Осенняя молния
Шрифт:
Так что к внезапному визиту Ларисы Чалдоновой, близкого ее приятеля Жени Гузеева, и близкой ее приятельницы Дилары Закировой Ольга отнеслась настороженно. Ученики иногда напрашивались к ней в гости, и порой по невнятным поводам. Сейчас таким поводом послужили некоторые проблемы с Закировой, чьим воспитанием занимался старший брат, если не ревнитель законов Шариата, то, по крайней мере, сторонник традиционных взглядов на место женщины в семье (родители девушки трагически погибли минувшей зимой). Приятели вроде как приняли близко к сердцу давление на одноклассницу и решили донести информацию о нем до Точиловой. С тем, чтобы классный руководитель на ближайшем родительском собрании… Ну, вы поняли?
Ольга Викторовна заявила, что не имеет ни малейшего желания вмешиваться во внутрисемейные дела, если таковые не идут вразрез с действующим законодательством. Что касается «особенностей национального
За Снежковым, Ольга, конечно, наблюдала тоже с особенным вниманием. Но мальчишка, выплеснув негодование через клавиатуру, по счастью, все последующие дни до четверга вел себя адекватно. Видимо, он все-таки решил молчать про приключение. А может быть, и у него начался процесс выхода из любовного «штопора»: в юности это происходит быстро. Особенно у мальчиков.
Так это или нет, покажет будущее… А Точилова теперь жила настоящим. Она понимала, что памятный удар молнии очень сильно изменил ее психосоматику и, скорее всего, необратимо. Поколебавшись, она рискнула подробно написать обо всех своих особенностях профессору Виноделову (и сейчас с замиранием сердца ждала ответ). Рассказала о том, что она действительно обладает даром телепатии (пусть даже не особенно стабильным), но и шаг за шагом превращается из женщины со сравнительно адекватной сексуальностью чуть ли не в нимфоманку… Или не превращается? Может, наоборот, приходит в свое нормальное состояние, данное ей изначально? Что если все это наносное сдерживание своих инстинктов, навязанное цивилизацией (а если уж точнее — дикими традициями и косными устоями) — излишняя роскошь, которая попросту противна человеческой природе, самой сущности разумного существа? Взять тех же дельфинов. Ольга вспомнила, какой шок испытала однажды, увидев сравнительные рисунки мозга человека и мозга дельфина. С таким интеллектом этого морского умницу даже животным нельзя называть — сапиенс, да и только. И как положено сапиенсу, он умеет испытывать наслаждение от секса. У китообразных особой разборчивости в половых партнерах нет, хотя вроде бывает, что постоянная подруга на некоторый период времени имеется. А если таковой поблизости нет, то дельфин мужского пола и человеческую женщину совратить не погнушается — в интернете вон сколько уже документальных роликов на эту тему…
Свои соображения насчет дельфинов Точилова, впрочем, не стала излагать в письме.
— … Ольга Викторовна! Это ваш мобильник в шкафу звонит? — спросила Тамара Арефьева, симпатичная худенькая учительница биологии лет тридцати восьми.
Точилова отвлеклась от нескромных мыслей, улыбнувшись, поблагодарила. В учительской, на ее счастье, в этот момент больше никого не находилось, а то появился бы повод для тихого зубоскальства…
Аппарат еще звонил. Ольга быстро выхватила трубку из кармана плаща, сказала «алло?». В телефоне как будто послышался приглушенный вздох, затем короткие гудки отбоя.
— Ошиблись? — спросила Арефьева.
— Видимо, да, — сказала Ольга, вдруг отметив покрасневшие глаза у Тамары Аркадьевны, припухшие веки… И странно — вроде никакого удара током в последние несколько минут она не получала, но вдруг что-то восприняла. То были беззвучный плач и малопонятные непроизнесенные слова, наполненные горькой досадой и злостью на кого-то. Да и слышимый голос у учительницы казался каким-то глухим, «надломленным».
— Вас кто-то обидел? — вдруг вырвалось у Ольги словно бы само собой.
Арефьева быстро взглянула на коллегу с легким удивлением.
— Нет, ничего… — сказала она. Но губы предательски дрогнули. — Ладно, до свидания. — И, подхватив одной рукой сумку, другой — куртку, быстро пошла к выходу из учительской, с трудом разойдясь в проходе с грузной «англичанкой» Самойловой. Она с видимым интересом проводила глазами Арефьеву и взглянула на Точилову. Похоже, коллега услышала последние реплики, стоя возле двери снаружи.
(Обидел ее кто-то… Знаем, кто, и что это за обида такая… Сдается мне, развод не за горами, скоро ни одной замужней тетки в школе не останется…)
Ольга вздрогнула от ненависти и злорадства, которые, словно злобные черти, прыгнули ей в мозг как будто прямо из преисподней.
(Если только эта бесстыжая выскочка Точилка за кого-нибудь не выскочит… Вон уже оба-два ее кобеля на улице торчат, углы метят…)
Ну и ну!.. Ольга сухо сказала «до свиданья» и покинула учительскую, набрасывая на ходу плащ. Подошла к окну (со второго этажа хорошо просматривалось пространство между школьным крыльцом и металлической оградой, за которой начиналась улица. Так и есть — опять этот Саша! Ну что за тип?!
Телефон! Ну да — номер, с которого сейчас звонили, принадлежал Саше. После той памятной встречи у гаражей этот (симпатичный, да) молодой человек вообразил себе, что имеет какие-то шансы… Но ведь не так — ничего он не имеет! Как бы ему сказать, чтобы он это понял?!
А напротив школьных ворот стоит знакомая белая «тойота»… К лицу сразу же прилила кровь, тело вдруг ощутило каждую складочку на нижнем белье… Ну ладно.
Точилова спустилась на первый этаж, затем прошла по длинному коридору к пристройке, где находились учебные мастерские и различные подсобные помещения. Главное, чтоб дед Арсен, которого ученики почему-то звали Маусом, был на месте… Ага, помощник завхоза и специалист по отоплению сидит у себя в каптерке и пьет чай… То есть, не факт, что именно чай, но это ее, Ольгу, не волнует вообще никак. Арсен-Маус, ничему не удивляясь, открыл дверь черного хода и выпустил Точилову на задний двор школы, между трансформаторной будкой и спортивной площадкой. За этой будкой покуривали две десятиклассницы (одна из них от неожиданности поперхнулась дымом при виде учительницы), Ольга на ходу бросила им резкое замечание и сделала характерный жест рукой «вон отсюда!» Ученицы нехотя переместились на более безопасное место и продолжили перекур. Точилова про них уже забыла, потому что ей осталось только обойти древнюю постройку, неплотно примыкающую к одному из углов школьной ограды, и она окажется на улице, как раз там, где стоит автомобиль… Машина-то вот она, действительно, уже рукой подать, но где сам Сережа?
Ольге меньше всего хотелось, чтобы ее заметил Саша, перебравшийся на ступеньки школьного крыльца и пытающийся понять, не направляется ли объект его воздыханий по холлу к выходу? Так, напряженно наблюдая за одним мужчиной и выискивая среди прохожих другого, Ольга не заметила третьего, который, в свою очередь, внимательно следил за ней. Третий, тоже был в напряжении и довольно хмуром расположении духа…
Ну вот, наконец-то! Зеленоватая куртка и немного сбитая набок шапочка мелькнули поблизости — Кнехт, докуривая сигарету, быстрым шагом подходил к своей машине и тоже озирался, не иначе, высматривая ее, Ольгу (кого же еще, ну нет, не правда ли?) И Точилова, едва Сергей взялся за ручку двери, зашагала через улицу — небрежно накинутый на плечи плащ развевался по ветру победным знаменем. Конечно же, Сергей ее сразу же увидел. И, конечно же, поспешил открыть другую дверь машины. Но это увидел и Саша, случайно решивший оглянуться в сторону улицы. Это увидел и хмурый Максим Снежков, наблюдавший за любимой учительницей от дальнего угла школьной ограды. Но Ольге на этих шпионов теперь было весьма «параллельно» — она находилась в безопасности. Поцеловав Сергея, скомандовала «трогай» и охнула на вдохе, потому что Кнехт действительно потрогал ее за коленку, якобы промахнувшись по ручке переключения передач.
Когда ладони стоящего позади Ольги мужчины мягко легли ей на грудь, Ольга неспешно завела руки себе за спину и расстегнула брюки Сергея. Сзади послышался легкий вздох, пальцы мужчины разомкнули застежку лифчика и нежно прошлись по обнаженной коже, рисуя окружности вокруг сосков. Теперь пришел черед Ольги вздыхать. Она закрыла глаза и слегка запрокинула голову, когда Сергей начал целовать ее шею, а его руки, чуть касаясь кожи, стали спускаться по телу вниз. У женщины дрогнули бедра, когда легкое скользящее прикосновение достигло середины ее живота. Она непроизвольно начала двигать своей рукой взад-вперед, но Сергей отпрянул назад, затем развернул Ольгу лицом к себе, и они слились в поцелуе… Еще несколько минут, и два сплетенных тела легли на кровать.
…О, этот мужчина вел себя совершенно иначе, нежели мальчик по прозвищу Тим! Опытный любовник, словно прирожденный музыкант, он отлично знал, как вести основную мелодию; безошибочно, не фальшивя, извлекал из Ольгиного тела правильные ноты. И при этом не забывал о себе. С каждым движением он понемногу увеличивал амплитуду. Напористо, мощно (крещендо, вигорозо, форте!) Ритмичными движениями ног Ольга притягивала движущееся тело мужчины, но амплитуда толчков уменьшилась, и Сергей таким нехитрым способом добился того, что Ольга еще некоторое время трепетала совсем рядом с вершиной, не в состоянии оказаться на ней. Быстро, еще быстрее (аллегро, престо, престиссимо!) Женщина пришла в полное неистовство; практически потеряв контроль над собой, она укусила Сергея за плечо…