Осенняя молния
Шрифт:
— Анатолий Павлович на месте? — спросил сержант в телефонную трубку. — А кто примет по оперативному номер двенадцать-А?.. Столетов? Да, нападение. Все, пропуск выписал! Сейчас к вам подойдет гражданка Улаханова, она хочет подать заявление… Хорошо…
Сержант вернул паспорт с пропуском женщине и произнес:
— Санжима Онхотоевна, сейчас по коридору направо, подниметесь на второй этаж и пройдите в кабинет номер двадцать два.
Женщина молча приняла документы и прошествовала через рамку металлоискателя в сторону коридора — стройная, гордая… Сержант повернулся к
— Я было подумал, что это гастерша какая-нибудь, сейчас будет жаловаться, что у нее кошелек подрезали…
— Какая гастерша? — с недоумением ответил коллега. — Наша же, сибирячка из Бурятии… Че, не знаешь? Улаханова, между прочим, олимпийская чемпионка по плаванию. В нашем городе живет. Вон какие люди к нам в управу приходят, а ты с них миграционную карту требуешь…
— Смотри, что я по почте получила!
— Классная штучка! — согласилась Лена, рассмотрев на своем экране предмет. — Когда испробовать думаешь? Сегодня?
— Нет, вряд ли. Сегодня мне он точно не понадобится. Вечером меня ждет кое-что другое.
— Ага, понимаю. Ты хочешь войти в «тему» со своим мужчиной?
— Думаю попробовать…
— Ответ неправильный, Оля. Если ты вступила на новый путь — надо не «пробовать», а идти по нему. Неизвестно, каким он будет, долгим или коротким, но придется пройти полностью. Как говорится, испить чашу до дна. Даже, если будет больно. Лучше боль, чем опустошение, а оно обязательно появится, если ты передумаешь…
— Я уже ощущаю и то, и другое…
— Это ты про мальчика?
— Да, про моего ученика. Он сильно страдает, но, с другой стороны, может и свинью подложить…
— Про кого?! Кто он? Какой ученик? Господи боже, ты в школе работаешь, что ли?
— Именно, — коротко произнесла Ольга, поняв, что рано или поздно она все равно рассказала бы об этом подруге. — Более того, я классный руководитель. А мальчик из моего класса.
— Я в шоке… Оленька, вот сейчас самое время, когда нужно тебя обнять и успокоить. Как плохо, что по скайпу этого нельзя сделать!.. Ты литературу преподаешь ведь? Явно не математику!
— Ты опять угадала…
— Трудно не угадать. Но я не смогла бы предположить, что ты учительница. Хотя знаешь, литература… Это ведь творческий предмет. Значит, ты пусть немного, но богемная девушка… Нет, я все равно в шоке. Даже не от того, что у тебя роман с учеником… Насколько я уже знаю тебя, это вполне в твоем стиле.
— Ты так считаешь?
— Абсолютно. Меня больше удивляет другое. Что ты выбрала именно педагогику. Ну ладно, ты любишь литературу, творчество… Почему не журналистика, например? Слушай, а может быть, ты стихи пишешь?
— Нет, не стихи… Рассказы пишу.
— В стол?
— Да. Даже не представляю, как их можно дать кому-то читать. Я же умру, если кто-то скажет про них гадость… А они могут быть слабыми. Наверное.
— Оля, а мне можно будет почитать? Клянусь, я никому не скажу!
— Ленчик, давай только не сейчас. Я должна немного
пожить с этой мыслью.— Ладно, хотя бы расскажи, о чем ты пишешь? Лямур-тужур?
— Нет… Про детей. Про подростков. Про то, как их ломает школа и общество. О том, как прекрасные, искренние, открытые люди постепенно превращаются в чудовищ.
— Серьезная тема. И ты полагаешь, что школа как таковая — зло?
— Лен, а ты задумывалась, для чего в принципе нужна школа? В том виде, какая она сейчас.
— Ну, какие-никакие, а знания все-таки дает…
— Это побочная роль. Школа нужна не для того, чтобы вбивать в головы будущих водителей маршруток и продавцов-кассиров логарифмы и Льва Толстого. Школа нужна для социализации — а если точнее, для всесторонней подготовки людей к тому, чтобы они успешно входили в систему. В матрицу.
— Понимаю. «Еще один кирпич в стене». Смотрела когда-то с отцом. Он любит рок-музыку тех времен, а в том фильме была музыка культовой группы семидесятых — «Пинк Флойд». Сейчас-то их мало кто помнит, а фильм поставь кому — так не поймут ведь, скажут — бред… Вот он как раз про то, о чем ты говоришь… А ты и сама работаешь в школе. Получается, что и ты как-то руку прикладываешь ко всему этому, да?
— Ты знаешь, что для меня школа? И знаешь, для чего я в школе? Да для того, чтобы среди десятка этих «кирпичей» оказался хотя бы один, который не будет прямоугольным. Пусть он станет иным — круглым, пирамидальным, цилиндрическим, а то и вообще многогранным кристаллом. Почему бы нет? Если из моего класса два-три человека не окажутся очередными кирпичиками в стене, не уместятся в нее, а если их туда запихнут — начнут расшатывать ее, то я буду считать, что не зря живу на земле.
— Оля, да ты — луч света в темном царстве.
— Перечитала?
— Перечитала. Знаешь, сейчас эта пьеса совершенно по-иному воспринимается. Детям, к сожалению, не понять всей ее глубины.
— Лен, а ты рассказ «Муму» помнишь?
— Помню. Это ты к чему?
— Скажи, только честно — он комедия, из которой вышли смешные анекдоты или жестокая человеческая трагедия?
— Конечно, трагедия, о чем ты? Будто сама не знаешь. Просто так почему-то сложилось, что над этим рассказом принято стебаться. И если ты не стебешься, то ты какой-то странный, и к тому же «асси», как говорят в Германии. Это, кстати, происходит от слова «асоциальный», а если перевести точнее по смыслу — то получится «не вписавшийся в систему».
— Не ставший кирпичом. Как ты. Потому, наверное, мне так легко с тобой.
— Да, я не кирпич. Я — дельфин.
— Я знаю. Хочешь, что-то прочитаю?
— Ага, слушаю.
— Так, минутку… Вот. «Татуировка с изображением дельфина очень подходит для нежных девушек, стремящихся подчеркнуть свою индивидуальность. Морское млекопитающее, олицетворяющее собой силу водной стихии, мудрость и дружелюбие, наносят, как правило, натуры страстные и открытые. Удачным решением станет изображение выпрыгивающего из воды дельфина, сделанного в реалистическом стиле. Изящный изгиб хвоста и брызги моря создадут романтичную композицию. В целом же значение может быть следующим.