Он + она = катастрофа

Анечка беседовала с дамами, когда увидела присоединившуюся к ним компанию из трёх человек.

— Здравствуй, Дима! Какими судьбами?

— Добрый день, милая путешественница.

— О, Дмитрий? Дмитрий! — нервно выкрикнула подбежавшая Леночка.

— Девушки, я рад вас видеть. Слышал, что вы неплохо повеселились в Москве, — галантно поиздевался красавец.

— Подруга, как хочешь, но я должна ехать с вами, — ныла Леночка.

— Дима, ты провожаешь родственников? — заглушила её стоны Аня.

Рядом с Дмитрием Александровичем стояла нервная блондинка и тот пьяный мужик из ночного клуба. На этот раз гражданин был трезв и вменяем, и он держал под ручку бледную секретаршу.

— Мы семьёй отправляемся в путешествие по Арабским Эмиратам. Девушки, познакомьтесь, Ярослава — моя двоюродная сестра, а это муж Ярославы — Тимофей, литератор.

— Очень приятно, Лена! — раскрасневшаяся подруга энергично завязывала дружбу.

— Аня. Простите меня, Ярослава. Вы много пережили по моей вине. Знаете ли, странное стечение обстоятельств, хотя многие считают, что я — источник неприятностей.

Леночка оттащила Аню от новых знакомых.

— Можно, я заменю тебя?

— С кем тогда будет Валдис?

— Подыщу ему кого-нибудь.

— Свихнулась?

— Останешься тут в своём уме, когда упускаешь такую возможность.

— Тебе никуда нельзя ехать. Завтра надо идти на работу и почувствуй землю под ногами, в конце концов!

— Какая ты недобрая. Сейчас ещё немножко полюбуюсь на чужого супермена и поеду домой.

— Не впадай в депрессию.

— Поздно, упала. Сейчас найду пустой ангар и завою с горя.

— Страшно представить, что испытает ангар.

— Посадку объявили. Давай, плыви в романтическое путешествие, не забудь прочитать молитву мореплавателей.

Леночка в последний раз обняла подругу, Аня закрыла глаза и зашептала:

— Пошли мне, бог, берег, чтобы оттолкнуться; мель, чтобы сняться; шквал, чтобы устоять!

Туристическая группа летела в Дубай. Некоторые путешественники впервые выезжали за границу, а потому никак не могли поверить в обрушившееся счастье. В салоне самолёта раздавались истерические смешки, и слышался нервный говорок, народ консолидировался. На передних креслах расположилась группа вредных тёщ, позади них удобно присели чиновники всякого ранга. Если противных «мам» родственники мечтали выдать замуж или, в крайнем случае, продать в гарем, то на чиновников выливались довольно-таки серьёзные проклятия. Сии взяточники и шантажисты окончательно довели своих подневольных спонсоров. Продажным гадам предрекали страшный конец. На задних креслах примостились неверные жёны с любовниками-альфонсами. В аэропорту жён курировали заботливые мужья, любовников рядом не наблюдалось, но в ответственный момент граждане-паразиты выпрыгнули из-под кресел, и, подобно гонимым тараканам, зигзагами рванулись к стойке регистрации.

Когда самолёт поднялся в воздух, тёщи занялись наведением неземной красоты. Они захватили с собой тонну декоративной косметики, считая, что богатый шейх не сможет обойти стороной яркую, объемистую блондинку. Духа не хватит!

— Посмотри на меня! Я — твоя судьба! — репетировала высокая, толстая мадам с розовыми волосами.

— Мне жаль будущего мужа Эллы Юрьевны. С виду — пышный розанчик, но, как взглянет своими маленькими хитрыми глазками, и понимаешь, леди Макбет ей младшая сестра.

— Ты плохо её знаешь. Не ругай наших милых дамочек, — спокойно ответила Аня, прислушиваясь к обрывкам разговоров.

— Золото покупай! Помни, что носить украшения необходимо и днём, и ночью.

— Спать в них?

— Спи. Вдруг проявится твоя истинная сущность! Удаль русская наружу вырвется. Скажем, одной ночью рассердишься на супруга и, по привычке, навернешь «молодого» по шее. Восток суров: уйдешь из дома, в чём лежала.

— Прорвёмся! — отозвался розанчик Элла Юрьевна.

Рядом с ней сидела мечтательная Аделаида, волос соседки радовали ярко-голубым цветом. Вероятно, была произведена повторная окраска роскошной гривы. Впрочем, остальные тёщи тоже расстарались и удивляли окружающих смелыми оттенками крашеных шевелюр.

— Всякое видали, — продолжала речь Эллочка. — В России год за три считается. На меня четыре раза нападали в подъезде, пару месяцев назад задело шальной пулей, пьяный водитель сбивал, а я жива, мне всё во здравие! Успешно окончила курсы самообороны, считалась талантливой ученицей. Инструктор поверил, что со мной божья сила.

— …бурнусы, индусы, бедуины, красное арабское золото, — слышалось отовсюду.

Аня глядела в иллюминатор и улыбалась.

— Чему радуемся? — спросил попутчик.

— Просто хорошо. Наконец-то можно расслабиться и выдохнуть.

— Тоже рад, что мы не встретили моего заботливого братца, и никто не будет портить нам кровь на отдыхе.

Девушка ничего не ответила, она просто закрыла глаза и уснула.

Семь тёщ склонились головами друг к другу, образуя причудливый цветок.

— Цветик-семицветик, — заявила проснувшаяся Аня.

— «Смело товарищи в ногу, духом окрепнем в борьбе…», — слаженно выводило растение.

— У тёщ приличная закалка, они непременно победят, — пророчествовал Валдис.

— А сейчас, исключительно для разминки, ваши туристки приведут в трепет аборигенов. Это — не макияж, это — боевая раскраска, — тихо заметил налоговик, нервно поправляя круглые очки на худом подвижном лице.

— Девочки! — позвала Аня.

Цветик дрогнул и развернул лепестки. На зрителей уставились раскрашенные — по-другому и не скажешь — лица литературных дам. Сочетание вульгарно-синих теней и приторно-розовой помады повергло Аню в шок.

— Ужас…но душно, — испугалась она.

— Эллочка купила на распродаже французские тени и помаду. Иди к нам, мы и тебя сделаем ярче.

— Моя девушка предпочитает косметику в стиле «а-ля натюрель»! — Валдис был категоричен.

— Я подумаю, — мягко отказалась Аня.

Аделаида Филипповна удовлетворённо кивнула и отвернулась к сёстрам по оружию.

— Не позволю, — горячо возмутился Валдис.

— Типичный домостроевец. В этой жизни надо попробовать всё. Издавна женщины любили красить себя в необычные цвета. Что для женщины может быть важнее внешности? — в тон ему ответила непокорная девица.

— Душа. Слушай, это же не внешность, а посмертная маска! Не приведи господь, встретить такую «слегка подретушированную» тётку ночью и «прощай, разум»!

Они засмеялись, глядя в глаза друг другу, самолёт тряхнуло.

— Похоже, неудачник на борту, — ворчал бортмеханик. — Бортовые приборы словно взбесились.

— Одна проблема тянет за собой другую. Правое шасси не выдвигается, — озабоченно сообщил второй пилот.

— Электрика, система контроля, теперь — шасси! Через пятнадцать минут Дубай, как садиться будем?

— Как, как! Припадая на правую ногу! Вот как.

Приземление впечатляло. Садились на оба шасси, несмотря на то, что второе выдвинулось лишь наполовину, а ещё крылом чертили по взлётной полосе, издавая душераздирающий скрежет и высекая сноп искр. Следом за хромым самолётом, согласно лучшим традициям фильма-катастрофы, мигая красными огнями, мчались пожарные машины. Пассажиры обнимали головы руками и надеялись на благополучный исход.