Он + она = катастрофа
Шрифт:
Споткнувшись о ноги упавшей девицы, один гражданин с заведомо печальным лицом, перемахнул через препятствие и прилег чуть дальше, припомнив в полете чужую непутевую мать. Оставшиеся трое упрямо топтали Анино платье. Ругательства и метания не понравилось своенравной девице, и она боднула ногу того дебила, что суетился справа.
— Женщина ударилась головой, — отрапортовал дебил.
— Сам ты женщина, — обиделась Аня.
Она встала на колени и сфокусировала взгляд на круглом животе печального мужика, но внимание рассеял некий субъект, бодрой рысцой направляющийся к туалету.
— Гражданин! Здесь очередь, между прочим!
Четверо из банкетного зала стали подозрительно коситься друг на друга, а Печальный взволнованно уставился на брюки.
Субъект-спринтер, рвущийся в туалет, схватился за причинное место и принялся, на чем свет стоит, крестить ресторан и всех, до кого смог дотянуться:
— Гнусный общепит! Дерьмовая кухня! — плевался он словами. — Даже в клозет — толпа. Бабу поднимите!
Три слона торопливо сошли с Аниного платья.
— Вы мне подол оттоптали, — вредничала баба.
Печальный горестно вздохнул, наморщил лоб и предложил:
— Снимай хламиду. Мужики отнесут в химчистку.
Аня решила ковать железо, пока горячо: начала расстегивать платье. На одобрительный шум явился заскучавший Валдис. Ему не понравилась наглые знакомые его девушки, и он лихо врезал сначала Спринтеру, а потом достал скулу Печального.
— Ты не на работе! — ругался Валдис, пролетая мимо Ани в распахнутые двери клозета. — Завязывай со стриптизом!
Пока телохранители разбирались с брыкающимся, борзым парнем, Печальный охал и держался за челюсть.
— Как поживает ваш зуб? — вежливо поинтересовалась Аня.
— Какой, на фиг, зуб?! — Печального возмутило фальшивое сострадание.
— Мне откуда знать? — фыркнула невыносимая баба. — Скорее всего, четвертый слева, нет пятый, внизу, непарный.
Бедняга выпучил глаза и начал пересчитывать зубы во рту, парами. Вернулся Валдис и слишком энергично принялся застегивать красное платье. Аня покачнулась и, не сумев сохранить равновесие, ухватилась за брюки Печального: где-то ниже пояса.
Печальный в ужасе воздел длани к потолку, заверещал и вжался в стену коридора. Аня успела отдернуть руки, когда спорые телохранители втроем вцепились в штаны хозяина, как раз в то самое место, где только что были ее пальчики. Печальный взвыл, словно церковный кастрат.
— Вы слишком впечатлительны, — рассердилась Аня на владельца штанов. — И вообще, если что-то говоришь, руками не размахивай. Это знак безумства. Слова греческого философа, какого — не помню.
— А ты помнишь, куда шла? — спросил Валдис, ставя ее на ноги. — Или, ну его к черту этот туалет, и пойдем за столик?
— Стой. Жди.
— Стою. Может, еще с кем-нибудь подерусь. Спарринг — моя стихия.
Четверо нервно-галдящих мужиков выбежали из ресторана. Подъехавший лимузин увез их потрепанными, но живыми. Печальный чувствовал себя неважно. Он испытывал острое желание пообщаться с дантистом, урологом и знакомым психиатром. Стоило все же расспросить последнего о признаках надвигающегося безумия.
Аня посетила туалетную комнату и вернулась оттуда умытая и трезвая. После
разгона команды Печального она с отрешенным видом сидела за столиком, изучая лежащее на скатерти меню. Принесли шампанского. Она прищурилась, прочитала выдавленное на этикетке название и хмыкнула:— Не люблю полусладкое.
— Сорри, не угадал. Принесите…
— …сухое красное вино, — вмешалась Аня.
Ее слова прозвучали неожиданно громко, на весь зал. Аккурат в этот момент тапер взял паузу.
— Говоришь, приличная французская кухня? Хочу заказать паштет из утки с вишней. У вас есть вишня? — обратилась гурманка к официанту.
Тот заученно улыбнулся и выдал осторожное:
— Непременно уточню.
— Если нет, тогда хочу петуха в вине!
— Слишком много вина, — пробормотал Валдис, ощупывая занывшую скулу.
Пробудившийся пианист заиграл нечто зажигательное.
— Самба, — определила Аня. — Мажор, ты танцуешь самбу?
«Мажор» молча подал руку и вывел неугомонную девицу на площадку перед эстрадой.
Они постояли несколько секунд, глядя в глаза друг другу, причем Аня оценила, насколько умело подхватил ее Валдис. Следующие несколько минут служили подтверждением его вполне приличных танцевальных способностей.
— Занималась бальными танцами? — Валдис, похоже, тоже был заинтригован.
— Шесть лет танцевала. И не только бальные.
— Хорошо двигаешься.
Аня не замечала, насколько она привлекательна в танце: Тело сексуально изгибалось, руки касались и возбуждали, изящный поворот головы, коварное покачивание бедрами. Коварная девица манила и соблазняла. Валдис завелся с пол-оборота.
Танец имел неожиданные последствия. Совершенно того не желая, Аня умудрилась заинтересовать всех мужчин в ресторане. Отложив на время деловые переговоры, господа подтянулись к эстраде, зажав, как опознавательный знак, бутылку сухого красного вина.
Музыка стихла, но влюбленная парочка не торопилась покидать танцпол. Аня прижалась лбом к сильному плечу, а Валдис нежно обнимал партнершу за талию. Откровенно досадуя, один из почитателей соблазнительницы, как бы нечаянно толкнул другого ее обожателя. Этот «другой» за четверть часа до танца перебрал коньяка и теперь мечтал «начистить чью-нибудь лживую морду». В словесную перебранку ввязались верные друзья, после чего она переросла в потасовку. Далее подключились забытые дамы и вышибалы чудесного ресторана. Необычность драки заключалась в том, что разъяренные соперники поливали друг друга красным вином и требовали оставить загадочную «её» в покое.
Аня и Валдис кружным путем продвигались к своему столику, с удивлением наблюдая, как солидные пожилые мужчины багровели в праведном гневе, кидаясь на конкурентов. Оскорбленные невниманием дамы путались под ногами дерущихся, выражая возмущение нервным клекотом и остервенело-высокими нотами.
— Говорил, что ресторан тихий, — недоумевала Аня, пробираясь вдоль стеночки.
— Здесь никогда не было драк, — настаивал Валдис. — Контингент не тот.
Аня с выдохом облегчения присела за столик, помедитировала пару секунд на вишневую штору и повернулась к Валдису, чтобы выразить сомнение: