дело. Недавно в нашем банке открыл расчетный счет один очень молодой человек, можно сказать, мальчик. Очень скоро к нему на счет стали поступать денежные средства и за короткое время набралось что-то порядка около полутора миллионов. Он обратился в банк с просьбой предоставить ему кредит в размере двух миллионов. В связи с тем, что сумма довольно значительная, его направили ко мне. Я отказал, аргументируя тем, что его фирма молодая, ее финансовое положение неустойчивое, у него нет поручителей и так далее. Через несколько дней мне позвонил один из новых членов нашего совета директоров и в категоричной форме потребовал, чтобы я "заморозил" без движения денежные средства на счете этого мальчика. Меня покоробила бесцеремонность данного обращения и я, сославшись на занятость, просто повесил трубку. Вскоре тот мальчик объявился снова. Он предъявил какие-то договора и умолял обналичть ему деньги под предлогом, что у него срывается крупный международный контракт. Я объяснил ему, что производить обналичивание денежных средств по договорам с юридическими лицами мы не имеем права, и отказал. Но через два дня он приехал снова с договорами на закуп сель-хозпродукции от фермерских хозяйств. Договора были составлены грамотно с указанием всех необходимых реквизитов, и у меня не было формального повода ему отказать. В общем, мы оформили этому мальчику выдачу через рассчетно-кассовый центр порядка 800 тысяч рублей, а затем произвели конвертацию через наш обменный пункт валюты этих денег в доллары США. Вскоре выяснилось, что мальчик - матерый мошенник, бравший товар на реализацию и обманувший своих партнеров. Тот самый член совета директоров, который мне звонил, объявил, что я чуть ли не за взятку помог жулику обналичить деньги и пригрозил изъять из нашего банка финансовые средства тех структур, которые он представляет. Поверьте, это значительные средства и их изъятие неминуемо приведет наш банк к краху. Но больше всего меня беспокоит, что брошена тень на мое честное имя. Я не нарушил ни одной инструкции. Тот мальчик являлся таким же клиентом нашего банка, как и все прочие, я не имел право подходить к нему предвзято. Ситуация очень неприятная. Меня публично обвинили в нечестности, а честное имя банкира это очень, очень большие деньги, - красноречиво развел руками Кример.

– Весьма любопытная история, Дмитрий Эдуардович, но, будьте любезны, скажите какого рода помощь вы ожидаете от нас?- спросил Вязов.

– Мне хотелось, чтобы вы провели соответствующую проверку в отношении этого мальчика, в том числе и в части обналичивания им денег в нашем банке и вынесли официальный вердикт. Я считаю, что таким образом смогу доказать свою порядочность и невиновность.

– Проверку провести мы, конечно, можем. Но нам нужно ваше заявление. И мне непонятно какую в нем можно указать мотивацию проверки.

Вы, уважаемый Дмитрий Эдуардович, не понесли материального и имущественного ущерба, а моральный ущерб - не наша компетенция. Это во-первых. Во-вторых, если этот мальчик не использовал поддельных документов и каких-либо мошеннических действий, то материальные претензии к нему следует разрешать в плоскости гражданско-правовых отношений. И в третьих, имея на руках полтораста тысяч баксов, я не думаю, что он будет болтаться где-нибудь здесь неподалеку, ожидая разборок с пострадавшими. А значит, найти его будет весьма и весьма сложно.

– Попробую сразу ответить на все ваши вопросы. Разумеется я осознаю всю сложность ситуации, поэтому и приехал посоветоваться с вами. От его действий пострадали прежде всего определенные структуры, которые не совсем в ладах с законом и, естественно, не желают привлекать внимание властей к своей коммерческой деятельности. Не думаю, что они станут писать заявления в органы милиции, вероятнее, попытаются разобраться с ним по-своему. Я же, со своей стороны, как законопослушный гражданин, предпочитаю работать с официальными структурами, поэтому и обратился к вам. Поверьте, я знаю проблемы наших правоохранительных органов и сразу хочу сказать - искать вам его не придется. У меня в штате есть замечательный молодой человек, частный детектив, фанат своего дела, и эту задачу выполнит он. К сожалению, в соответствии с законом "О частной детективной деятельности", его права ограничены, и было бы очень хорошо, чтобы после установления местонахождения интересующего меня человека, вы бы помогли моему сотруднику его задержать. И самое главное, предоставили мне официальное заключение вашего расследования. Разумеется, командировочные и все прочие расходы мы оплатим.

Вязов немного подумал, потом кивнул и сказал:

– Хорошо, Дмитрий Эдуардович. Мы постараемся помочь вам. Пришлите к нам вашего детектива, нам необходимо будет согласовать действия.

– Очень рад, Виталий Иванович, что мы нашли взаимопонимание. Заранее благодарю вас за помощь,- поднимаясь, произнес Кример и, пожав нам на прощание руки, вышел в коридор, где его уже поджидали два "шкафа"-телохранителя.

– Твое мнение?- спросил Вязов меня.

– Очень интеллигентный, порядочный человек, которому нужно помочь,ответил я.

– Может быть прав ты, а может он снял бабки за обналичку и пытается нашими руками сделать себе алиби для жуликов. Но в любом случае меня очень интересует этот мальчик, сумевший кинуть бандитов.

Коля Чернышов, частный детектив, рекомендованный нам Кримером, нисколько не напоминал своих литературных коллег: Чендлеровского - Марлоу и Хэмметовского - Спейда. В прочем, ничего удивительного в этом не было. Вы можете обойти все ментовские конторы в городе снизу доверху и, уверяю, не найдете никого близко похожего на комиссара Мэгре. Коля был похож на спившегося интеллигента, знаете, такой худенький, в очках, очень подвижный и общительный. Если у меня или у Вязова и имелись предубеждения против частных детективов, то через десять минут беседы с Чернышовым они рассеялись. Он без запинок и шпаргалок сыпал именами, адресами и цифрами, вываливая на наши головы груду информации.

– Подожди, дорогой,- остановил его Вязов.- Мы - официальная инстанция, которая очень любит бумажки. Ты можешь документально подтвердить свои слова?

– Документально - нет,- покачал головой Коля.
– Видите ли, специфика моей работы такова, что я должен действовать, как говорится, по согласию. Закон дает частным детективам очень мало прав, и я могу только просить. На словах мне еще рассказывают, но предоставлять документы и снимать с них копии почти всегда отказывают. Мне бы ваши права.....

– Тебе бы наши обязанности, дорогой,- усмехнулся Вязов,- тогда бы с тобой и разговаривать откровенно перестали.

В целом рассказ Николая Чернышова сводился к следующему:

Месяца три назад у нас в городе откуда-то с Сибири объявился парнишка, лет 20-ти с небольшим, по паспорту Иван Кошкин. Невзрачный на вид, не имеющий здесь сколь-либо значительных связей, но зато обладающий ценным качествами - отсутствием каких либо комплексов и плюс к тому с отлично подвешенным языком. Не тушуясь, он заявлялся в шикарные офисы крутых фирм и принимался рассказывать басни о своих влиятельных друзьях и родственниках в сибирских городах от Тюмени до Надыма и Индигарки, которые окажут ему содействие в реализации самого залежалого товара по любым ценам. Непонятно почему, но люди ему верили и легко отдавали товар на реализацию, правда, безбожно заламывая цену, веря, что на Северах денег не считают. Ваня Кошкин исправно получал предоставляемый ему товар и пулял его по областным городам, причем по бросовым ценам. Для придания своей деятельности пристойного, легально вида он зарегистрировал у нас в городе ООО, снял офис в центре, нанял секретаршу, открыл счет в банке и арендовал где-то оргтехнику: компьютер, факс, ксерокс и сотовый телефон. Так как Кошкин оформил свою секретаршу еще и бухгалтером, детективу Чернышову не составило труда по банковской карточке с образцами подписей вычислить ее. Девочка поведала ему о свой полуторамесячной работе под Ваниным началом. Вся ее деятельность сводилась к ответам на телефонные звонки и непристойные предложения начальника. От скуки она несколько раз пыталась выяснить чем же занимается их ООО, но это оказалось весьма проблематично. Деловой переписки ни с кем не велось, в компьютере были только игры, а факс использовался исключительно как телефон, поскольку ни она, ни Кошкин не умели с ним обращаться. В целом, секретарша была довольна подвернувшейся непыльной работенкой и не особо совала нос в дела шефа, однако, когда Ваня слинял и косяком пошли кредиторы, она много раз пожалела, что не проявила присущего женщинам любопытства и попала в положение гражданина Фунта. Правда, сидеть ей, как подставному директору "Рогов и копыт" не пришлось, но страху натерпелась изрядного.

Детектив Николай поработал на славу. Он разыскал и отработал все фирмы, оплатившие по безналу полученный от Кошкина товар. Съездил на его историческую родину в Тюмень, где убедился, что среди уроженцев и получателей паспортов этого города числится Ваня Кошкин, но по жизни он сирота и "перекати-поле", не имеющий ни собственности, ни родственников. Чернышов все делал быстро и правильно, но первопроходцем не был. Куда бы он не приехал, везде выяснялось, что до него уже побывали крутые бритые ребята с теми же самыми вопросами.

После рассказа детектива, Вязов помолчал, подумал и, приняв решение, заявил:

– Короче так, Николай, для жуликов я и пальцем не пошевелю, но если этот парень обул здесь полгорода, думаю, что среди пострадавших найдется хоть одна приличная фирмочка. Ты найдешь мне эту фирмочку и возьмешь от ее руководства заявление на имя начальника РОВД, а я пока пробью твоего парнишку по нашим каналам. Но предупреждаю сразу, я буду искать его не для твоего банка, а для себя. Этот паренек интересует лично меня. На расправу ни вашей службе безопасности, ни жуликам я его не отдам. Все будет строго по закону.

– Конечно, конечно,- поспешно согласился Чернышов.- Я, как Остап Бендер, тоже чту уголовный кодекс.

– Вот и отлично. Пока все. Звони.

Когда детектив покинул нас, я сказал:

– Глухой номер. У нас нет ничего. Ни имени, ни фамилии, ни кликухи, ни фотографии.

– Если он живой, я его найду. Спорим на бутылку коньяка?

На мой взгляд шансов у Вязова было не больше, чем у гражданина, покупающего билетик моментальной лотереи, то есть много много нолей. Поэтому я готов был держать пари даже на ящик против одной бутылки. И поспорил.