Ормхеймский Бастард

— Нет. Ты дома… насколько это возможно.

«Дома» — это теперь так называется фамильный особняк Ревинтеров?

— Это твоя комната. Точнее, наша, но я лягу отдельно. Эйда, ты не помнишь? Ты — моя жена.

Да. Что-то такое говорили сквозь сладковатый туман. Что если Эйда хочет видеть дочь живой…

— Мирабелла! — крик обращается хрипом. — Где моя дочь?! Что вы с ней сделали?! Отвечай!

— Не мы! Эйда… — Ревинтер пытается ее удержать.

Свежеиспеченная супруга дернулась изо всех сил. Увы, слабых.

Попыталась вывернуться или хоть укусить. Толком не вышло. Как и прежде.

— Эйда, я не трону тебя, только не шевелись. — Руки Ревинтер и впрямь убрал. Поспешно. Будто обжегся. Жаль, на самом деле это не так. — Тебе нельзя.

— Где моя дочь?! Отвечай!

— Эйда, ее ищут. Ты — последняя, кто ее видел. Только ты можешь знать, у них Мирабелла или нет.

Значит, Жюли не нашли.

— Кто эти «они»?

— И я, и, похоже, ты, уже видели их прежде. Жрецы в черном, со знаком змеи.

Черный алтарь, багровый желоб для крови, белая дрянь льется в горло. Черная змеиная тень на стене. Качается, качается. Разевает огромную голодную пасть…

— Твой отец связался еще и с ними?

— Эрик Ормхеймский связался с ними. Эйда, я не знаю, известно ли тебе… Поняла ли ты, что Ирия жива? Твоя сестра — жива.

Что?

— И еще тебя не убила?

— Пока нет. А сейчас тебе лучше отдохнуть.

Нельзя верить! Нет ничего хуже, чем обрести надежду — и потерять. И уж точно нельзя верить Ревинтерам! Только не им…

Роджер Ревинтер отошел от кровати — будто груда острых камней рухнула с плеч.

Мерещится, или он и впрямь хромает? Наверное, первое.

К тому же, ползком не удерешь и от хромого.

Темное покрывало заволакивает окно. Превращает комнату в тюремную карету. В ночь.

— Теперь ты можешь не жмуриться…

Кажется, и впрямь виски чуть отпустило. Эйда дожила до жизни во мраке. Зато и Ревинтера почти не видно.

— Пить хочешь? Или есть?

— Из твоих рук — точно нет.

— Я вызову слуг.

Может, тогда уж сразу пьяную солдатню?

— Я должна верить слугам твоего отца?

— Ну не умирать же с голоду, Эйда…

— Мирабелла…

Ирия жива? Эйда не поверит, пока не увидит, но если Творец смилостивился хоть в этом — сестра поможет найти Мирабеллу. И спрятать.

И сбежать им обеим!

— Эйда, я знаю меньше всех. Но если ты мне поверишь… если это возможно… Я чувствую, она жива.

Как этот подонок смеет?!

— Ты не можешь этого чувствовать! Не смеешь…

Беспамятство поглотило его ответ. И ее сознание.

Нельзя сейчас умирать, нельзя! Эйда должна найти и спасти дочку!