Океан уходит, океан приходит

Эта система была олицетворением всего, что она так ненавидела – морализм, доведенный до абсурда, ханжество, самое главное - отсутствие выбора. Кроме того, мелочи, как, например, еда – отвратительно пресная, почти несоленая. Никакого кофе, чая, - лишь вода и соки. Она быстро поняла, почему почти у всех тут взгляд, как у убийц, самое меньшее - проведя пару дней, питаясь безвкусным, лишенным всякого жира мясом, похожим по вкусу на вату, и сваренными на пару овощами, Налия тоже сильно ожесточилась и стала смотреть на всех волком. Когда по радио и телевидению можно выбирать только между спортивными передачами и политикой, когда в свободное время и заняться-то нечем – только в секцию пойти потеть на тренажерах или в унылой кафешке пить несладкий сок, в паузах между партиями в хааксферу (тот самый «гольфобильярд», что они видели с Кимми), то кто тут не озвереет?

Ей уже хотелось поскорее покончить со всем этим Сьюмом, только вот как?

Их было всего шестеро, и они толком не знали, с чего начать. Этакий отряд «провал». Она продолжала рассказывать им о других мирах, о свободе выбора, о смысле бессмысленности и других полезных вещах. Она продолжала понемногу собирать информацию о Сьюм-центре и отчаянно ругалась с Зи-Элом, который все отказывался что-то предпринимать, пока их было так мало. Вернее, она ругалась, а он как всегда был мрачен, суров и до отвращения спокоен.

Вообще странные у них складывались отношения. Она где-то даже восхищалась им, она была ему благодарна, но все равно этот человек выводил ее из себя. Своим долбаным равнодушием, непроницаемым лицом, привычкой долго обдумывать и просчитывать каждый шаг. И ведь умом-то она понимала, что в их ситуации так и нужно поступать, шутка ли, целый мир против них, а все равно злилась. Не могла она долго сидеть без действия. И эта броня, которая никогда не отодвигалась…

Разве что изредка, когда ляпнет Налия что-нибудь в своем духе, а он вытаращится на нее, как на больную. И долго-долго смотрит, будто изучая, а затем резко отворачивается.

Тогда она снова вспоминала его историю. То, что он ей рассказал в день их знакомства. Про Зелвитт. Он говорил очень сдержанно и сухо, но она-то знает, что такие истории навсегда меняют людей.

К ее досаде на этого невозможного человека добавлялось сочувствие, и становилось совсем невыносимо.

С остальными ей было куда проще. Залвин, этот неуклюжий нескладный очкарик, после того случая с сигаретами теперь вообще не мог дождаться, когда они сделают «еще что-нибудь плохое». Он ее очень забавлял. Он слушал все, что она говорит, с открытым ртом, горячо поддерживал все ее идеи. У нее еще никогда не было столь преданного поклонника, и это хоть и смущало, но очень льстило.

Золла и Зэлла. Два ужасно серьезных на вид существа с серыми глазами-прожекторами и пепельными волосами, аккуратно стянутыми в хвост. Гибкие, стройные, как осинки. Но если присмотреться внимательнее - столько неуловимого коварства и ехидства скрывается за масками двух образцово-показательных работниц отряда. А еще они обе - ужасные сплетницы и пошлячки. Налии это нравится - напоминает о том, что все бабы одинаковы, в каком бы мире они ни выросли.

Как-то раз, в душевой, они рассказали ей про развлечения санитаров в Сьюм-центре. Оказывается, Золлан когда-то там работала. В этом рве-бассейне - вода с особыми водорослями, и там все работники отдыхают после смены. Водоросли обладали особым абсорбирующим действием, а в центре были некие непонятные испарения, Золлан и сама не знала, в чем дело, но на нижних этажах, работать было невыносимо – становилось ужасно плохо, тошнило, наваливалась ужасная слабость. А доступ в подвальные помещения был только у руководства.

Говорили, что там располагается некая лаборатория, а кто-то считал, что там – огромный портал, он и оказывает такой эффект. Бассейн был необходим, чтобы прийти в себя – купание в воде с этими водорослями приводило в чувство. Вот только эти растения также стимулировали сексуальное влечение, причем неслабо так, новички вообще голову теряли. Чего только Золлан там не видела. В Сьюме так-то разврат не в почете, но раз выхода другого нет, все закрывают на это глаза.

У Налии даже слов никаких не было. Лаборатория с ядовитыми испарениями внутри психбольницы? Медики и санитары, трахающиеся в бассейне?

Золлан все рассказала ей в подробностях. Зэлла демонстративно закрывала уши и просила прекратить, но продолжала слушать.

– Сьюм - здоровье, разум, чистота!
– Золлан насмешливо напевает строчку из гимна.
– Особенно когда Разтель из психиатрии, с ее обвисшими сиськами, склоняется к тебе и шепчет, как они в Центре рады видеть добровольцев из верхнего, молодых и симпатичных…

– Хватит!
– они все корчат рожи и смеются.

Но вот что Налию напрягает, так это эти яды и многочисленные суициды среди пациентов… А что, если…

– А у вас есть Центры? – спросила Золлан.

– Тюрьмы-психбольницы-лаборатории с оргиями в бассейне?
– Налия рассеянно помотала головой, все еще пытаясь ухватить мысль, которая все не могла оформиться.

– А парень у тебя есть? – Вдруг поинтересовалась ее сестра, Зэлла.

Бабы везде одинаковы, что ни говори. И что тут ответить, не рассказывать же им всю свою бурную личную жизнь… Ей вспомнился вдруг тот милый басист, из группы «Безумие тьмы» или «Темное безумие», она уже забыла, другие симпатичные музыканты, мелькнула еще пара каких-то блеклых обликов… когда это было? Недели две назад? Меньше? Больше? А кажется, что в другой жизни.

– Ну… - Она закрыла глаза и подставила свое лицо потокам воды. И вспомнила о Человеке в лодке. Вот его образ был самым ярким. Он тогда все-таки посмотрел на нее, так открыто улыбнулся ей, и у нее мелькнула мысль, что может быть, лед и тронулся… А тут – сомы, так некстати. Хотелось бы верить, что они еще встретятся, и тогда она посмотрит на него своими коньячными глазами, и…

– Я вернусь, и будет! – самоуверенно ответила она.

– А как он выглядит? – продолжала расспрашивать Зэлла.

Налия мечтательно зажмурилась. Было так здорово на минуту забыть, в каком аду она очутилась, и просто, как обычные бабы, поболтать о мужиках, о самых обычных мужиках…

– Он такой высокий, широкоплечий, у него потрясающе красивый профиль, как будто вырезанный из камня. Длинные черные волосы. Глубокий голос… и большое такое каноэ.

– Это вы так член называете, что ли? – вмешалась Золлан.

Налия смеется и думает, что да, теперь только так и будет называть.

Нет, все-таки бабы везде одинаковы.

И даже с суровой мужеподобной Залн ей было легко. Налия рассказывала ей о смысле бессмысленности и других занимательных вещах. Залн молча слушала, но в отличие от Зи-Эла не смотрела на нее, как на умалишенную. Налия прямо видела, как потихоньку в ее суровых глазах проступает понимание - «жизнь может выглядеть и вот так». А еще Залн понемногу учила ее стрелять – мало ли что, они тут все-таки революцию замышляют. Для этого приходилось выезжать за пределы города, и в целях безопасности Налия тоже облачалась в бежевый форменный костюм.