Only you

— Как ты себе это представляешь?

— Вот так.

Подходит и хватает за ворот футболки. Тащит к подъезду, пока я смеюсь.

— Хорошо. Лады. Ты — мать года.

— Шалопай, иди уже.

Под звонкий смех матери иду знакомым маршрутом, выполняю все ее требования и спешу в больницу. Знаю, что с Лемишевым все в порядке. Врач доходчиво объяснил, что малому требуется отдых и чуток медикаментозного лечения, а так живее всех живых. Легкий сотряс.

Жаль, что эти слова не помогают вытравить из памяти его бледное лицо и кровь на моих ладонях.

В палату вхожу без стука и нарываюсь на беспокойный взгляд исподлобья. Молчит. Я тоже. Что тут говорить? Даже фруктов ему не принес. Идиот. Разворачиваюсь и ухожу. Выгляжу наверняка, словно Ванька-дурачок из той самой сказки.

В торговом центре неподалеку толкучка возле кассы, но я жду и думаю, что ему сказать. Просто кинуть пакет с фруктами и заодно угрозу, чтобы к черту больше так не лихачил!

На взводе возвращаюсь в палату, где медсестра обхаживает мальчишку. Жду, пока она уйдет, и ставлю пакет на тумбочку, отмечая, что трофей мальца исчез. Вручил все-таки Василисе Прекрасной.

Молчим. Буравлю его взглядом, пытаясь подобрать слова, но они теряются, будто Катрина смела. Черт!

— Быть героем точно не твое, — сухо бросаю ему, — больше так не делай, особенно если друзья подводят.

Не отвечает. Лишь губы поджимает. Взгляд в сторону отводит. Самого тот факт, что его дружок смылся с берега и ничего никому не сказал, неприятно скребет внутри.

— Выздоравливай.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Славик прочищает горло и выдает:

— Спасибо, — поворачиваюсь, а на его щеках появляются яркие пятна, — но ты все равно козел.

Киваю с серьезным видом. Смотрим друг на друга и разом давим улыбку. Ухожу со спокойным сердцем. Пусть козел, зато ты живой.

Глава 46

Васька

Я сижу в комнате и смотрю на кроссовки, стоящие на полке для обуви. До сих пор не могу поверить, что у меня состоялся такой разговор. Слава пришел в себя ровно в тот момент, когда я подошла ближе. Он краснел и бледнел, пока признавался в том, что я ему нравлюсь. Сказано это было скромно и скомкано. Мне стало до жути неловко, и я, пожелав мальчику скорейшего выздоровления, покинула его палату со странным биением сердца. Как говорить с ребенком о его чувствах, не представляла, потому что мне никто не говорил «ты мне нравишься» или тем более «я тебя люблю». Были ситуации, когда я ловила на себе заинтересованные взгляды, слышала подколы, но с признаниями не сталкивалась.

Со вчерашнего дня не покидало смешанные ощущения, словно меня кинули в чан с собственными мыслями, и я варилась там, не зная, как выкарабкаться. Звонки теть Сони проигнорировала, как и стук в дверь вечером. Не представляла, о чем мы будем разговаривать, и зачем. Все ведь предельно ясно. Я теперь знаю правду и, честно говоря, предпочитаю заткнуть ее куда-то на затворки памяти. Слишком больно думать об умерших родителях, которые были не теми, кем мне их представила тетушка. Разве так спасают ребенка? Ложью во благо?

Еле заставила себя подняться и заняться группой. В мое отсутствие приезжали родители Ильяса. Мальчика забрали домой, и ребята стали счастливее в какой-то мере. Никто их не угнетал. Лишь двое подошли ко мне узнать, как Славик, — Герман и Машенька. Если вторая была очень участливой девочкой, то первый удивил своим интересом. Вроде Лемишев его гнобил и не упускал случая унизить, а парнишка вполне искренне улыбнулся, услышав, что со Славой все хорошо.

Беспокойство усиливалось от того, что я не видела Никиту. После быстрого диалога в больнице на территории лагеря он так и не появился. Наверное, на этом его приключения в роли вожатого закончились. Старший Баринов четко дал понять, что к его сыну лучше не приближаться. Чем больше я крутила в голове слова мэра, тем сильнее впадала в депрессивное состояние. Хорошо, что вокруг всегда суетились дети, которые не позволяли особо погрузиться в тяжелые размышления. Я и сама отталкивала подальше мысли о том, как себя вести. Будто ничего не было? Или…

Кошмарное внутреннее состояние не давало покоя, и я не могла найти себе места, закончив свой рабочий день. За окном темнело, и я вышла из своего укрытия. Из вожатых ко мне подошла одна лишь Вероника и долго вела беседу о том, что произошло. Для нее случившееся было настоящим шоком, особенно последствия побега Ильяса со Славой. Да, именно так все думали. Основная и непоколебимая версия — ребята убежали, а Никита по счастливой случайности оказался рядом и спас мальчика. Вика млела от того, с каким героем ей удалось познакомиться. Чуть ли не на каждом углу кричала, что ЕЁ Барин просто душка. Неповторимый. Несравненный. И все в подобном духе.

Противно было слушать Вику, но поспорить с тем, что Никита поступил, как герой, я не могла. Его поступок меня удивил, и то, как умело он старался скрыть свое причастие к нему, лишь усиливало мое… зарождающееся уважение к его столь нескромной личности. И поцелуй тут точно не причем!

Это событие я старательно запечатывала за слоем других не менее важных. Только память играла со мной злую шутку, подкидывая картинки с жадными глазами, в которых мелькали вспышки симпатии, а может, чего-то большего. Что делать о своими разносторонними эмоциями, я не знала, поэтому побрела на спортивную площадку к турникам, на которых часто проводил время Баринов. Спортом я никогда не увлекалась, но по примеру Иришки знала, как хорошо он помогает, да и Никита не зря пропадал здесь. Хотя последний скорее всего приводил себя в форму, часами качая свои руки.

С часто бьющимся сердцем посмотрела по сторонам прежде, чем выбрать турник, который подходит мне по росту. Была не была! Повисла на нем, как ленивец на ветке, и качалась из стороны в сторону, пытаясь подтянуться. Когда уже руки заныли от бесполезных колебаний, на талию легли горячие ладони, благодаря которым я раз все-таки подтянулась и тут же отпрыгнула от Никиты. Он стоял рядом без своей коронной улыбка аля «мне на всех наплевать». Серьезный и задумчивый, чем вызвал прилив крови к моим щекам.

— Привет, — выдавила из себя вместе с нервной улыбкой, потому что мы были наедине в полутьме, слишком напоминающей ту, когда он меня поцеловал, — я думала, ты уже не появишься.

— Не оправдал твоих ожиданий?

Его левая бровь взлетает вверх, а я рот открываю и закрываю, потому что не знаю, что ответить. Так и мнусь под его взглядом, пока губы Баринова не растягиваются в привычной ленивой улыбочке.

— Или наоборот?

Вспыхиваю еще ярче и складываю руки на груди, переводя свой взгляд на его ногу. На повязке виднелись красные пятна, и я сглотнула.

— Как твоя нога?

— Нормально, — Никита пожал плечами и шагнул ко мне, сокращая расстояние до непростительно близкого, когда дыхание смешивается, — переживаешь?

— Нет, — слишком резко выпалила, — ну, точнее, немного.

Улыбается еще шире и не моргает, разглядывая меня, словно впервые видит.

— Немного, — повторяет за мной, а я стараюсь сохранить невозмутимый вид, — решила приобщиться к спорту?

— Просто не могла уснуть.

— Из-за меня?

— Что? Пф-ф-ф, нет.