Опричник Его Величества

— А перекрыть поставки?

— Нам так и не удалось выяснить, как пыльца попадает в город. И каким образом вообще добывается. Тебе про это ничего не известно?

Я улыбнулся.

— Как раз известно. И то, и другое.

— Серьёзно?! Не прикалываешься?

— Я похож на шутника?

— Да не особо. Ладно, выкладывай!

— Не так быстро.

— Ах, да, — Голицына усмехнулась. — Ты же даром ничего не делаешь. Хорошо, что ты хочешь за информацию?

— Не думаю, что ты уполномочена на такие сделки. Без обид.

— Ты прав. Передать твоё предложение начальству?

— Если не трудно.

— Без проблем. Уверена, эта информация очень заинтересует руководство отдела. Может, хоть намекнёшь, что попросишь взамен? Я никому не скажу, честное слово.

— Всего лишь полный доступ к исследованиям воздействия пыльцы на человека. Уверен, Шестой отдел проводил и вскрытия, и эксперименты.

— Это верно, — подумав, согласилась София. — Никто так не разбирается в процессах превращения в нежить, как наши сотрудники. Не те, кто занимаются ликвидациями, а лабораторные.

— Вот весь архив я и хочу получить.

— И мне нельзя говорить об этом начальству?

— Ты пообещала.

— Ладно, ладно. Не беспокойся. Буду нема, как рыба, — девушка отодвинула от себя пустую тарелку. — А десерт предполагается?

Глава 43

Вечер и вторую половину следующего дня я провёл, изучая книги о пыльце и вообще воздействии сырой магии на человеческий организм. Но информации явно не хватало. Так что я очень ждал ответа главы Шестого отдела. Однако время шло, а он не объявлялся. Я едва подавлял желание позвонить Софии и спросить, передала ли она ему моё предложение.

Зато, читая научные и псевдонаучные труды, хранившиеся в моей библиотеке, я вспомнил место в библии, где говорилось, что Мессия не восприимчив к яду скверны. Я даже нашёл в ней место, где красочно описывалось, что сырая магия Чёрного Сердца бессильна навредить Спасителю. На всякий случай я скопировал его в свои пометки, которые делал на будущее. Если окажется, что пыльца на меня не действует, этот пассаж из библии пригодится.

Тем временем, в уделе полным ходом шли восстановительные работы. И стоили они недёшево. Также я отдал приказ построить четыре дальнобоя для императора и произвести запас снарядов для наших собственных нужд.

На третий день Свечкин сообщил, что его человек связался, наконец, с Елагиным и передал ему предложение выкупить дискредитирующие материалы.

— И что он ответил? — спросил я, подрезая ростки одного из самых ядовитых растений в моей коллекции. Мы разговаривали в оранжерее. — Что слухи — не доказательства?

— Нет, Ваше Сиятельство. Видите ли, мой человек представился сотрудником одной из газет. Внештатным.

— Понятно. Значит, Елагин согласился?

— Да, Ваше Сиятельство. Но он ещё не знает, что у него попросят в качестве платы. Он думает, речь идёт о деньгах. Мой человек назначил ему встречу сегодня в восемь. Не угодно ли поприсутствовать? Я подумал, вы захотите лично послушать их разговор.

— Да, вы правы. Ваш человек знает, на кого работает?

— Нет, Ваше Сиятельство. Даже если его возьмут, он ничего не сможет рассказать.

— Хорошо. Где будет встреча?

— В ресторане «Городище», территория Красных. Мы сняли там вчера кабинет, который арендовали для встречи с Елагиным, чтобы установить прослушку.

— Хорошо. А что со Спящим? Вы выбрали, кого из окружения Карташова зарядить?

— Так точно, Ваше Сиятельство. Его младшую дочь. Ей девятнадцать, с отцом у неё плохие отношения, живёт одна. К ней будет легко получить доступ.

— Чем зарабатывает?

— Торгует пыльцой. И, кажется, хранит краденое.

— Карташов об этом знает?

— Не похоже. Они не общались уже почти год с тех пор, как она съехала от него. Её сестра иногда с ней видится и подкидывает денег. Уговаривает вернуться, но Юлия ни в какую. Кажется, отца она просто на дух не выносит.

— Для убийства этого маловато. Нужен убедительный мотив. Почему у них такие отношения?

— Я думаю, дело в том, что Карташов не давал ей свободы. Подростковый бунт перерос в полное отчуждение.

— Значит, отец за ней не присматривает?

Свечкин покачал головой.

— Нет, Ваше Сиятельство. Он её из своей жизни тоже вычеркнул.

— Но если она захочет с ним встретиться, он же не откажет?

— Не могу гарантировать, но думаю, что нет. Наш психолог уверен, что Карташов будет рад, если дочка раскается и придёт с повинной, так сказать.

— А, самолюбие. Ладно, сделаем ставку на него. Но, как я уже сказал, нужен убедительный мотив. Вы проводили обыск у этой Юлии?

— Конечно, Ваше Сиятельство. Тогда же и прослушку установили.

— Есть у неё личный дневник?

— Нет, господин маркиз. Если б был, я бы знал.

— А образец почерка взяли?

— Нет, но его нетрудно раздобыть. Мои люди могут проникнуть в квартиру снова практически в любой момент.

— Хорошо. Сделайте это. Затем найдите того, кто сможет подделать почерк и будет держать язык за зубами.

— Что именно ему нужно будет написать, Ваше Сиятельство?

— Дневник Юлии Карташовой. Работа небыстрая, так что займитесь этим сразу. А по содержанию… Пусть напишет вот, что…

* * *

В ресторан «Городище» мы прибыли за четверть часа до назначенного Елагину времени. Расположились в одном из приватных кабинетов, сделали заказ. У Свечкина была с собой вся необходимая аппаратура.

Елагин явился с пятиминутным опозданием, так что нас успели обслужить, и никто не должен был нас беспокоить в течение ближайшего времени.

— Подключаюсь, — сказал начальник разведки, щёлкая кнопками.

Я надел наушники.

— … вечер, — раздался в динамиках мужской голос. — Как к вам обращаться?

— Никак, — ответила женщина. Очевидно, это был агент Свечкина. — Это лишнее. Вы согласны обсудить условия?

— Какие у меня гарантии вашего молчания?

— Я вовсе не желаю доставлять вам неприятности. Если бы хотела, уже продала бы всё газете.

— Ладно, сколько?

— Речь не о деньгах.

Повисла короткая пауза.

— Неужели? — проговорил Елагин. — Что же вам нужно?

— Небольшая услуга. Как раз по вашей части.

— Давайте конкретней, — в голосе аристократа послышалось раздражение. — Не надо играть со мной в кошки-мышки.