Она любит плохих парней

— Мне в целом не нравятся люди, — усмехается он. — Я помог?

— Вообще нет.

— Тогда, предлагаю решить, что мы будем делать с твоим бывшим.

— Мы, — ставлю интонационное ударение, — ничего не будем с ним делать. Тебя это вообще не касается.

— Ты такая упрямая, — цокает языком Дарий. — Как это не касается? Я ведь уже в сюжете. Что там должен сделать книжный бэд бой? Забить стрелку, поставить пару синяков и сказать, чтобы он больше к тебе не приближался? Уверен, я справлюсь, не волнуйся.

«Он рассуждает точно, как ты», — пораженно говорит внутренний редактор.

Подвисаю ненадолго, не моргая глядя на Дария. Так вот, значит, как меня видят друзья. Не удивительно, что они считают меня сумасшедшей. 

— Если ты против, то я не стану. В конце концов, ты же у нас здесь автор, — продолжает Дарий, как ни в чем не бывало.

— Ты меня троллишь, да? — неуверенно спрашиваю я.

Дарий оскорбленно прижимает ладонь к груди:

— Я?! Как ты могла такое подумать?

— Тебя очень сложно понять. 

— Потому что ты намеренно ищешь подвох, Катюш. Твоя зацикленность на притворстве и книжных образах мешает видеть реальность. Я не притворялся ни разу, все мои действия и слова вытекают из желаний, иногда обдуманных, иногда спонтанных, но в них нет извращенной мотивации.

— Напомни-ка свой диагноз.

— Я здоров, — отвечает Дарий, прошибая меня уверенностью, которая не терпит споров.

— Да? А я Джоан Роулинг, — бросаю язвительно.

— Приятно познакомиться, Джоан. Вы уже готовы отбыть из этого заведения? Кажется, вино ударило вам в голову.

— Готова, но не надейся на продолжение вечера. — Слова вырываются так быстро и необдуманно, что я с удовольствием стукнулась бы сейчас лбом об стол.

Взгляд Дария темнеет, а губы напрягаются и растягиваются в сдержанной улыбке:

— Осторожнее, Катюш. Обычно я принимаю все вызовы, которые мне бросают.

Воздух вокруг теплеет, каждый вдох наполняет меня сладким паром влечения и желания, напоминая о нашей ночи. Нет, нет, нет. Только не это. Я не собиралась его провоцировать, бросать вызов тем более, ведь шансов на победу у меня почти нет. Пора уже с этим смириться.

— Сделай для меня исключение, — с сожалением прошу я. — Хотя бы сегодня, потому что я не в форме.

— Ты держалась молодцом, — ласково говорит Дарий. — Хватит себя недооценивать.

Похвала прошибает насквозь, и я морально уменьшаюсь в размерах так, что ноги перестают касаться пола. Руки падают на колени, сжимаю их в кулаки и запрокидываю голову, чтобы взглянуть на мужчину, который смотрит на меня с душераздирающей теплотой и умилением. Как будто нет во мне изъянов или отклонений. Как будто я самое чудесное, что он когда-либо видел.

— Поехали домой, — тихо произношу я. — Я очень устала.

— Конечно, Катюш. Как скажешь.

В салоне автомобиля витает уютное молчание и теплый аромат лимона и меда. За окном мелькают здания, а дорога все несет и несет нас через ночной город. Дарий любезно отдает мне право выбирать музыкальное сопровождение, поэтому мы уже добрые пятнадцать минут слушаем успокоительный плейлист, под который я обычно работаю над рукописями.

'Cause I lost the game, I can't get lower

Caused you pain, it's taking over

(«Ведь я проиграл эту игру, я не могу пасть ещё ниже.

Я причинил тебе боль, это оказывает сильное влияние»).

Lost the game, Two feet

Искоса поглядываю на Дария, который с прежней правильностью управляет машиной: одна его рука держит руль, вторая лежит на рычаге коробки передач. Пару часов назад он пугал меня до чертиков, а теперь его присутствие окутано безопасностью и спокойствием. Словно все так, как и должно быть. Мы вместе едем домой, и мне не о чем переживать или бояться, ведь у меня есть он. И вся проблема в том, что я не понимаю, кто такой этот самый «он». Я совершенно не знаю его и снова пытаюсь повесить на Дария книжный, а значит, понятный мне ярлык.

«Это не причина, чтобы не влюбляться в него», — бурчит внутренний редактор.

— Что-то не так, Катюш? Слишком медленно едем?

— Нет! — поспешно отвечаю я. — Все отлично!

— Да не бойся ты так, я хороший водитель. — Он давит на газ и переключает скорость. — Пару лет назад я увлекался ралли-гонками по бездорожью, участвовал в городских заездах, а еще пробовал себя в мотокроссе. Водные байки, скоростные катеры, — продолжает перечислять Дарий, а у меня глаза лезут на лоб, — всем, у чего есть мотор и руль, я могу управлять. Реакция у меня хорошая и полно опыта, поэтому расслабься. 

— А на Луну ты не летал?

— Это в планах на старость, — усмехается он. — Как думаешь, умереть в скафандре в открытом космосе — достаточно романтично?

— Вполне, — с приятным удивлением киваю я. — И все-таки, ты недавно попал в аварию, насколько я знаю.

— От случайностей нельзя застраховаться. 

— Как это произошло?

— Ночь, скользкая дорога после дождя. Я потерял управление и вылетел с байка.

— У тебя есть байк?!

— Был, но я подумываю купить новый в начале весны. Поэтому можешь поставь плюсик в мой список качеств плохого парня и отметить, что аварий с несколькими пострадавшими у меня не было ни одной. Это важно.

«Зафиксировано!» — с готовностью подхватывает внутренний редактор, и я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться на предателя.

— А как ты… сейчас себя чувствуешь?

— Отлично. Три месяца реабилитации поставили меня на ноги.

— Поэтому ты скучал?

— Верно. Дедуктивные способности на лицо.

— Раз ты здоров и можешь снова жить полной жизнью, то скучать тебе больше не придется и…

— Все еще ищешь способы избавиться от меня? 

— Надежда умирает последней.

— А эта Надежда не чувствует дуло у своего лба? — устрашающе серьезно говорит Дарий и ловко паркует машину в нашем дворе.

От быстрой остановки меня качает вперед, ток пробегает по рукам, а дыхание замедляется. Дуло у лба теперь чувствую я! Дарий вытаскивает ключи из замка зажигания и смотрит на меня по-доброму улыбаясь:

— Приехали, Катюш.

— Спасибо, что подвез, — отвечаю машинально.

— Нам еще рано прощаться. Здорово, что мы соседи, да?

— Недолго нам осталось ими быть, — хмыкаю я и открываю дверь, выбираясь на улицу.