Охота на привидений

Я буквально сгорал от стыда: как я не обратил внимания на тот факт, что земля, вынутая из могилы, укрыта снегом? Оказывается, местный деревенский участковый, хоть и не читал Агаты Кристи, но рассуждает совсем неплохо. А вот я лопухнулся.

Тем временем Виктор Николаевич повернулся к Светкиному дяде.

— Пал Палыч, — сказал он, — ты не отпустишь со мной парня ненадолго? Я хочу навестить реставраторов, и пусть он тоже со мной туда сходит.

— Если это нужно, пусть идет, — немного удивленно пожал плечами Пал Палыч.

Пожалуй, это был час моего триумфа. Так сказать, официальное признание моих детективных способностей местными властями. Так, по крайней мере, я тогда думал.

Виктор Николаевич сидел в тулупе. Я тоже так и не раздевался, как вошел в избу. Поэтому мы сразу направились к выходу, едва Виктор Николаевич поднялся с табуретки и взял со стола свою ушанку.

Пал Палыч попытался нас немного задержать:

— Пусть сначала пообедает или хоть чаю попьет.

— После поест, — махнул рукой участковый, — а чаю мы у реставраторов выпьем.

После этих слов никто нас больше не задерживал, и мы вышли из дома.

Вместе с участковым мы прошагали через все Ворожеево быстрым шагом, миновали церковь и кладбище. По дороге Виктор Николаевич объяснил мне, что дядя Егор заявил о разрытой могиле сразу, как только меня оттуда достали. Оказывается, участковый уже приходил к нам, но я тогда болел и отсыпался, поэтому ничего и не знаю о его посещении. Пал Палыч и Светка сами ему все рассказали. Меня же они не поставили в известность, наверное, зря пугать не хотели больного человека. На следующий день участкового вызвали в райцентр, там у него тоже какие-то дела были, и вернулся он только вчера. А дядя Егор его опять встретил новостью, что в Ворожееве кто-то по заколоченным домам лазает. Такое уже случалось и прежде, но Виктор Николаевич отреагировал на сигнал и решил все проверить на месте. Пришел в деревню сегодня утром и обнаружил свежевскрытый дом со свежими следами. Мои следы он выделил сразу, потому что размер обуви у меня пока не очень-то взрослый, и тотчас пошел к нам в гости, памятуя мои прежние ночные похождения.

В свою очередь, участковый попросил и меня рассказать о детективном прошлом, видимо, Пал Палыч успел ему уже разболтать и это. Рассказывать мне было приятно, и я с удовольствием, хотя и вкратце, поведал милиционеру, как я летом раскрыл убийство. Так за разговором мы дошли до домов бабы Дуни и приезжих. Они, как ни странно, были дома.

Открыл нам тот самый, что носил синюю куртку. Только теперь он был одет в серый свитер, по-домашнему. Участковый отрекомендовался, и мы зашли внутрь.

Второй приезжий поднялся нам навстречу с раскладушки, на которой читал книжку.

Кроме этой раскладушки, в комнате была еще одна такая же и некое подобие стола, скрлоченного из старых досок. На этом столе стояли чайник, миски, кружки, открытая пачка чая и стопкой лежали папки с какими-то бумагами. Вместо стульев квартиранты пользовались двумя сосновыми чурбаками. Нам и предложили на них разместиться.

Как и предрекал Виктор Николаевич, нас действительно напоили чаем и даже угостили бутербродами с московской колбасой. За чаепитием и проходила беседа.

Приезжие, конечно, догадывались, что милиционер зашел к ним не случайно да еще и меня привел зачем-то. Но им пришлось довольно долго оставаться в неведении по поводу цели посещения участкового. Сначала Виктор Николаевич невзначай поинтересовался, как у приезжих продвигается их работа в церкви.

— Да все уж закончили, — сказал владелец синей куртки, которого участковый называл Володей. — Завтра соберемся, а послезавтра и выбираться будем.

Я насторожился: неужели приезжие уже нашли то, что искали.

— И как результаты, есть? — продолжал свои расспросы участковый.

— Будем реставрировать, — ответил Володя. — Все восстановить невозможно,

да и нет уж, наверное, смысла, но те фрески, которые остались, постараемся сохранить. А там пусть нанимают художников, они им новые намалюют на месте обсыпавшихся.

— И это вы целую неделю тут эти росписи рассматривали? — потихоньку подбирался к сути дела Виктор Николаевич.

— Ну, а как вы думали, это совсем непростое дело.

— Я думал, вы там что-нибудь найдете, — как бы разочарованно протянул Виктор Николаевич, — стоило тут столько времени торчать.

Приезжие переглянулись.

— Ну, говори, — произнес товарищ Володи, которого, как оказалось, зовут Игорем. И я уже знал, что Володя зовет его Гарик.

Володя посмотрел на нас с участковым испытующим взглядом, будто изучал, может ли он доверить свое открытие этим людям, и, видимо, решив, что может, таинственно сказал:

— А мы кое-что нашли.

У меня захолонуло сердце. Неужели же они все-таки отыскали в подземелье икону?!

— И что же? — подгонял Володю Виктор Николаевич.

— Ну, для начала вам, как участковому, в первую очередь следует знать, что от церкви к склепу помещика Куделина ведет подземный ход.

— Да ну-у? — округлил глаза Виктор Николаевич, будто впервые об этом услышал.

— Да, — кивнул головой Володя. — Этого подземелья нет и никогда не было отмечено ни в плане Ворожеевской церкви, ни где бы то ни было еще, кроме одного документа. И то лишь намеком.

К нам ведь с Гариком обратились по поводу исследования этого храма на предмет реставрации не совсем случайно. Вернее, обратились в первую очередь к нему, он реставрацией зданий и старинных росписей занимается. А я работаю в музее, в отделе древнерусского искусства, занимаюсь старинными иконами. Мне давно было известно об утерянной иконе Божьей Матери, которую когда-то пожертвовал храму помещик Куделин. Вы, Виктор Николаевич, наверняка слышали эту историю, ее здесь каждая собака знает.

Участковый спокойно кивнул, и Володя продолжил:

— Так вот, знал об этом и я. Я даже заезжал несколько лет назад сюда в Воро-жеево вместе с экспедицией по сбору материалов для фондов нашего музея. Историю об утерянной иконе нам поведали в трех вариантах, тут тогда побольше еще жителей было, но ничего нового мы не узнали.

— Это когда было? — перебил рассказчика Виктор Николаевич.

— Точно не помню, но уж лет пять-то с тех пор прошло.

— А-а, понятно. Я тогда в другом отделении работал.

Володя кивнул и продолжил:

— Короче, ничего нового об иконе мы не узнали, но я еще больше заинтересовался и вел поиски самостоятельно. Я даже связался с вашими коллегами, но на наш запрос пришла бумага, в которой говорилось, что о судьбе иконы образа Божьей Матери из церкви деревни Ворожеево после сентября тысяча девятьсот сорок первого года ничего не известно. А ведь икона интересна не только тем, что она в дорогом серебряном окладе, который по настоянию Куделина украшен несколькими драгоценными камнями, но еще и тем, что Куделин ездил заказывать мастера для этой иконы в Псково-Печерскую Лавру. Возможно, это работа известного художника. Возможно, ей вообще цены нет.

Я разыскивал потомков или родственников Куделина. Большинство из них за границей, и никто не знает о судьбе этой иконы с семнадцатого года. Но кое-что я все-таки раздобыл, и не где-нибудь, а в России. Здесь, в Твери, живет Сергей Матвеевич Лужин, он прямой потомок того Куделина по материнской линии, правда уже через несколько колен. Так вот он передал мне дневник самого Куделина, этот уездный оригинал, конечно же, должен был записывать свои чудачества, что он и делал.

К сожалению, сохранились не все дневники Куделина, а только одна тетрадь, записи в которой охватывают период уже после того, как была построена Ворожеевская церковь и пожертвована икона. Так что узнать из дневника, кто является автором этого образа, мне не удалось. Зато одна запись Куделина натолкнула меня на некоторые размышления. Раскаиваясь в каком-то своем проступке или даже преступлении, суть которого для меня тоже осталась непонятной, видимо, Куделин совершил его задолго до тех событий, которые послужили материалом записок, попавших мне в руки, Куделин записал в своем дневнике, что ходил ночью молиться в церковь к иконе, и ходил туда через склеп. Так там и написано: "Ходил в храм молиться к образу, через склеп". То, что склеп для себя он построил еще при жизни, я уже знал. Но как через этот склеп можно было попасть в церковь, вот это было непонятно. Тогда-то я и предположил, что склеп и церковь связаны подземным ходом. Зачем это понадобилось оригиналу-помещику, мне и до сих пор непонятно. Но у Куделина много было чудачеств.