Она любит плохих парней
Шрифт:
— А ты так и будешь заканчивать за меня фразы?
— Почему ты выбрала его? Как это случилось? — спрашивает он, круто меняя направление разговора.
Делаю внушительный глоток вина для храбрости, потому что собираюсь все-таки поставить сейчас эту самую точку, и горько усмехаюсь.
— Хочешь знать правду?
— Иначе я бы не спрашивал.
— Тогда готовься разочаровываться.
Глава 12
Выкладываю все без утайки и прикрас: план по завоеванию Ромы, каждый шаг и поворот, как я это придумала, на что опиралась и сколько раз наступила
«Ври больше!» — едко усмехается внутренний редактор.
— Вот так все и было, — говорю я, собирая ложкой остатки десерта по краям креманки. — Если что, я могу поехать домой на такси, но счет делить пополам не буду. Ты сам меня сюда притащил.
— Можешь, но не поедешь, — задумчиво отвечает Дарий. — История интересная, и ты хороша в роли рассказчика, но у меня еще остались вопросы.
— Как меня все еще Земля носит?
— Нет, — смеется он. — Зачем столько стараний? Хватило бы одного падения с лестницы, а дальше все случилось бы само собой.
— Конечно нет! О чем ты вообще?! Ни он, ни ты не посмотрели бы на меня, если бы...
— Ерунда, — отмахивается Дарий. — Ты всерьез считаешь, что не можешь понравиться кому-то просто так?
Ощущения странные, и я с уверенностью могу сказать, что даже от друзей не встречала такой безосудительной реакции на мои книжные планы. Взгляд Дария чист, поза расслаблена, ни одного намека на сопротивление или разочарование. Похоже, придется быть честной до самого конца. Отправляю в рот последнюю ложку нежного сливочного десерта и отвечаю ровно то, что думаю на самом деле:
— Знаешь, у меня есть подруга, и когда какое-то событие имеет очень маленький процент на реализацию, она говорит что вероятность равна — единица деленная на количество звезд в Млечном Пути. Вот это мой случай.
— С чего ты взяла?
Сжимаю руку в кулак, края металлической ложки вонзаются в ладонь:
— Может быть, с того, что единственный человек в этом мире, который по идее должен любить меня только за то, что я существую, меня ненавидит?
— Ты говоришь о матери, — с пониманием кивает Дарий, — но это не показатель.
— Еще какой! — настаиваю я. — И это не единственное подтверждение. Как только я перестала, как ты выразился, стараться, Рома тоже изменил отношение ко мне. Теория верна, с какой стороны не посмотри.
— Ты забыла о еще одной переменной. Если тебе так принципиально быть влюбленной в какого-то говнюка, то…
Дарий включает выразительный и гипнотический взгляд. Ритм сердца ускоряется, и я задерживаю дыхание, насильно его успокаивая.
— Предлагаешь свою кандидатуру? — хмыкаю я.
— Почему нет? Судя по тому, что я сейчас услышал, ты его не любила, а лишь хотела этого и заставляла себя, чтобы получить любовь в ответ. Он тебе даже не нравится. Тебе просто нравится то, что его образ подходит под желаемое лекало.
— А ты не много на себя взял? Я не просила расшифровывать
мои чувства.— Какие чувства, Катюш? Ими здесь и не пахнет.
— Мы были вместе целый год!
— И что? Вы терпели друг друга целый год, потому что ты умело расставила психологические крючки. И сейчас вам обоим больно не потому, что вы потеряли близкого человека, а потому, что привычный ход вещей изменился.
Щекотка в носу нагадывает подступающие слезы, и я нервно кусаю нижнюю губу, отрывая кусочки кожи. Дарий хочет сказать, что я все это выдумала: и любовь, и боль?
«Ты и сама это знаешь», — с тихим огорчением шепчет внутренний редактор.
— В этом нет ничего плохого, Катюш. Ты просто хотела…
— Хватит, — перебиваю я, потому что его жалость сейчас кажется невыносимой.
— Смени фокус, и станет легче.
Вскидываю голову, не боясь показать полные непролитых слез глаза и свое сумасшествие:
— Снова на себя намекаешь? Ничего не изменится. Мне все равно придется притворяться.
— Я знаю уже слишком много, чтобы купиться.
Приподнимаю бровь и наклоняюсь чуть ближе, держа ложку так, словно это мясной тесак:
— Если я влюблюсь в тебя, ты завоешь уже через…
— Слабенько. — Дарий показывает клыки и тоже наклоняется вперед. — Еще аргументы есть?
— То есть, все, что я рассказала, тебя не смущает?
— По-моему, это даже мило. Местами забавно, а местами почти гениально. Так все разыграть, убедить себя в чувствах, навязать их кому-то. Прикольно. Об этом тоже книгу напишешь?
«Я уже готов сдаться ему. А ты?» — с предвкушением говорит внутренний редактор.
Отстраняюсь, вжимая лопатки в спинку стула, бросаю ложку на стол и складываю руки на груди. Сдаться? Катя Карпова и сдаться — две несовместимые вещи. Дарий хитер, наверное, даже больше чем я, но… это не значит, что я упаду ему в ноги после парочки комплиментов.
— Вообще-то она уже есть, но еще не закончена. Я работаю над финалом.
— Это заметно. Думаю, эту историю ждет успех.
— Да что с тобой не так? Ты не хочешь сказать, что я больная? Кинуть деньги на стол и уйти?
Дарий скользит вниз от моего лица и останавливает внимание на закрытой позе рук:
— Хочу кое-что спросить.
— Ну-у-у, спроси, — медленно произношу я, придавленная к стулу его спокойствием.
— Почему именно плохие парни? Почему не хорошие? Если ты хочешь любви, то логичнее выбрать вторых.
Дарий вновь возвращается к моим глазам, но я поспешно опускаю взгляд. Воспоминания о любимых романах и фильмах мелькают в мыслях, сердце сжимается на тех моментах, где герой сходил с ума от любви и переизбытка чувств. Когда он не мог контролировать себя, был готов на все ради той самой, и этот герой никогда не был хорошим.
— Хорошие любят всех. Их эмоции, внимание и время распределены равными порциями между теми, кто им дорог, а плохие... — Волна мечтательных мурашек проносится вниз по шее и плечам. — Если они и правда полюбят, то только одну. И все, что у них есть и что они могут дать, достанется ей.
— Вот оно что. Ты еще и монополистка.
— Уже готов сдаться? — с надеждой спрашиваю я.
— Нет. Твой план не сработал. Ты не напугала меня, а лишь заинтересовала еще больше.
— Так помоги мне. Скажи, что тебе не нравится в людях, и я надену этот образ.