Олимпийский чемпион

– Очень рад с вами встретиться, – повторил Старосадский. – Какие у вас шансы?

Гордеев вопросительно посмотрел на Старосадского.

– Не понял вопрос.

– Какие у вас шансы снять с Саши все обвинения в ближайшее время?

Гордеев пожал плечами:

– Пока не знаю. Я ведь не ознакомился с материалами следствия.

– Хорошо. Давайте я двумя словами очерчу вам политический горизонт накануне губернаторских выборов, – предложил гость.

Он открыл кожаную папку, с которой пришел к Гордееву, разложил на журнальном столике агитационную макулатуру и принялся «очерчивать горизонт».

«Кругло умеет завернуть, – глядя на гостя, думал Гордеев. – Интересно, местный это пиаровец или столичный наемник?»

– Вы на кого работаете? Сами по себе или есть какая-то фирма, занимающаяся политическими технологиями? – перебив Старосадского, спросил он.

– Петербургская аналитическая группа «Север – Юг», – не смущаясь, ответил Старосадский.

– И давно вас Васильев пригласил возглавить свой штаб?

– Я на него работаю семь недель. Мы смогли добиться определенных серьезных успехов. Поднять рейтинг Васильева на четыре с половиной процента за шесть недель – это серьезный успех…

Гордеев кивнул.

– А пока Васильев на нарах, его рейтинг растет или падает?

– Неспециалисту это объяснить трудно, – заюлил Старосадский. – Нет такого четкого понятия, как рейтинг. Мы проводим статистический анализ общественного мнения, работая с различными слоями населения. По сельскому региону процент симпатий к Васильеву ниже, чем по городу, но опять-таки рейтинг сильно расходится, если сравнивать результаты опроса различных возрастных и социальных групп… Если же учитывать степень репрезентативности…

– Понятно, – перебил его Гордеев. – У бабусь и дедусь кумир – Валеев, а у предпринимателей и студентов – Васильев. Угадал?

– Грубо говоря, так, – согласился гость. – И мне нужно знать четко, по какому пути будут развиваться события. Для избрания правильной тактики ведения предвыборной кампании я должен знать, останется ли Васильев в тюрьме до выборов и, разумеется, не будет участвовать в выборах, или есть шанс, что он выйдет на свободу, и этот тюремный эпизод нужно постараться замять и загладить как недоразумение… Или же, наоборот, представить как злобные происки его соперников.

– Что, очевидно, соответствует истине, – вставил Гордеев, внимательно наблюдая за реакцией Старосадского. Тот, однако, никак не отреагировал.

– Ну или как-то по-иному из этой ситуации выкарабкаться. Короче говоря, я пришел к вам за ответом на эти вопросы: каковы шансы?

Гордеев улыбнулся и напел мотивчик из прикольного мультика «Остров сокровищ»:

И вот когда вы в двух шагах от груды сказочных богатств, он говорит вам: «Бог подаст!» – хитрый шанс…

Брови Старосадского удивленно поползли вверх. Он не понял, что так развеселило адвоката.

– Мне кажется, наши профессиональные приемы в чем-то схожи, – заметил он. – Вы как адвокат должны представлять четкую картину, чтобы правильно построить тактику защиты… Правильно я рассуждаю? Тактика защиты, грубо говоря, – это наука, как преподнести своего клиента суду, правильно? То есть в некотором смысле это реклама, вы согласны?

Гордеев неопределенно мотнул головой.

– У меня примерно та же задача, – без лишней скромности заявил Старосадский. – Как преподнести своего клиента толпе избирателей, как его отрекламировать? Ведь политик – это товар, а избиратели – это рынок!

Старосадский увлекся, даже покраснел, глаза его живо заблестели.

– Я должен знать, как отрекламировать своего клиента, какие качественные характеристики его осветить, какие спрятать в тень, как его подать, чтобы народ, толпа, рынок избирателей захотели его купить!

Гордеев кивнул.

– Ведь есть, согласитесь, разница: строить имидж униженного и оскорбленного, пострадавшего, давить на сочувствие, на жалость, – тогда на кого рассчитан этот товар?

– На слезливых домохозяек и неудачников, – подсказал Гордеев.

Старосадский ударил себя по колену.

– Точно! – воскликнул, восхищенно глядя на Гордеева. – Безработные, низкооплачиваемые учителя, врачи, медсестры, прочие бюджетники. Народ сложный, непредсказуемый, пугливый, забитый и затравленный. С такими очень трудно работать.

– А если Васильев выйдет из тюрьмы и все-таки будет участвовать в выборах, у него будет имидж победителя, – предположил Гордеев.

– Именно! И тогда штаб в своей предвыборной агитации должен делать ставку на кого? На бизнес-элиту, на предпринимателей, на фермеров, на торгашей, у которых психология бюргера: «Я крутой, я всего достиг сам, своими руками, а раз ты неудачник, то сам дурак!» Таких на жалость не возьмешь. Они согласны поддержать самого черта, если он пообещает их не трогать.

– И Васильеву больше подходит имидж победителя, – вставил Гордеев.

– Он ведь олимпийский чемпион! – воскликнул Старосадский. – Лев в клетке, конечно, тоже вызывает сочувствие, но…

Он развел руками.

– Лев, который допустил, чтобы его посадили в клетку, вызывает меньше уважения, чем тот, который разгуливает на свободе? – закончил Гордеев.

– Именно! У определенных слоев электората, конечно… Вот в том, чтобы добиться такого баланса, который бы позволил рассчитывать на успех у максимально большого количества избирателей, и состоит наш труд, – закончил Старосадский.

– Я понимаю. Но пока помочь ничем не могу. Сначала я должен встретиться со следователем, который ведет дело Васильева, изучить материалы дела, потом встретиться с самим обвиняемым… Взвесить шансы, разработать тактику защиты.

– Да, – сокрушенно покивал Старосадский, – я вас прекрасно понимаю.

– А сейчас мне пора в прокуратуру.

– Я вас подброшу. Мне по пути.

Через пятнадцать минут Старосадский высадил Гордеева у здания облпрокуратуры.

– Не хотите посетить предвыборный митинг?

– Нет, спасибо, – ответил Гордеев, который питал глубокую неприязнь к разного рода митингам, собраниям и общественным мероприятиям.

– Напрасно, ознакомились бы с точкой зрения его сторонников. Может быть, сами бы выступили… Если вдруг передумаете, сбор у Оперного театра в шесть, – повторил Старосадский, вручая напоследок Гордееву листовку с приглашением на митинг. – Приходите.

Гордеев кивнул, хотя посещение митинга никоим образом не входило в его творческие планы.

Они расстались, договорившись обмениваться информацией и держать друг друга в курсе событий.