Он + она = катастрофа

Вчера ещё до птиц сидел, —

Все жаворонки нынче — вороны!»

Аня перестала раскачиваться, смахнула слезу и продолжила:

— Я глупая, а ты умён,

Живой, а я остолбенелая.

О, вопль женщин всех времён:

«Мой милый, что тебе я сделала?!»

Она встряхнула вино в бутылке и попыталась сделать глоток, но передумала.

— И слезы ей — вода, и кровь — вода,

В крови, в слезах умылася!

Не мать, а мачеха — любовь:

Не ждите ни суда, ни милости.

Обернувшись, Аня обнаружила столпотворение Цветиков. Проникнувшись чужим горем, они тоже начали всхлипывать. Не каждый без слёз выдержит подобный разворот души. А где-то дома сидят любимые и такие несчастные дочери. Ох, горькая женская судьба. Элла Юрьевна подхватила эстафету, оборонённую несчастной Аней:

— Спрошу я стул, спрошу кровать:

«За что, за что терплю и бедствую?»

«Отцеловал — колесовать:

Другую целовать», — ответствуют.

Плакали вместе, Цветаева разбередила с трудом зажившие, старые раны.

— Жить приучил в самом огне,

Сам бросил — в степь заледенелую!

Вот что ты, милый, сделал мне!

Мой милый, что тебе — я сделала?»

Таким необычным способом отпели и похоронили Анину любовь.

Солнечный луч пробрался через стекло иллюминатора и упал на лицо спящей девушке. Аня забормотала, прикрылась подушкой, потом резко отбросила её и села в разгромленной постели. Глаза не открывала, прислушиваясь к чувствам. В душе царил абсолютный покой.

— Круто, — выдохнула она. — Так вот ты какая, новая жизнь!

Первым делом Аня включила музыку. Пританцовывая, поднялась, приняла душ, выпила минеральной воды, — настроение, словно подстегнутое энергетиком, рвануло вверх.

— А не пора ли нам в бассейн? — натягивая купальник, вопрошала она стены. — Пора, — решила вопрос и вышла из каюты.

Она каждый год ездила на море и всякий раз замечала, что вода и загар творили чудеса с её фигурой и внешностью.

— Дамы, купаться! — Аня металась меж кают, выстукивая «цветикам».

— Выглядишь замечательно, — выдала комплимент теща с голубыми волосами и распахнула халат.

— Ад-делаида Филипповна, сногсшибательный купальник! Он откровенно розовый. Где вы отыскали такой цвет?

— Китайская военная тайна. Девочки, идём купаться?

Они успели поплавать в бассейне до завтрака. Массовый заплыв «цветиков», конечно, впечатлял, но самым интересным оказался момент погружения корпулентных дам в воду.

— Разойдись! — мощно трубили «цветики».

Немцы, по привычке, отступали, а чуть позже ловко разбегались. Бассейн выходил из берегов, когда великолепная семёрка с рёвом и грохотом падала в воду. Сам капитан явился, дабы самолично убедиться, что на теплоход провезли пушку. Часть обслуги трусливо спряталась, избегая участия в военных действиях.

Дмитрий Александрович отыскал Аню возле бассейна.

— Утро доброе. В город идти собираешься?

— Доброе. Собираюсь, с «цветиками».

— С кем?

— С тёщами-хулиганками. Мне с ними не страшно.

— Возьмите нас с собой. Мы тоже хотим никого не бояться.

— Тогда встречаемся в шестнадцать ноль-ноль. Добро пожаловать в наш клуб невозвращенцев.

Дмитрий ухмыльнулся и полез в бассейн играть с Аделаидой Филипповной в мячик.

В ресторане столик Валдиса и Ани пустовал. Она ушла к тёщам, а прибалтийская троица, опасаясь дежурного непотребства, завтракала в каютах. Впрочем, никто не страдал от их отсутствия. Аня с удовольствием запивала булочку чаем, прислушиваясь к разговору дамочек.

— Мы должны отдохнуть так, чтобы помнилось всю оставшуюся жизнь, — вещала Элла Юрьевна. — Когда ещё глупые зятья отправят нас в столь дорогое путешествие.

— Займемся подводным плаванием? — загорелась сиреневая тёща. — Голосуем: кто за, поднимите руки.

Четырнадцать рук взметнулось вверх.

— Единогласно, — радовалась Элла Юрьевна. — Девчонки, вы такие отчаянные. Решено, пойдём ко дну завтра. А сегодня мы отправляемся на прогулку в город. Я пока не прочувствовала Дубай.

Аню распирала жажда деятельности. Она резво выскочила из-за стола, энергично развернулась и наткнулась на Ярославу. Сестрица Дмитрия Александровича тихо вскрикнула, шлёпнувшись на свободный стул.

— О-о, Ярослава, прост… — завела Аня покаянную речь.

— Вы здесь абсолютно ни при чём, — горячо возразила Ярослава. — Я всегда была пугливой и слабой. Хотела бы и я стать вами. Нет! Такой, как вы.

— Как я? — Аня с трудом верила в свою популярность.

— Аня, вы можете называть меня Славой? И на «ты».

— На «ты». Слава, ты бы хотела научиться танцу живота? Мы в Эмиратах.

— У-ужас. Не-ет. Хочу. С утра мечтала разучить танец этого …живота.

Ярослава подхватила Аню под руку, и девицы отправились вылавливать тренера по восточным танцам. Последующий час оказался весьма познавательным: старательные ученицы повторяли за инструктором отдельные движения, которые впоследствии должны слиться в прекрасный танец. По окончанию тренировки все части тела вращались сами по себе. Вихляющейся походкой, давясь от смеха, приятельницы покинули танцевальный зал.

— Дима говорил, что мы пойдем в город с теми крупными дамами.

— С тещами, — подтвердила Аня. — Прогулка будет незабываемой.

Без четверти пять экскурсионный автобус привез компанию из двенадцати человек в центр города. Костяк группы составляли «цветики» в количестве семи человек, к ним примкнули Аня, Дмитрий, Ярослава с помятым супругом и очкарик из налоговой. Туристы шагали целеустремлённо, народ перед ними почтительно расступался, обтекая по бокам пёстрое сборище. Аня с восхищением таращилась на красочные витрины магазинов, но в какой-то момент она крутанулась вокруг своей оси, замерла на месте и хмыкнула. Об неё тут же споткнулся Дмитрий.

— Аня? — позвал он.

— Обрати внимание, как мы идём.

— Да, не стесняемся. Напористо шагаем, грозно.

— Посмотри, как выстроились!

Дмитрий повертел головой.

— Клином выстроились. Свиньей по-нашему.

— Сразу вспоминаю немецких рыцарей и лёд Чудского озера.

— Зов предков. Которая из тёщ немка?

— Ставлю на Эллу Юрьевну.

Шагали они, и правда, исторически. Вершина треугольника — главная свинья — величественная Элла Юрьевна; следом за ней, журавлиным клином, растянулись породистые тёщи; основание треугольника было представлено двумя габаритными дамами по краям, Дмитрием и налоговым инспектором посередине. В центре треугольника по-любительски болтались Аня, Славка и её неприкаянный супруг. Мощным клином они врезались в любую толпу, и перед внушительной грудью первого журавля отступало арабское население Эмирата.

— Надеюсь, мостовая под нами не проломится. Опасаюсь временных параллелей, — шутила Аня.

— Вряд ли. Я больше опасаюсь взглядов, которыми вас провожают местные, — ворчал Дмитрий.

— Не заметила никаких взглядов. Как у классика, «народ безмолвствует».

— Аборигены-то молчат, но бредут следом. Оглянитесь.

Аня и Ярослава развернулись одновременно.

— Спаси и сохрани! — пискнула Славка.

— Позади нас бегут две свеженькие свиньи, — озадачилась её подруга.

— Не свиньи, а борова. В составе национальных косяков — одни мужчины.