Опороченная (Карнавал соблазнов)

— Ваш хозяин позаботится о вас. Он даст вам новый скот и поможет починить то, что пострадало из хозяйства, — заверила их Идит, беря плачущего младенца из рук матери. От него пахло испачканными пеленками и кислым молоком, но она не обращала на это внимания. Она не держала в руках ребенка с тех пор, как подрос Джон, и была невероятно взволнованна. — Самое лучшее сейчас, что мы можем сделать, это начать расчищать тут все, пока мужчины занимаются мертвым скотом.

— А хозяин согласится на то, что ты сказала? — спросила пожилая женщина. — Он никогда не интересовался нами прежде.

— Я говорю, что все будет сделано, — строго заявила Идит, — и моего слова достаточно.

Женщина с сомнением поглядела на Идит, но больше ничего не сказала.

Идит осмотрела все вокруг, возмущенно закудахтала при виде сломанных сох и перевернутых телег, которые вандалы бесстыдно поломали, когда уходили. До нее уже долетел пронзительный запах горелого мяса — Эйрик и его люди начали сжигать убитых животных. Какое бессмысленное, расточительное злодейство!

Она вернула младенца матери и велела позаботиться прежде всего о нем. Затем приказала женщинам и детям помочь ей привести хоть в какой-то порядок разгромленные хижины. Отправила Ховага в Равеншир, строго наказав, чтобы он шел, безопасности ради, по открытой дороге, и велела ему передать Берте, дабы та прислала сюда корову и телегу с едой и другими припасами.

Когда через час вернулись мужчины, все испорченное добро было разделено на две кучи — в одной находилось то, что еще можно починить и где требовалась мужская рука. В огромном котле тушились кости кролика и овощи, испуская вкусный запах, а на разложенном неподалеку костре пеклись на горячих углях пресные лепешки.

Эйрик помыл окровавленные руки в бадье, стоявшей у колодца, затем плеснул воду огромными пригоршнями в лицо и зачесал пальцами волосы. Внезапно его глаза расширились от удивления — он наконец заметил присутствие Идит. Удивление вскоре переросло в недовольство, когда к нему подошла пожилая женщина и что-то торопливо проговорила. Выслушивая ее, Эйрик время от времени косился в сторону Идит.

Когда женщина ушла, Эйрик вопросительно взглянул на жену. Потом лениво направился к ней, и лишь трепещущие ноздри выдавали его гнев. Обняв ее рукой за плечи, он отвел в сторону, шепча в волосы:

— Ты не выполнила моего распоряжения и не осталась сидеть на месте.

— Ты ушел больше чем на час. Неужели рассчитывал, что я отращу себе копыта и стану щипать травку все это время?

— Не противоречь, жена. Ты постоянно не выполняешь моих распоряжений, и этого я не могу вынести.

— Я действительно не люблю, когда мною командуют, — призналась она, не желая спорить с Эйриком, особенно после их недавних ласк.

— Это мягко сказано, — прорычал он. — Ты давала от моего имени обещания этим женщинам? — Вероятно, именно это обсуждала с Эйриком жена батрака.

— Да, давала, — призналась она, внезапно сообразив, как это могло не понравиться Эйрику, — но заверяю тебя, милорд, что я не сказала ничего, чего бы ты не пообещал самолично.

— О? Так ты умеешь читать мои мысли?

Идит пыталась стряхнуть с себя руку, которая крепко держала ее.

— Не будь таким придирчивым. Я сделала то, что надо было сделать. А ты просто слишком упрямый, чтобы признать за женщиной умение самостоятельно мыслить.

Глаза Эйрика обшарили деревню и, казалось, заметили, сколько работы она переделала в их отсутствие.

— Хоть ты и ослушалась меня, я благодарю тебя за помощь женщинам.

Идит испытала необыкновенное удовлетворение, поняв, что угодила ему, несмотря на ворчливый тон, которым он поблагодарил ее.

— Это Стивен устроил кровавую бойню?

Он кивнул.

— Он становится все наглей в своих бесчинствах и все ближе подходит к Равенширу. Это вызов для всех нас, тебе не кажется?

— Да. По-моему в скором времени грядет решающий бой между Грейвли и мной.

— Это не твой бой, Эйрик. Вспомни: он хочет моего ребенка. Хочет, чтобы я не обращалась в витан за справедливым судом.

— Да, но теперь я отвечаю за твою безопасность. Запомни это, жена. — Эйрик крепко прижал ее к себе, большая ладонь нежно погладила ее плечо. Идит вдруг обнаружила, что люди Эйрика с удивлением поглядывают на нее, несомненно оттого, что она перестала быть язвительной старой каргой, за какую все ее принимали, а также оттого, что неизменно чопорная леди позволила так по-хозяйски обнять себя их господину.

Делал ли это Эйрик намеренно, чтобы показать свою власть над ней? Идит подозрительно прищурилась и бросила на него взгляд исподтишка. Он самодовольно улыбнулся ей с высоты своего роста. Мерзавец!

Может, дать ему затрещину, как она обычно поступала с нерадивыми слугами? Ох, с каким удовольствием она сделала бы это, чтобы не позволял себе таких вольностей при посторонних, но не здесь, решила она. Он скорее всего ответит ей тем же. Или поцелует.

О Господи.

Потом. Потом она доберется до него.

Люди Эйрика и деревенские жители стали зачерпывать себе еду из котла и больше не обращали на них внимания.

— Отпусти меня, ублюдок, — прошипела она, высвобождаясь из его хватки.

Он с грустью засмеялся.

— Сейчас ты поедешь со мной домой, жена, — произнес он ласковым голосом и протянул ей руку. — Я предпочитаю обедать в своем собственном зале.

— Ты командуешь мною… опять? — сухо поинтересовалась она, всеми силами стараясь не обращать внимания на соблазнительно протянутую ей руку.

— А если и так?

Его губы скривились в снисходительной улыбке, и Идит почувствовала, что разрывается между желанием отбросить его руку прочь либо схватить и поцеловать ее.

«О Господи».

— Тогда мой ответ — нет, — заявила она, с вызовом вскинув подбородок.

— Жена должна повиноваться своему мужу, — процедил он холодным голосом, больше не улыбаясь. Его рука была все еще протянута к ней.

— Кто это сказал?

— Святая церковь, к примеру.

— Которая состоит из мужчин, — усмехнулась Идит.

— Почему ты сопротивляешься тому, что естественно для женщины?

— Женская подчиненность мужчине не соответствует моему представлению о естественности.

— Сейчас я лишь попросил тебя поехать со мной домой, — сказал он, устало покачав головой.

— Нет, ты сделал не это. Ты приказал мне.

— И мы так будем постоянно устраивать соревнование самолюбий и воли?

— Это от тебя зависит.

Эйрик с минуту внимательно смотрел на нее, задумчиво потирая верхнюю губу.

— Так ты поедешь со мной домой? — спросил он наконец примирительным тоном.