Осел и морковка

Армандо уже слегка пришел в себя и пожурил слишком шуструю жену.

— И ради этого втравила нас в эту историю с магами Валарена? Девочка моя, о чем ты думала? Да из нас все соки выпьют, пока до чего-то путного дойдет.

— Не думаю. Конечно, поначалу трудно будет, но у короля есть обученные дипломаты, помогут в случае чего. Он ведь и сам этой идеей загорелся, а я ее с давних пор лелею.

Эти слова очень удивили мага: ничего такого он за Армандиной не знал.

— С каких это?

— А с тех, когда меня с Валарена выбросили, как щенка. Я тогда слово себе дала, что больше так ни с кем не произойдет, но еще не представляла, как это сделать. А потом познакомилась с Вэнем, он мне рассказал про магов Хотея и из законы, ну я и подумала, что у нас тоже неплохо нечто такое завести. Планы строила тогда еще. А сейчас мне показалось уместным…

— Понятно. А жить мы где будем? В Этане этом?

Тут пришла очередь удивляться Дине. Она, как выяснилось, хотела менять жизнь всех магов, но не свою.

— Зачем? Ни в Этане, и тем более на Валарене я жить не хочу. Регулярно эти магические рожи видеть, Дорилину ту же… У — ууу, ни за что! У тебя в Кармелле такой чудесный дом… В Этане управляющего какого-нибудь посадим. Неужели во всей Элидиане не найдется для этого честного человека?

На том тогда и порешили.

* * *

И вот сейчас, после трудного пятнадцатилетнего пути, виден финал: девять королевств прислали своих представителей, чтобы подписать специальную Хартию, которой они признают новое государство магов и скрепляют правила, по которому согласны с тем, что маги более не беззащитны.

Дольше всех упирался король Мангры: тамошние жрецы не желали уступать и признавать право магов на жизнь и магию. Но в результате самый лучший кусок земли валаренцы получили именно от Мангры в качестве компенсации за многолетние гонения: большой треугольник между двух рек.

Да теперь и неправильно стало говорить Валарен. После того, как в свое время Армандо предложил магам взять в аренду земли Этана, они на радостях решили объединить не только территорию, но и название. Новое государство возникло под именем Валариэтан.

Очень характерно для магов, они любят всякие длинные заковыристые слова и совершенно не беспокоятся, как их будут выговаривать простые люди. Хотя те справились с задачей по — своему: нарекли новое государство просто: Остров Магов. И не важно, что остров этот не в море, а на реке, и на самом деле не остров вовсе.

Конечно, уговорить валаренских сидельцев кардинально поменять свою жизнь было непросто, но как только удалось внушить ведьмам, что теперь сюда набегут женихи — маги, как все пошло на лад. Дотоле упиравшиеся, куда там Дининому ослику, они вдруг сменили гнев на милость и стали самыми полезными помощницами.

Особенно всем понравилось сделать Валариэтан не просто государством, а центром магической науки. Со стороны это звучало как нечто высокое и благородное, но практичная Герментруда первая поняла, что это тоже источник денег. Все новые изобретения магов должны будут получить одобрение научного центра в Валариэтане, а значит туда потекут и отчисления за его использование. Она же втолковала это Арангелу, который долго не говорил ни да, ни нет. Но когда маг понял, что его ведьмы рады и довольны тем, как изменится их жизнь, он тут же согласился со всеми предложениями Армандо и королевских дипломатов.

Тогда на начальном этапе Дина не захотела участвовать в переговорах. Пять декад она безвылазно просидела в отведенном им баронском замке, а затем попросилась домой, в Кармеллу. Близились роды и Армандо не желал рисковать здоровьем жены и своего первенца.

Плавание на барке затянулось, воспоминания закончились и плавно перешли к дню текущему.

Дело было в том, что, увезя жену домой в Кармеллу и оставив вместо себя королевского управляющего, Армандо решил, что делать в собственном домене ему больше нечего.

С тех пор супруги Бастиан вели переговоры путем переписки и больше в Элидиану не ездили. Жизнь в Кармелле среди благодарных горожан полностью их захватила. Дина быстро прославилась в качестве целительницы: лечила больных, принимала роды, а заодно растила своих детей, которых сейчас, через пятнадцать лет, стало уже пятеро: три мальчика и две девочки. Армандо нарадоваться не мог: все дети унаследовали магические способности родителей. Правда, двойного дара, как у Дины, не было ни у кого. Ну так еще и не вечер.

Она могла бы и не работать, Армандо, кстати, тоже: денег хватало. Но никто не привык сидеть сложа руки, поэтому как только супруги обустроились в Кармелле, каждый занялся любимым делом. Сейчас уже можно было плюнуть на выплаты от короля Диона: настолько велико стало их состояние, что лишние триста гитов роли не играли. Но не в привычках Армандо было отказываться от денег и обижать короля. Он всегда найдет им применение, вложит, например, во что-нибудь прибыльное.

Те два сундука из сокровищницы герцогов Верканских пошли на покупку дома с прицелом на большую семью и постройку кораблей: Армандо вошел долей в процветающее предприятие Удиаров. Остатки были положены в банк, но время от времени Армандо брал оттуда приличные суммы и вкладывал во что-нибудь, всегда удачно. Сейчас за семьей Бастиан в банке числилось семь сундуков золота.

— Будет, что внукам оставить, — шутил он.

Именно шутил: до внуков еще надо было дожить, а они с женой все еще были молоды.

Дина в денежные дела не вмешивалась. У нее был талант деньги терять, а не приумножать, так что в этом вопросе она полностью положилась на мужа.

Вела дом, растила детей, трудилась на ниве целительства. Даже велела сделать пристройку, чтобы вести там прием больных и оставлять на несколько дней особо тяжелых. С совсем нищих она денег не брала, бедных принимала задешево, зато богатые расплачивались по полной.

Сейчас она больше, чем по детям, скучала по своей работе. Но при этом радовалась встрече с Мануэлем и его женой.

Для красавчика герцога его неожиданный брак с принцессой Камиллой оказался счастливым лотерейным билетом. Поначалу он этого не понимал и готов был бежать от королевской милости, но не решился и в назначенный день отправился под венец.

Младшая дочь короля Диона на первый взгляд казалась нежной фарфоровой куколкой. Она и вела себя так, как положено куклам: робко, покорно, несамостоятельно. Как выяснилось буквально на следующий день после свадьбы, у этой игрушки был твердый характер и железная хватка.