Охотник на демонов

Мои губы невольно растянулись в усмешке – язвительной, злобной и грустной одновременно.

– И это твое оправдание? Оправдание крови и жестокости? – Я замолчала на миг, закусила губу до боли, а затем добавила, вкладывая в слова всю свою ненависть: – Исчезни, Кай! Исчезни навсегда!

Все демоны услышали меня; я чувствовала на себе их тревожные взгляды, но смотрела только на короля, мысленно прося его уйти. Кай нервно сглотнул, потупив взор, расправил крылья, намереваясь взлететь, но вдруг напрягся и резко посмотрел мне за спину. Я проследила за его взглядом и вздрогнула от холодящего кровь страха.

Человеческая женщина все еще сидела на снегу, прижимая к себе мертвого ребенка, не имея сил встать и броситься в лес в поисках укрытия. Остекленевшие глаза смотрели прямо на нас – взгляд, внимательный и тяжелый, врывался в душу, впивался в сердце, умоляя о пощаде.

Я услышала, как захрустел снег под ногами демона, и, резко обернувшись, уперлась рукой в его грудь, останавливая. Прочитав недоумение в глазах, которые застелила алая дымка, я оттолкнула мужчину и прошипела сквозь зубы:

– Не смей к ней приближаться.

Мне показалось, что Кай с большим трудом сдержал рвущееся наружу недовольство. Ноздри его вздрогнули, жадно втягивая запах гари, на челюстях заходили желваки, а в прищуренных, по-прежнему пылающих алым огнем глазах сверкнули злые искорки.

– Она видела демонов, – сдержанно произнес Кай, что тут же усилило мою злость. – Из-за нее люди могут узнать о нас.

Неожиданная мысль, до этого маячившая на грани осознания, обожгла меня, и я выдохнула тихо, на миг утратив твердость и решимость:

– Так поэтому ты вырезал всю деревню? Из-за демонов?..

– Я должен защищать свой народ, – твердо ответил Кай. – Отойди, Ливия, – попросил тише.

– Нет… – Я замотала головой, словно в попытке отогнать пронзающие и обжигающие меня мысли. – Ты ослеп, Кай. Ослеп от ненависти и не видишь, во что ты превращаешься. Уходи. Пожалуйста.

Он долго молчал, смотря на меня, а затем отступил на шаг, расправил крылья и шепнул:

– Прости.

Резкий порыв ветра ударил в лицо, но я не решилась вскинуть голову и проследить взглядом за скрывающимся в облаках мужчиной. Увидела лишь краем глаза, как демоны, подобрав с заснеженной земли охотников, немедля последовали за королем.

Только после того как все демоны покинули горящую деревню, я позволила чувствам опалить разум, а слезам обжечь исказившееся от боли лицо. Отвернулась от Далии и Калеба, боясь, что они увидят эту внезапную слабость, эти слезы, впивающиеся в кожу, как осколки стекла, и внезапно услышала придушенный хрип. Стоило взглянуть на женщину, положившую младенца на землю, как сердце пропустило удар и болезненно заныло.

Она задыхалась. Хваталась за ворот сорочки, оттягивала его. Ее рот беззвучно открывался, пытаясь вобрать немного воздуха, но все попытки оказались тщетными. Я поймала последний осознанный взгляд женщины и рвано выдохнула, когда она беспомощно повалилась в снег.

Кай сдержал обещание. Жаль, что не то, которое дал мне.

Глава 26. Первая встреча и расставание.

Интересно, почему после утраты воспоминаний у меня изменилось отношение к определенным запахам? В детстве я не любила аромат роз, что показалось мне странным. Ведь именно так пахла Каларатри, и в ее присутствии меня не раздражал запах душистых роз. И почему-то только сейчас я вспомнила об этой мелочи. В девятилетнем возрасте меня так сильно напугали эти ароматные цветы, что я впервые возжелала воспользоваться своей магией вопреки запрету отца и сжечь райский сад королевы.

Такая шальная мысль посетила меня в тот день, когда мы с Далией поступили в дворцовую школу. Отец первый раз привел нас на королевский прием по случаю поступления в школу новых учеников. Еще с утра Далия решила, что там будет очень весело, что мы обзаведемся новыми друзьями и вместе слетаем в излюбленное нами место – рощу ундин. Но ее зыбкая надежда рассыпалась цветочной пыльцой, когда вечером того же дня, оказавшись в огромном бальном зале среди незнакомых демонов и их детей, мы затерялись в толпе и начали понимать, что подобные светские приемы не для нас. Казалось, что из всех крылатых малышей только мы чувствуем себя чужими.

Вскоре нам наскучило наблюдать за болтающими взрослыми и резвящимися детьми, которые отчего-то не приглашали нас присоединиться к совместной игре, и мы незаметно сбежали из пугающе огромного зала. Светлые, еще не задетые войной и огнем комнаты дворца нас не привлекали, потому-то мы и вышли в королевский сад. Его украшали белокаменные статуи многих представителей рода Перворожденных; они были расставлены по обе стороны от тропинки, ведущей к мраморной беседке. Дивные ароматные кусты цветов восхищали своей красотой, но, помню, от их изобилия у меня кружилась голова.

А Далии все было нипочем. Она так восторженно осматривала увековеченные лица предков Перворожденных, что я и сама воспылала интересом к скульптурам, некоторые из которых пугали своими мрачными чертами и воинственными позами. Одну из статуй я запомнила очень хорошо.

Это была женщина со сложенными за спиной большими крыльями. Глаза ее почему-то закрывала повязка, тоже сделанная из камня. Голову венчала изящная корона, а в руках она держала весы; позже я узнала, что она олицетворяла природный баланс, равновесие, которое медленно рушилось. Отец рассказывал, что это Хала – основательница рода Перворожденных, а ее весы – символ меры и справедливости. Тогда мне на миг показалась, что одна из чаш дрогнула и перевесила вторую; наверное, поэтому воспоминание о статуе Халы сохранилось в моей памяти и всплыло спустя тридцать лет забвения.

– Ты водишь! – звонкий голосок сестры ворвался в голову, отвлекая меня от разглядывания далекого предка короля демонов.

Маленькая Далия побежала по залитой лунным светом тропинке. Сияющие синевой крылья, тянущиеся за ней шлейфом, подрагивали в такт ее движениям. Вскоре она скрылась за пышными деревьями, стволы которых были увиты стеблями с благоухающими бутонами цветов.

Моя Ли умела отвлечь меня от многих мыслей своим красивым смехом и безграничной фантазией, и даже в тот день – когда я почувствовала себя на миг очень одинокой – сестра озарила мое сердце радостным светом. Дав ей немного времени для того чтобы убежать подальше от меня, я медленно последовала за ней вдоль статуй и высоких цветочных кустов.

Далеко мне уйти не дал внезапно тронувший ноздри тонкий аромат. Вначале он мне понравился. Принюхалась и присела рядом с плотно растущими кустиками ярко-красных роз. На лепесточках поблескивали в лунных лучах капельки росы, придавая цветам некую невинность и загадочность. Королева любила розы. Они символизировали демоническую сущность – время и вечность, жизнь и смерть, небесное совершенство и земную страсть. В королевском саду росли только красные розы, хотя я слышала, что люди выращивали и розовые, и желтые, и белые; разные, но не алые – такие могли расцвести лишь в Мортемтере.