Он еще отомстит

— Я приглашал ее пообедать или сходить в театр. Мы хорошо чувствовали себя вместе. Она мне чрезвычайно нравилась.

— И при случае вы вошли с ней в интимные отношения?

Вернон постарался придать голосу возмущенный оттенок, когда начал отвечать:

— Девушка мертва, черт возьми! Нельзя ли ее оставить в покое?

Среди присяжных возникло волнение, и послышался шепот. Один мужчина одобрительно кивнул, и судья потребовал тишины. Он снял очки и откинулся на спинку кресла:

— Мистер Вернон, я уважаю ваши чувства, но все же настаиваю на ответе — вы все еще под присягой, сэр.

У Вернона опустились плечи.

— Да, мы были в интимных отношениях. — Он несколько оправился и зло посмотрел на судью. — А почему бы и нет? Она не ребенок. Это наше личное дело.

Судья снова надел очки и просмотрел лежащие перед ним бумаги.

— Вы знали, что она стала наркоманкой?

— Абсолютно нет. Неужели вы думаете, что я вот так стоял бы рядом и ничего не делал, если бы знал?

— Мы уже слышали, что в ту самую ночь, когда Джоанна умерла, она появлялась на приеме, который вы устраивали у себя в клубе?

— Верно.

— И что же произошло?

— Мне и на самом деле почти нечего сказать. Она была в подавленном состоянии и очень расстроена. Сказала мне, что у нее нет больше охоты рисовать и жизнь потеряла для нее всякую ценность. Теперь я понимаю, что это наркотики довели ее до такого состояния. Я посоветовал ей пойти домой. Еще раньше она говорила мне, что у нее с отцом сложные отношения, но я подумал, что с этим надо кончать и что дом — лучшее для нее место.

— Как она отнеслась к вашему совету?

— Боюсь, что никак. Я отошел, чтобы принести ей выпить. А когда вернулся, она уже ушла.

— Благодарю вас, мистер Вернон. Можете сесть.

Как только Вернон вернулся на свое место, Бакстер снова поднялся:

— Могу ли я добавить несколько слов от имени своего клиента?

Судья кивнул, и Бакстер продолжал:

— По поводу смерти этой несчастной молодой женщины здесь сделаны некоторые голословные заявления, судя по которым мой клиент несет какую-то ответственность за происшедшее. Я хотел бы подтвердить его полную искренность в ответах на поставленные вопросы. Его поведение на трибуне для свидетелей, а также показания мисс Моники Грей, независимой свидетельницы, позволяют считать эти обвинения нелепыми и лишенными всяких оснований. Мой клиент — директор-менеджер компании, которая контролирует ряд важных предприятий. Я должен также заметить, хотя мой клиент и старался отговорить меня от этого, что в свое время он служил офицером в гвардии и в 1955 году получил высокую военную награду за храбрость и выдающееся руководство операциями во время Малайской кампании.

Когда Бакстер сел на место, Вернон, казалось, почувствовал себя в затруднительном положении.

— Благодарю вас, мистер Бакстер, — сказал судья. — Пригласите полковника Крейга, пожалуйста.

Все глаза обратились на Крейга, когда он встал и прошел на место свидетеля. Он стал там, легко опершись руками на ограждение, такой вечный солдат, несмотря на темный костюм и галстук.

— Вы — полковник Дункан Стюарт Крейг, проживающий на Росден, Грендж-авеню, в Сан-Мартин-Вуд?

— Это так.

— Вы видели тело женщины в городском морге во вторник на этой неделе?

— Видел.

— И кто это был?

— Моя дочь — Джоанна Мария Крейг.

— Я выдам разрешение на похороны. — Последовала пауза, судья сделал какие-то пометки, а потом продолжал: — Я понимаю, что это причиняет вам боль, полковник Крейг, поэтому не буду задерживать вас долго. До случившегося ваша дочь всегда вела совершенно нормальный образ жизни?

— Да, это так. Перемена, когда она произошла, была совершенно необъяснима для нас. Вспышки гнева, крайне эмоциональное поведение… Она стала совершенно другим человеком. Теперь я понимаю, что все явилось следствием ее пристрастия к героину.

— После того как ваша дочь ушла из дома и до момента ее смерти, вы виделись с ней?

— От нее пришло три письма, все со штемпелем Челси. Они предоставлены суду.

Судья кивнул:

— Я прочитал их. Полагаю, что они имели целью создать впечатление, что она живет в Лондоне и учится в тамошнем колледже искусств. Очевидно, их отправил для нее какой-то знакомый. — Он несколько замялся, но потом продолжил: — Полковник Крейг, вы слышали показания, которые давались в суде. Можете ли вы что-нибудь добавить?

Миллер почувствовал, как Брэди заерзал около него и задержал дыхание, ожидая ответа Крейга.

— Мне нечего добавить, сэр. Показания представляются мне вполне ясными.

— И вы можете делать все, что вам захочется, — прошептал Брэди на ухо Миллеру.

И тут как-то сразу все закончилось. Присяжные даже не побеспокоились удалиться, а их старшина, седой низенький банковский клерк, встал и с чувством собственного достоинства заявил:

— Мы считаем, что покойная лишила себя жизни в состоянии нарушенного, искаженного под воздействием наркотика сознания.

— И вы единодушно выносите такой вердикт? — спросил судья.

Старшина кивнул и сел на место.

— Ваше решение принято.

Внезапно наступила тишина, люди сидели в ожидании заключительных слов судьи.

— Не в моих правилах судить о моральной стороне дела. Но важно, что, выслушав все показания, я полностью согласен с вердиктом, который вынесло жюри присяжных. Однако в деле есть одна неприятная деталь, которая состоит вот в чем. Джоанна Крейг не была зарегистрированной наркоманкой, и все же она ухитрялась добывать ежедневную дозу. Я надеюсь, что представители полиции, которые присутствуют на суде, расследуют этот факт более подробно.

— Суд встает в честь судьи ее величества.

Все двинулись к выходу, и Брэди повернулся к Миллеру с мрачным лицом:

— Вот так-то. Свиньи уходят как ни в чем не бывало.

— А чего же еще вы ожидали? — развел руками Миллер.

Полковник Крейг и Гарриет все еще сидели в первом ряду, и Вернону с Бакстером предстояло пройти мимо них. На какой-то момент Вернон приостановился, будто хотел поговорить с ними, но прошел дальше с мрачным лицом, кивнув только Миллеру и Брэди.

Крейг подошел к ним, Гарриет держала его под руку. Он сдержанно улыбнулся:

— У джентльменов найдется время, чтобы выпить по рюмке?

Брэди с неохотой покачал головой:

— Боюсь, мне нельзя. Я снова должен быть в суде через десять минут. — Он кивнул Миллеру: — Увидимся позже.

— И это они называют правосудием? — с горечью спросила Гарриет Крейг.

— Я сожалею, — пожал плечами Миллер. — Даже больше, чем могу выразить. Мы консультировались с гражданским прокурором, но нам сказали, что нет и намека на успех. Я надеялся, что возникнет что-нибудь во время слушания. Как вы, наверное, заметили, процедура в таком суде не очень формальная. Некоторые вещи могут обнаружиться совсем неожиданно.