Осел у ямы порока

– Ночует наш с тобой Слава-Женя здесь на четвертом этаже. Галя его сразу узнала. Сейчас Афанасий помощь обещал прислать, как пришлет, так и брать сразу начнем.

Как Колчинский добывал сведения, я не узнал, но подозреваю, что без некоторого интима здесь не обошлось. Я как про это подумал, еще раз оглянулся на спину Гали Кабанихи и поразился самоотверженности моего товарища, готового на всё ради порученного нам дела. Вот это герой, так герой. Знало бы начальство о подвигах подчиненного своего, то точно бы все перья в своем кабинете поломало от усердия в написании различных представлений на награждения. Я еще раз восхищенно покачал головой и пошел в нужный мне конец коридора, покурить. Однако только мне стоило начать это вредное для здоровья дело, около меня бесшумно возникла незнакомка. Вернее, когда я присмотрелся, то оказалось, что это и не незнакомка, а та самая пугливая, но наглая беглянка, из-за которой я чуть ранее подрался. Она, улыбаясь, подошла ко мне и почти шепотом начала свой разговор.

– А здорово ты Ахметыча уделал, – для начала похвалила она меня. – Молодец. Ты сильный. А за меня вот и заступиться некому. Ох, никому я на свете не нужна. Раньше мать с отцом были, а теперь и их нет. Сиротинушка я горемычная. Мыкаю горе по миру одна. Никого у меня нет.

– Так уж и нет у тебя никого? – решил я уточняющим вопросом немного поддержать разговор, всё равно больше нечего делать было.

– Совсем никого. Надеяться не на кого, помощи неоткуда ждать. Может, ты мне поможешь?

– А чего делать-то надо? – я чуть-чуть смутился, предвидя опять какой-то подвох, но решительно отказаться от него по слабости своего характера опять не смог.

– Да, ерунда, – радостно и уже во весь голос заговорила девица. – У меня сожитель есть – Колька Кочерга. Так он стервец задумал меня за нос поводить. Сегодня мне значит и базарит, я, дескать, на ночную пойду. Попросили, говорит меня, а я ведь не дура. Я за ним последила и увидела, как он к Катьке нырнул. Вот зараза. Я так разозлилась, что к Ахметычу в гости заглянула, а потом одумалась немного и как-нибудь по-другому, Кольку решила проучить. Ты пойди в двести седьмую, постучи. Оттуда эта стерва выскочит, а ты скажи, чтобы она Кольку позвала, дескать, с работы ты за ним пришел. Он выйдет к тебе, а тут я такая из-за твоей спины с претензией к нему. Ух, и устрою я ему Кузюткину мать. Ох, и оторву ему то, за что его Катька привечает. Ну, чего поможешь?

– Да я знаешь, – засуетился я. – Мне и некогда сейчас совсем. Ждут меня уже. Дело-то у тебя какое-то не такое. Некогда мне.

– Да мы мигом, – резко схватила меня за руку девица и куда-то потащила.

В дверь я постучал, но оказалось, что моя подельница продумала свой коварный план крайне поверхностно. Вместо нужной Катьки из двери выглянул черноусый красавец всем известной национальности. Воспитывался джигит, скорее всего вблизи от заснеженных вершин и потому разговаривать со мной не стал, а промеж глаз двинул мне убедительно.

В себя я пришел на скрипучей кровати под причитания своей скороспелой подруги.

– Вот Катька стерва! Наших мужиков ей мало. Колька ей мой не хорош. Всё чуду какую-то черную к себе тащит. Вот сволочь. Не баба, а сплошное недоразумение. Как только земля таких держит? Ты давай со мной до утра оставайся, Колька-то, наверное, сегодня точно не придет, а придет, отболтаемся как-нибудь. Не впервой мне.

Приключений мне сегодня вечером было уже с перебором, поэтому я при первой возможности потихоньку выскользнул из комнаты и рванул к выходу. Здесь сидел Колчинский и ждал подмогу от своего старинного друга.

Группу захвата Афанасий привел часам к трем ночи. Преступника мы решили брать сонным.

32

План взятия был разработан Альбертычем по всем правилам военной науки, поэтому меня поставили в резерв, страховать лестницу и в случае чего прибежать на помощь, при образовании непредвиденных обстоятельств, которых, по словам следователя, быть вообще не должно.

Первой в комнату постучала местная властительница – Галя.

– Открывай мужики, телеграмма вам, – старательно прокричала она заученную фразу, умнее которой разработчику операции, в связи с достаточно поздним часом, придумать не удалось.

Мужики открыли ей на свою также сонную голову, не сообразив спросонья, что почтамты в три часа утра еще не работают. Сразу же в проем метнулся Альбертыч, двое из группы захвата, Афанасий и тетя Галя. Что уж у них там было внутри, не знаю, но шум был примерно такой, как в момент обвала крыши нашего деревенского клуба в прошлом году, во время Новогодней дискотеки. Грохот, визг и ругань сразу же разбудили все население общежития и безлюдный всего минуту назад коридор, ожил. Ко мне подошел рыжий парень, почесал ребра под майкой с логотипом всем известной политической партии, и смачно зевая, спросил:

– Кого опять сегодня гоняют?

Я пожал в ответ плечами, а парень хотел меня еще о чем-то спросить, но тут из контролируемой мною двери стремительно вырвался человек, сшиб нас с ног и рванул вниз по лестнице. Беглец был явно не из наших. Своих я вроде уже хорошо запомнил и потому презрев боль в ушибленном колене рванул в погоню. Не помню, как мы очутились на улице, но бежали по ней очень быстро. Красиво бежать по столичной улице на исходе летней ночи, жаль только некогда предаться от этой красоты блаженству. Жаль. Посмотреть бы на себя в этот момент со стороны, прекрасная, скорее всего картина, да только недосуг нам обоим было для самолюбования, у нас свои задачи стояли: у беглеца, убежать куда-то, а у меня догнать его. Правда, догнать его никак не получалось, но и оторваться от себя я ему не давал. Так и бежали мы с ним словно на привязи. Бежали до тех пор, пока не оказались на железнодорожной платформе, к которой подплыла заблудшая в ночи электричка. То ли это самая поздняя электричка со стороны Москвы, то ли самая ранняя, не понятно было, однако двери её с шипом открылись и преследуемый мною преступник ворвался туда, как аргентинский форвард в штрафную площадку команды Ямайки. Я за ним. Дальше погоня продолжалась под стук колес. Догнал я его в первом вагоне, а вот что дальше мне с ним делать, как-то, подумать было недосуг, поэтому мы встали и стали внимательно смотреть друг на друга. Парня я узнал сразу, моментально заныла у меня от этого узнавания скула, и кулак зачесался, но с ударными действиями я спешить не решился.

– Ты это, давай того, сейчас пойдем, выйдем, – вступил я в переговоры с преступником.

– Щас, – нарочито издеваясь одновременно надо мною и русским языком, дерзко ответил он, – прямо-таки разбежался с тобою дурошлепом выходить. Щас. Вот тебя скоро вынесут с вагона этого, щегол заблудший. Понял?

Я скоренько оглянулся по сторонам и понял, что обрисованная моим противником перспектива была вполне вероятна. Пришлось отступить на два шага назад и встать там в боевую стойку. Сначала посмотрим, кто кого, а уж потом и выносить нас будут. Тут вдруг электричка остановилась, и мой визави вместо честной битвы в вагоне, пустился в побег к утренней прохладе. Я метнулся за ним. Мы прыгнули с платформы в кусты, и я успел схватить беглеца за рубаху.

– Вот теперь ты от меня никуда не уйдешь, – зафиксировал радость поимки соперника мой мозг. – Попался гад.

Только гад, попавшись в мои руки сдаваться, не собирался. Он неожиданно схватил меня за шею и я, ударившись ботинками о какие-то ветки, очутился в ужасно сырой от утренней росы траве. Теперь поймали меня и поймали на крепкий удушающий прием.

– Чего ты за мной сегодня увязался? – зашипел над моим ухом победитель. – Ты кто такой? Мент?

– Нет, я из охраны, – честно ответил я хриплым голосом, чуть-чуть освободив свою шею от жесткого захвата.

– Какой охраны?

– Ну, с комбината, с «Хмельной Забавы».

– А за мной чего второй день ходишь?

– Ты директора хотел заказать, поэтому мы тебя должны изловить и причину заказа выяснить. Нам её директор обязательно поручил выяснить. Волнуется он очень, поэтому нам и поручил.

– Кому это нам?

– Нам с Альбертычем?

– А милиция меня ищет?

– Нет, Николай Алексеевич не велел шума поднимать. Велел пока только выяснить и всё.

– Это хорошо. Ты вот, что, я так понимаю Альбертыч у вас старший?