Оседлавшие Пегаса
Шрифт:
В этих вопросах сказалось мироощущение будущего активного члена первых декабристских организаций. Глинке пришлось подумать о завершении своей эпопеи в письмах, и он прибег к иносказательной форме. В восьмой части «Писем» Фёдор Николаевич спрятал фрагмент, который называл «Фантасмагорией» – мудрый старец просвещает неопытного юношу. Он «живыми примерами» объясняет «великое таинство правления судьбою народов» и указывает юноше самое восхитительное зрелище, картину
Писатель не был свободен в своём творчестве и на страницах «Писем русского офицера» сказал не всё, что хотел. Но до нас дошли его походные книжки, то есть черновые наброски к «Письмам» (они хранятся в Центральном государственном литературном архиве, фонд 141). В них мы находим заметку «Выезд из Парижа». В ней Глинка подвёл итоги своим впечатлениям о загранице: «Революция раздражила страсти, воспламенила головы. Бедные офицеры… могут ли смотреть спокойно из убогих изб своих, как богачи станут пировать на дачах своих. Революция уже много уровняла состояние. Здесь всё ещё тесно жить. Быть чему не есть во Франции… Фитиля нет, а порох остался»
Сравнение Западной Европы с Россией было не в пользу последней, но повторения опыта Франции писатель не хотел – Французская революция и радовала, и настораживала его: «В XVIII столетии посеяно много семян разного достоинства. Они понемногу всходили и взошли, созревали и созрели. Пришла Французская революция, сняла жатву, и началась молотьба. Стук цепов слышен был по всей Европе. Наконец, сгребли всё, как водится, в кучу и начали веять, западные ветры благоприятствовали. Но по закону тяготения лучшие зёрна, если они были и есть, остаются на месте, а пыль и полова летит далеко.
Мы, удалённые от центра нового просвещения, ни одну ли только пыль и полову глотаем. Свобода, равенство, братство были только на языке и в мечтах, а смерть на самом деле».
С окончанием войны Глинка связывал социальные изменения в жизни русского народа, но с сожалением должен был констатировать в последних главах «Писем русского офицера», что на Родине по-прежнему миллионы простых людей страдают и бедствуют, живут в нищете и бесправии.
…С выходом в свет «Писем русского офицера» Глинка стал признанным писателем, занявшим прочное место в отечественной литературе. Небывалая популярность этой книги объясняется её проблематикой и жанром. При всей, казалось бы, ориентации «Писем» на жанр путешествий, в них есть свои существенные отличия. Во-первых, появляется новый тип рассказчика. Это не просто праздный путешественник, коллекционирующий свои впечатления о чужих землях, интеллектуал, смакующий игру ума европейских знаменитостей, пикантные подробности политической жизни. Пожалуй, в «Письмах» Глинки больше радищевского острогражданского пафоса, «уязвлённости человеческими страданиями». Путешественник Глинки неразрывно связан с историческим процессом, реалиями своего времени.
Предшественники Фёдора Николаевича попеременно описывают то Россию, то Европу – но не держат в поле зрения и то и другое, сплетая воедино впечатления как от русской, так и от европейской действительности.
Автор писем как бы всё время поверяет русскую жизнь европейскими проблемами – и наоборот, тем самым значительно расширяя проблематику традиционных «записок», придаёт повествованию и внутреннее разнообразие, и напряжение. «Письма русского офицера» не поддаются заключению в рамки строгого жанра. В текст вкраплены и повесть, и анекдот, и разные виды лирических описаний. При этом не всегда соблюдается строгая хронология событий.
Так, в пятой главе, посвящённой заграничному походу русской армии, Глинка поместил «Выписки, служащие объяснением прежних описаний 1812 года». Выписки эти взяты им явно из описанных авангардных и арьергардных сражений. Над ними он работал в Рейхенбахе, то есть отнюдь не у бивачного костра. Там же была написана небольшая повесть о герое польского народа Т. Костюшко («Черты из жизни Тадеуша Костюшки»), вошедшая в шестую главу «Писем».
Глинка принимал участие только в начальном
периоде заграничного похода, но в седьмой главе «Писем» даёт дальнейшее развитие событий 1813–14 годов: «Описание Силезии и военных действий союзников за Рейном до взятия Парижа». Значит, и это «описание» делалось не в походе, а за рабочим столом в Сутоках по воспоминаниям сослуживцев и из каких-то публикаций.В «Письмах» много внимания уделяется странам, в которых довелось побывать Фёдору Николаевичу, но всё же тема войны является преобладающей. Причём ракурс изображения войны постоянно меняется: то повествование ведётся от лица непосредственного участника событий, то описание даётся со слов очевидца, то возникает оформленное в виде отдельного очерка некое размышление – обобщение о воинском искусстве вообще, русских и французов в частности.
Под пером Глинки строгое документированное повествование перерастает иногда в субъективное лирическое воспоминание, что сближает его как стилиста не только с Карамзиным, но и с Батюшковым и Жуковским.
«Письма русского офицера» стали отправной точкой для целого ряда путешествий и писем конца 1810-х годов: «Письма другу в Германию» А.Д. Улыбышева, «Походные записки русского офицера» И.И. Лажечникова, «Записки Д. Давыдова», «Записки кавалерист-девицы» Н. Дуровой. Разработка Глинкой жанра военных записок имеет непреходящее значение для русской литературы. Более того: значение «Писем русского офицера» выходит за рамки национальной литературы и вписывается в широкий европейский контекст. Одним из примеров чего является книга знаменитой противницы Наполеона мадам де Сталь «Dix Annees d’exil» («Десять лет изгнания»), обращённая к событиям 1812 года и восславляющая героизм русского народа.
«Письма русского офицера» были одной из самых читаемых книг в эпоху борьбы с Наполеоном; её можно было увидеть и в дворянских усадьбах, и в избах крепостных крестьян. Один из современников Глинки вспоминал: «Письма эти при появлении своём имели блистательный успех; они с жадностью читались во всех слоях общества, во всех концах России. Красноречивое повествование о свежих ещё, сильно волновавших событиях, живые яркие картины, смело нарисованные в минуту впечатлений, восторженная любовь ко всему родному, отечественному, и к военной славе, всё в них пленяло современников. Я помню, с каким восторгом наше, тогда молодое, поколение повторяло начальные строки письма от 29 августа 1812 года: “Застонала земля и пробудила спавших на ней воинов. Дрогнули поля, но сердца покойны были. Так началось беспримерное сражение Бородинское”».
Основная заслуга Глинки как автора «Писем русского офицера» состоит в том, что он показал народный характер войны 1812 года, показал героизм и мужество русского народа в борьбе за независимость родины. Из записок современников «Письма» Глинки можно сопоставить только с «Дневником партизанских действий 1812 года» Дениса Давыдова.
Установка на реалистическую верность и правдоподобие изображаемых картин придаёт «Письмам русского офицера» значение исторического документа, по которому можно судить о движущих силах и характере Отечественной войны. Со страниц «Писем русского офицера» война 1812 года выглядит подлинно народной войной: народ, творящий свою историю, был главным участником исторического события. Не трескучие морозы, а героизм и самоотверженность русского народа спасли Россию от покорения французами и обеспечили ей национальную независимость.
И тем не менее потомки не баловали Глинку своим вниманием. С 1815 по 1942 год «Письма русского офицера» издавались (за 127 лет!) только один раз. В последний вспомнили о писателе-патриоте только на второй год Великой Отечественной войны. И с этого года творчество Фёдора Николаевича вновь стало достоянием народа.
«Зачем ты послан был?..»
Наполеон в творчестве А.С. Пушкина
«О, страх! О грозные времена!» События 1812 года и заграничные походы русской армии (до «Парижу», по выражению императрицы Елизаветы Алексеевны) заняли немалое место в творчестве великого поэта начиная с лицейских лет. О начале войны Александр и его сокурсники узнали из манифеста от 13 (25) июня. Царь взывал ко всем подданным, ко всем сословиям и состояниям, духовным и мирским, призывая их «единодушным и общим восстанием содействовать против всех вражеских замыслов и покушений». Манифест содержал знаменитую фразу «Соединитесь все: с крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют».