Опустошенные души

Он зарычал от желания, и его движения стали более неистовыми, когда он сжал меня еще крепче.

Мой разум погрузился в туман, потому что я снова была опьянена им, дикая сторона меня снова вырвалась на волю, когда я впилась зубами в мышцы его шеи. Он вышел из меня, прежде чем войти в меня так сильно, что я вскрикнула, а его бедра задвигались неистово, дико, и я стремилась им навстречу, пока мои стоны наполняли воздух. Мы трахались с такой хаотичной потребностью друг в друге, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме него, да и не хотела.

Его тело снова и снова осаждало мое. Никто из нас не уставал, и энергия, которая прокатилась между нами, была подобна электрическому шторму. Его бедра прижимались к моим снова и снова, и давление нарастало в основании моего позвоночника, обещая мне еще одну волну абсолютного блаженства.

Он обхватил ладонями мою щеку, заставляя меня посмотреть ему в глаза, когда мое тело снова распалось на части, и ошеломляющая волна удовольствия прокатилась по мне.

— Ты моя и только моя, — поклялся он, когда моя киска сжала его член, и он выжал удовольствие из самой моей сердцевины.

Эрик был близок к своему собственному освобождению, прикусив мое плечо и простонав мое имя. Он кончил одним, последним, умопомрачительным толчком, заставив себя войти глубже и остался лежать на мне.

Я обхватила его руками, когда он нежно поцеловал меня, и мое сердце забилось в груди, почти разрываясь от моей любви к нему.

Он перекатился и лег рядом со мной, удовлетворенно вздохнув, и я улыбнулась, прижимаясь к нему.

— Как ты думаешь, они слышали нас? — Спросила я.

Эрик начал громко смеяться. — Я думаю, что даже коровы слышали тебя.

Я игриво шлепнула его, впадая в собственный приступ смеха. — Ты сам виноват в этом.

— Если ты ожидаешь извинений, то ты их не получишь. — Он наклонился ко мне, приподняв бровь, и я уткнулась лицом ему в грудь, чтобы подавить смех.

Его рука скользнула вниз по моей спине, пока он обнимал меня, и я вдохнула его аромат, позволяя моменту спокойствия омыть меня.

Мир снова стал правильным. И теперь перед нами стояла только одна, последняя задача. Святая гора была нашим конечным пунктом назначения. И я была более чем готова принять все, что нас там ожидало.

Я

бродила по долине, неопределенно направляясь к огромному красному амбару, который стоял на вершине холма напротив дома, пока наслаждалась ощущением солнца на своей коже.

Чикоа сказала, что собирается подоить коров, но я не могла понять, как она могла это сделать при таком ярком солнце. Однако она не вернулась в дом, и любопытство побудило меня найти ее. Я почти ожидала увидеть ее ползущей по полям, отчаянно ищущей укрытия от солнца. Или, возможно, застрявшей в амбаре, потому что она не могла уйти, пока не вернутся облака. Хотя, когда я посмотрела на чистое голубое небо, я поняла, что в таком случае ей придется долго ждать.

Когда я добралась до амбара, двери открылись, и оттуда выбежали две большие черно-белые коровы. Они с любопытством посмотрели на меня, и я затаила дыхание, пока они проходили мимо. Единственным реальным опытом общения с животными такого размера, который у меня был, были лошади, на которых мы с Магнаром ехали на запад, и я не была уверена, насколько безопасны коровы.

— Не хочешь рассказать мне, почему ты кажешься так близка с Фабианом, несмотря на то, что отказываешься называть его своим мужем? — Из амбара донесся голос Чикоа, и я вошла внутрь, чтобы присоединиться к ней.

— Я с ним не близка, — ответила я, глядя на огромное пространство, заваленное тюками сена и соломы. — Мы просто… странные друзья.

— Странные друзья? — она подняла бровь, глядя на меня, и я повернулась, чтобы уделить ей все свое внимание.

В дверной проем подул прохладный ветер, и длинное голубое платье, которое она мне одолжила, затрепетало вокруг моих лодыжек.

— Я не знаю, как еще это назвать, — ответила я. — Но он спас мне жизнь, а я спасла ему. Мы были связаны богами, так что, я думаю, отчасти из-за этого, но в остальном… Я начинаю понимать, что он не так уж плох.

Чикоа недоверчиво фыркнула. — Он — эгоистичное создание. Если он относится к тебе с добротой, то это потому, что он чего-то от тебя хочет. Не более того. И я видела, как он смотрел на тебя: он хочет твою плоть так же, как и твою кровь.

Я пожала плечами. — Он знает, что я не предлагаю ни того, ни другого.

— Тогда, возможно, тебе стоит быть осторожной, чтобы он просто не забрал это, — с горечью ответила она.

Я кивнула, гадая, как бы я смирилась с тем, если бы он превратил меня в вампира против моей воли, как он сделал это с ней.

— Я думаю, ты очень храбрая, — сказала я. — Потому, что живешь так, как ты живешь, после того, что он с тобой сделал.

— У меня не было особого выбора, — ответила она. — Я подумывала о том, чтобы покончить с собой. Но если мое тело превратится в пепел, то мои кости никогда не упокоятся рядом с моими близкими. И я никогда не присоединюсь к ним в загробной жизни. Моя душа будет брошена на произвол судьбы, скитаясь в одиночестве всю вечность. Мой единственный шанс на освобождение из этого мира — это снять проклятие, чтобы я могла умереть смертной смертью.

— Надеюсь, мы близки к этому, — предположила я, хотя было трудно доверять нашим надеждам, когда боги, казалось, были полны решимости помешать нам на каждом шагу.

— Больше всего на свете я хочу, чтобы это было правдой, — выдохнула она. — И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам достичь этого.

Я тепло улыбнулась ей, когда она наклонилась, чтобы поднять ведро с молоком, которое только что забрала у коров.

Она направилась дальше в амбар и открыла люк, показав проход за ним. — Мой покойный муж построил туннели по всей нашей земле, чтобы я не торчала в нашем доме, когда светит солнце, — объяснила она. — Фабиан всегда присылал мне больше денег, чем мне когда-либо могло понадобиться, чтобы помочь ему загладить свое чувство вины, и Терри решил потратить часть из них, чтобы предоставить мне немного свободы. Он знал, как я ненавижу сидеть взаперти в доме, когда выходит солнце, так что это был его подарок мне.

— Похоже, он был замечательным человеком, — сказала я.

Чикоа улыбнулась, подумав о своем покойном муже, и слеза скатилась из ее глаз. — Он действительно был таким. Увидимся в доме, когда ты вдоволь позагораешь. — Она направилась вниз, в туннель, закрыв за собой дверь, и я осталась в тишине амбара.

Я вышла на улицу, опустившись на землю, чтобы впитать солнечный свет, который танцевал на моей коже, и немного посидела в тишине, пытаясь успокоить свои бушующие мысли.

Платье, которое подарила мне Чикоа, было тонким и без рукавов, что было не совсем практично для сезона, но я догадалась, что после тысячи лет вампирской жизни она забыла об этом. Мои дары помогали мне бороться с ознобом, но вскоре по моему телу начали подниматься мурашки.