Октавия

Фиона, видимо, знавшая Рори в детстве, щебетала об общих знакомых, с энтузиазмом рассказывала, кто на ком женился.

Рори отвечал односложно. Снег таял у него на волосах, пальцы были в краске.

– Ужас, - трещала она.
– Вы слышали, отец Энни Ричмонд бросился под такси в Найтсбридже в час пик?

– Ему крупно повезло, там в это время такси не найти.
– Рори мрачно смотрел на снежники, роившиеся у ветрового стекла, как гигантские пчелы.

Я засмеялась. Рори взглянул на меня и тут только заметил мои волосы.

– О Боже, - произнес он негромко.

– Тебе нравится?
– спросила я тревожно.

– Нет, - сказал он и, включив на полную мощность приемник, заглушил болтовню Фионы. Вдруг она воскликнула:

– Ой, смотрите, вон автомат. Остановитесь на минуточку, Рори, я позвоню няне.

Рори возвел глаза к небу.

Она выскочила из машины и, взвизгивая, побежала по снегу. Сквозь стекло кабины было видно, как она с идиотской улыбкой запихивала в автомат десятипенсовики. Рори не отвечал на бессвязные вопросы Чарльза об охоте. Ногти у него были обкусаны настолько, что его пальцы барабанили по панели абсолютно беззвучно.

Через четверть часа Фиона вернулась.

– Ну что?
– спросил Чарльз.

– Все в порядке, но она ужасно скучает без нас. Ленч она срыгнула, но бутылочку сейчас выпила, так что няня полагает, что все будет в порядке. Жуткая погода, - продолжала она, глядя в окно.
– Вам нужно не откладывать с ребенком, Эмили. Он придает жизни новое измерение. Мы обычно такие эгоисты, пока у нас нет детей.

– Родителей, - сказал Рори, - должно быть видно, но не слышно.

Под хихиканье и шепот “О Чарльз!” с заднего сиденья мы наконец добрались до фронтонов и башен огромного, почерневшего от времени замка. Из окон на густо легший на ели и тисы снег лился полосами свет. Навстречу нам выбежала вереница терьеров и лабрадоров. Протестующего Вальтера Скотта лакей утянул в кухню, где его ожидал ужин.

В темном, отделанном деревянными панелями холле, среди рыцарских доспехов, копий и знамен повсюду виднелись ветки остролиста. Прежде чем подняться наверх, мы выпили. Динни, дочь леди Даунлиш, только что официально ставшая невестой, кинулась на шею Фионе, и они тут же завели оживленный разговор о свадьбах и младенцах.

По длинным холодным коридорам, где гуляли сквозняки, нас проводили в нашу спальню, помещавшуюся в Западной башне. Несмотря на горящий камин, там было ужасно холодно.

Я обнаружила, что мой чемодан был уже распакован и все мои вещи, включая недогрызенную кость Вальтера Скотта и мою недоеденную шоколадку, которые я сунула в чемодан в последний момент, аккуратно разложены на огромной кровати. Стены украшали картины, изображавшие выбегавших; из зарослей папоротника охотничьих собак, с торчавшими из их пастей перьями.

Мне не хватало Вальтера Скотта. В долгие периоды молчания между мной и Рори мне доставляло некоторое облегчение поболтать хотя бы с ним.

– Можно взять его наверх?
– спросила я.

– Нет, - сказал Рори.

На книжной полке я увидела книгу “Руководство по уходу за свиньями”.

– Может быть, мне стоит почитать, - сказала я.
– Вдруг найду там полезный совет, как жить с мужем свиньей.

Дверь в дверь с нами разместились Фрейны. Они уже заняли ванную и, судя по доносившимся оттуда всплескам и хихиканью, занимались не только мытьем. Я вдруг поняла, что завидую их счастью. Мне так хотелось, чтобы Рори начинал каждую фразу словами “Эмили полагает” и разражался хохотом на каждую мою шутку.

Одевалась я бесконечно долго, разрисовывая себе лицо с такой же тщательностью, с какой Рори рисовал свои картины. Мое розовое платье смотрелось потрясающе; пятно спереди я скрыла под подаренной мне Коко рубиновой брошью. Платье было несомненно тесновато - сделайся вдруг у меня гусиная кожа, пупырышки будет видно, но в целом я была довольна результатом. Единственное осложнение возникло, когда, натягивая новые колготки, я сильно их потянула, и они лопнули, так что мне пришлось надеть туфли на босу ногу.

Я поправляла декольте, когда Рори объявил, что он готов. В темно-зеленом бархатном камзоле, с белыми кружевами на шее и на обшлагах и темно-зеленой с синим - цвета клана Бэлнил - шотландской юбчонке он вновь поразил меня своей красотой. С его надменным бледным лицом и зловещим блеском в глазах он напоминал персонажей романов Стивенсона или Вальтера Скотта.

– До чего же ты изумительно выглядишь, - восхищенно вздохнула я.

Рори сделал гримасу, поддергивая жабо.

– У тебя идеальные бедра для юбки, - польстила я ему.

Рори положил на туалетный столик длинный шарф из шотландки.

– Это тебе, - сказал он.

– Я не собираюсь выходить в такую погоду.

– Ты наденешь его сейчас, - сказал он, затягивая мне им крест-накрест плечи, - и вот здесь заколешь булавкой.

– Но зачем?
– удивилась я.

– Это цвета нашего клана, - отвечал он спокойно.
– Замужним женщинам положено их носить.

– Но он закрывает мне декольте.

– Тем лучше, ты не на оргии в Челси.

– Неужели это действительно необходимо?

С большим неудовольствием я надела шарф. Шотландка почему-то не гармонирует с розовым шелком и рубиновой брошью.

Я хотела еще поправить волосы и макияж, но сидевший на кровати Рори наблюдал за мной, и под его холодный взглядом у меня все валилось из рук.

– Почему ты не идешь вниз?
– спросила я.

– Я здесь подожду.

Я распустила по плечам несколько розовых локонов.

– С чего ты это вдруг помещалась на розовом?
– сказал он.

– Мне хотелось изменить свой имидж, - ответила я мрачно.
– От моего прежнего цвета было мало толку.

Внизу, в огромной гостиной, уже разносили напитки. Хозяин и хозяйка, встречая гостей у дверей, повторяли слова приветствия. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что выгляжу лучше, чем многие дамы, но определенно легкомысленнее. Большинство из женщин, высокие и костистые, были в закрытых строгих платьях, лишь некоторые рискнули продемонстрировать покрасневшие, в пятнах, обнаженные руки. Высокие, аристократического вида мужчины увлеченно разговаривали о дренаже болот и разработке торфяников. Со стен таращились оленьи головы и рыбы в стеклянных ящиках.

Фиона и Чарльз стояли у двери. На ней было голубое платье и ни капли косметики.

– Какое миленькое платье, - неискренне сказала я.

– Да, оно всем нравится. Голубой - любимый цвет Чарльза.

Чарльз, открыв рот шире чем обычно, пялился на мои розовые волосы. Фиона попыталась вовлечь Рори в разговор о живописи.

– Вы рисуете эти странные абстрактные штучки?

– Нет.

– Один молодой человек написал портрет моей сестры Сары. Она позировала два часа, и все, что он за это время изобразил, были три виноградины и бутылка из-под молока.