Охота на привидений

В лесу Сергей остановился, повернулся к Вовке и сказал:

— На, — протянув тому свое ружье. — Только иди в сторонке и стреляй только вперед, понял. Хоть раз увижу, что ствол в нашу сторону направлен, — все, никогда ружья больше не увидишь и еще по шее получишь. Понял?

— Не, нафик, я аккуратно. Спасибо, — глаза Вовки загорелись, как два уголька.

Он был счастлив. Честно говоря, я в тот момент ему жутко завидовал. Мне тоже вдруг ужасно захотелось подержать в руках ружье, выстрелить. И даже больше. Мне очень хотелось увидеть теперь зверя, и не только увидеть, но и охотиться на него. Я сам себе удивлялся, но ничего не мог поделать. На меня накатил охотничий азарт.

Вовка шел, слегка пригнувшись, вглядываясь в промежутки между стволами деревьев и в редкие заросли голого по поздней осени кустарника широко распахнутыми глазами. Рот у него приоткрылся и лицо приняло дебиловатое выражение, как у дауна. Шагал он медленно и широко, иногда останавливаясь и замирая с ружьем наперевес. Рот в эти моменты открывался еще больше.

— Вовка, тигр! — неожиданно подшутил над ним я.

— Где?! — Вовка стал как вкопанный и повернул ко мне физиономию охотника-кретина. Я рассмеялся, а он, как будто ничего не поняв, отвернулся и тем же манером двинулся дальше. Но я все равно ему завидовал.

Мы прошли один перелесок, другой — никто нам навстречу не попадался. Азарт начал увядать в моей душе, и я уже возвращался в мыслях к делу об иконе, как вдруг:

— Б-бах! — Вовка выстрелил, совсем рядом со мною.

Я вздрогнул, остановился и повернул голову в его сторону. Он стоял и тер ушибленное плечо, к которому неплотно прижал приклад ружья. Откуда-то из-за моей спины с шумом и топотом выскочил Сергей, а за ним Юрка.

— Чего стрелял?! — быстро спросил Вовку его старший брат.

— Дятел, — ответил Вовка.

— Чего-о? Кто дятел? — оторопел Сергей.

— Дятел на ствол дерева сел, я и выстрелил.

— Ф-фу, елки. А я думал… Ну ладно, давай ружье сюда. Тоже мне дичь нашел. Попал хоть?

— Не знаю, он улетел.

— Уле-те-ел. Давай ружье, хватит.

— Серег, ну еще немного. Я только один раз выстрелил.

— Выстрелил и хватит, — неумолимо отрезал Сергей, — всю дичь нам распугаешь. Будешь ныть, еще и домой пойдешь.

Вовка отдал ружье, глаза его сразу потускнели, и он опять превратился в расстроенного деревенского парнишку. Дальше мы пошли с ним совсем рядом, шагах в десяти позади охотников.

— Слышь, Вовк, — попробовал я его расшевелить, — а я знаю, кто в склепе Куделина сидел.

— Да ну его нафик, твоего Куделина! — в сердцах ответил Куличик, и впервые он произнес эти два слова четко и членораздельно.

Мы бродили в тот день по лесу долго. Вскоре я и Вовка изрядно отстали от охотников, сноровки и сил у них было побольше, чем у нас. Так что мы топали по их следам, вяло беседуя приглушенными голосами. Дважды их выстрелы заставляли нас бросаться вперед, но оба раза ребята промазывали.

В конце концов мы остановились на какой-то полянке, которую перегораживала здоровенная поваленная ель.

— Привал, — сказал Сергей, расчистил себе на стволе место от снега, уселся и стал развязывать небольшой рюкзачок.

— Вовка, — спросил он, доставая немудреную снедь, — хошь, пока походи тут с ружьем, мы тебе бутерброд оставим.

Куличик ожил и, конечно же, согласился. Он вцепился в ружье, Сергей дал ему два патрона с мелкой дробью и напутствовал, махнув рукой куда-то в кусты:

— Туда иди, и больше никуда не сворачивай. Очень далеко не отходи, возвращайся по своим следам и на обратном пути не стреляй, а то нас перестреляешь. Понял?

Вовка кивнул головой и радостно пошагал в указанную ему сторону. Около ближайших кустов он остановился и обернулся.

— Сань, ты пойдешь?

— Не-е, — ответил я, — тут посижу. — Охотничий запал во мне почти угас, а бутерброды я с собой захватил тоже. Светка мне их целую гору наготовила.

Вовка ушел, Серега с Юркой выпили по стопке, а я только закусывал.

— Ну, я пойду проверю петлю, — сказал сразу, как только выпил, Юрка.

— Иди, — кивнул ему головой Сергей, — мы тебя здесь подождем. — И он подмигнул сначала мне, а потом еще раз своему приятелю.

Юрка взял свое ружье и тоже ушел, но в сторону, противоположную той, куда пошел охотиться Вовка. Мы остались с Сергеем вдвоем.

— А что такое петля? — спросил я у Вовкиного брата.

— Заяц, он ведь когда бегает, петли делает, — тут же ответил Сергей. — Вот одну такую мы на прошлой охоте приметили, теперь Юрка пошел проверять, потому что зайцы всегда по своим следам ходят.

Я еще переваривал новую для меня информацию, как Сергей уже сменил тему:

— А ты хочешь пострелять? — спросил он меня.

Я пожал плечами:

— Не знаю.

Почему то я немного стеснялся этого парня, он был мне непонятен. Уж больно рожа непроницаемая.

— На обратном пути, — сказал он, прожевав кусок бутерброда с колбасой, — я тебе ружье дам. Может, кто и попадется. А нет, так по пням попалишь. Или бутылку расстреляем. Вернешься в Москву, будешь рассказывать, что на медведя ходил. — Он загыгыкал, довольный своей шуткой.

Мы еще постояли немного, и я уже начал скучать, как вдруг в стороне, куда ушел Юрка, грохнул отдаленный выстрел.

— Охотится, — невозмутимо заметил Сергей.

Вскоре и с другой стороны послышался такой же звук.

— И этот туда же, — опять отметил мой сотрапезник.

Минут через десять послышался шорох раздвигаемых ветвей и хруст наста под сапогами, и приятель Сергея вышел к нам на поляну. В руке он что-то тащил. Приблизившись, он приподнял свою ношу для обозрения. Его рука сжимала уши зайца, свисавшего в нелепой закоченелой позе с поднятыми к голове лапами, будто тот сдавался.

— Ого! — обрадованно крикнул Сергей. — С трофеем!

Юрка подошел и положил тушку на ствол дерева. Она сразу же соскользнула и бревнышком упала в снег. Меня удивило, что заяц так быстро окоченел. Видимо, мороз сделал свое дело.

Я наклонился и поднял тельце. Мне было и интересно, и жалко сразу. Я никогда еще не видел зайца так близко, хотя бы и мертвого. У него была рыжеватая, немного свалявшаяся и вся пересыпанная снегом шкурка. Как видно, косой еще не вылинял к зиме. На обеих ногах шкура была надорвана и спущена чулками к пяткам, из разрыва выглядывали заиндевелые мышцы и жилы.