Он (мой) Порок

Игнат отпускает мою руку. Через полминуты паркуется возле дома Виктора Ивановича, но не глушит мотор. Бросив взгляд на часы на приборной панели, поворачивает голову в мою сторону.

— Если ты не придёшь через час на пляж, я больше никогда тебя не побеспокою, — говорит спокойно.

Замолкает, а я часто киваю и хватаюсь за сумку, чтобы поскорее выйти.

— Но если придёшь… — он подаётся вперёд и коротко прикасается губами к моим губам.

Приятный запах его парфюма забирается в нос, сердце начинает стучать как сумасшедшее. Он не углубляет поцелуй, просто проводит нижней губой по моим губам и продолжает проникновенным шёпотом:

— Если придёшь, будь готова к тому, что я сделаю с тобой всё, что захочу. И тебе понравится то, что я сделаю.

Его рука тянется к двери, и он её открывает.

— Подумай хорошенько, Лиз. Только не принимай решения, пока так возбуждена.

Боже…

Выскакиваю из машины и даже не говорю ему слов прощанья. Подбегаю к калитке, ввожу код и сразу скрываюсь во дворе. Только потом перевожу дыхание и тру губы. Они саднят от желания получить больше…

Глава 12

Три года назад

Лиза

Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем я смогла взять себя в руки. Бросить на пол приросшую к руке сумку, скинуть обувь и переодеться в домашнюю одежду — шорты и обычную майку. Я это сделала специально, чтобы точно не дать себе возможности выйти из дома. Я бы дверь запереть попросила Виктора Ивановича. На огромный замок. А ключ спрятать. Но это был уже перебор.

Всё моё существо рвалось на пляж к колесу обозрения. Словно все эти годы я просто спала, а Игнат разбудил меня и предложил показать новые грани жизни, которые прежде не видела. Я хотела их увидеть… Но в то же время внутренний голос вопил о том, что ничем хорошим это всё не закончится. Мы разные настолько, что не передать словами. Но Игнат прав, между нами есть кое-что общее. Взаимное, почти осязаемое, липкое, тягучее притяжение. И его так просто из головы не выкинешь. Не после того, как он целовал меня.

— Виктор Иванович, Ваш чай, — уже по привычке боднув дверь бедром, прохожу в комнату и пристраиваю поднос на столик.

— Много уроков? — интересуется мужчина, подкравшись сзади так тихо, что я вздрагиваю.

— Нет, то есть, да, — растерянно оборачиваюсь. — Мне пришлось задержаться сегодня. Я только что пришла.

Не знаю, почему не говорю ему правду и не рассказываю об Игнате Соколове. Вероятно, внутренне открещиваюсь от нового знакомого, потому что он обещал оставить меня в покое. И мне больно от этой мысли.

— Я слышал, как ты пришла, — Виктор Иванович кивает, но выглядит так, словно глубоко задумался.

Он подхватывает заварочный чайник и наполняет чашку. Я прохожу к банкетке возле кровати и, не зная чем занять голову, устало на неё опускаюсь. Во всём теле какая-то пульсация, словно оно требует встать, переодеться и бежать на пляж сломя голову. А дальше… А дальше будь что будет. Однако я пригвождаю себя к месту и во все глаза смотрю на хозяина дома.

Виктор Иванович неторопливо помешивает чай. Делает несколько глотков, а потом подходит и садится рядом.

— Кто твой новый знакомый, Лиз? — его тяжёлый взгляд сосредотачивается на моём лице.

— Знакомый? — переспрашиваю, делая вид, что не понимаю, о чём идёт речь.

— Да, — он коротко кивает на окно, — я видел, что он подвёз тебя. Вы вместе учитесь? Ему можно доверять? — начинает сыпать вопросами, от которых чувствую себя, как на допросе.

Вот поэтому я не хочу говорить ему правду. Потому что не разделяю паранойю старика, который из дома-то практически никогда не выходит. У него просто огромное состояние, но оно не принесло ему счастья. Лишь только проблемы и, вероятно, шизофрению. Иногда я не хочу здесь находиться. Не хочу быть наследницей его богатств, потому что и так довольна собственной жизнью. Но уйти тоже не могу, потому что я единственная, кто есть у этого старика…

Он нашёл меня пару недель назад. Явился в общежитие, сунул в нос бумаги, подтверждающие наше родство. Свидетельство о том, что моя мама — его родная сестра. И предложил переехать. Всю жизнь ощущая себя сиротой и вдруг найдя единственного родственника, я, конечно, обрадовалась и без раздумий собрала вещи. Позже узнала, что я обзавелась не просто дядей, но и крупным наследством, которое он решил оставить лишь мне после своей кончины. Я не знаю, что это — деньги, ценные бумаги или вклады, однако знаю точно, что ничего, кроме головной боли, мне это наследство не принесёт. Мне хватило времени, чтобы понаблюдать за Виктором Ивановичем. Его состояние подарило ему лишь одиночество. А я не хочу быть одна…

— Игнат просто подвёз меня, — отвечаю старику запоздало. — И мне не обязательно ему доверять, потому что это просто дружеский жест, не больше.

— Игнат, — произносит Виктор Иванович задумчиво. — Игнат… Игнат, — словно пробует на вкус его имя. — А у Игната есть фамилия?

Поднимаюсь с банкетки и прохожу к столику. Закрываюсь от изучающего взгляда старика, но этот взгляд прожигает затылок.

— Да, Соколов, — отвечаю нехотя, оборачиваясь.

— Соколов? — его лицо в изумлении вытягивается. — Игнат Соколов?

— Да, Игнат Соколов, — повторяю, с трудом скрывая раздражение. Всё же я привыкла жить одна и ни перед кем не отчитываться.

А дальше происходит то, что и представить себе не могла. Взгляд Виктора Ивановича становится жёстким, почти убийственным. Он вскакивает с банкетки так резко, что чай из его чашки почти проливается на ковёр. Грозит мне пальцем.

— Ты не будешь видеться с этим Игнатом, поняла?! Этот отморозок со своими дружками — не чета тебе! Гнилое, порочное общество — не твоё общество!

Мне хочется грудью броситься на защиту парня. Топать ногами, отстаивая его доброе имя. Однако я сдерживаюсь и коротко киваю.

— Он просто подвёз меня, — повторяю снова.

— Теперь тебя будет возить мой водитель, — никак не успокоится Виктор Иванович. — Утром на учёбу, а потом сразу домой!

Боже…

Да он с ума сошёл!

— Я не думаю, что это хорошая идея, — пытаю мягко возразить, но лицо старика становится бордовым от гнева.

— Лиз, почему из всего огромного города ты выбрала общество именно этого парня? Почему?