Осенняя молния

«Эх, дать бы сейчас по газам со всей дури, и посшибать этих нищебродов, как кегли» — подумал водитель дорогой машины, стоящей на светофоре, про переходящих улицу пешеходов.

«Что это за чучело, не поймешь, парень или баба… Если парень, кастрировал бы», — помечтал пожилой мужчина с узловатой палкой в руке на предмет молодого человека с длинной челкой и в зауженных джинсах.

«Во, вырядилась, шалашовка вонючая», — обратился к ней, Ольге, молодой худощавый тип с синими от татуировок кистями рук.

«А ничего мы вчера с Вакулой эту сучку Мелиску вертолетом отжарили…»

«Ботаник — конечно, отморозок… Припугнул, что кишки ей выпустит, если Мелиска заявить вздумает — пусть считают, будто это маньяка рук дело… Она от него тогда свалила, а второй раз может и не получиться…»

Оп-па! Ольга остановилась и пристально посмотрела вслед двум молодым людям в почти одинаковой одежде — толстовках с капюшонами и синих спортивных штанах (примерно как у Толика)… Мелиска… Что-то очень знакомое… И имя редкое. Мелисса Котова? Уж не про ту ли девушку речь, которая в прошлом году школу окончила? Не особо успевающая, сравнительно проблемная, из неполной семьи. Как будто Ольга ее где-то совсем недавно видела…

Тут же в скрытой под волосами гарнитуре что-то щелкнуло, и голос Светы спросил: «Что-то серьезное услышала?»

Ольга сделала горизонтальное движение рукой, обозначающее отрицательный ответ, и пошла дальше, поправив на плече сумочку с лежащей в ней рацией. И продолжала слушать. Ее уже не удивляли и более дикие мысли, более чудовищные пожелания. Она несколько раз пообещала себе никогда не пытаться впредь подслушивать близких или хотя бы симпатичных ей людей; лучше не знать наверняка, о чем они думают, иначе, по всей видимости, дальше жить будет просто незачем…

И вдруг ее окатило теплом и светом — не жгучим пламенем, и не слепящими вспышками, а чем-то нежным, мягко обволакивающим. Оно исходило от женщины, примерно одного возраста с Ольгой, но внешне совершенно иной: низенькой, пухленькой, с одутловатым детским личиком. Она излучала любовь в чистом виде; любовь, ничем незамутненную. Ольга поняла, на что, вернее, на кого направлено это тепло — у женщины была семья — муж и двое детей, кажется, сыновья. Образы, идущие к Ольге прямо в мозг, не перекодировались в слова — таких слов просто не существовало.

Что-то похожее излучал средних лет мужчина, остановивший свой черный джип на обочине, и устремившийся куда-то поперек улицы… Дорогой костюм, галстук от Армани, аромат «Хьюго Босс»… Он думал о своей матери, к которой приехал сейчас, несмотря на дикую загруженность.

«Классный вечер сегодня… Сделаю-ка я Нинке в кои-то веки что-нибудь приятное», — прикидывал еще один тип с татуированными лапами.

«Надо же, какая красота!..» — и такое доносилось до Ольги сзади в ее адрес, когда кто-то из проходящих мимо вдруг обращал на нее внимание.

«Может, накал мизантропии в людях не столь уж велик?» — в это Ольге хотелось изо всех сил верить, но тут ее снова и снова как будто окутывало черное душное облако, тяжелое от липкой ментальной грязи…

* * *

Тем же вечером Максим Снежков возвращался домой из лицея при университете, который он более-менее регулярно посещал в надежде, что на будущий год сумеет поступить в вуз. Не потому даже, что ему так уж хотелось получить высшее образование (лучше бы сразу начать работать), а чтобы родители отстали. Настроение было неважное. Что-то не клеилось у него с противоположным полом, и в чем причина, он не мог понять, и это вызывало глухое раздражение. Конечно, фантастические вечера с Точиловой никогда не забыть… как и то, что она внезапно дала ему поворот, переключившись на этого гнусного электрика… Восстановление отношений с Инной ладилось чуть менее чем никак, особенно, если учесть ее давние подозрения, что Максим «запал» на учительницу, и потому она ревнует еще с августа, и чем дальше, тем больше. Настя из лицея сегодня намекнула, что ее интересуют парни постарше, а Иринка, с которой вроде и делить особо нечего, внезапно удалила его из всех контактов и переместила в игнор и черные списки… Про такие вещи даже друзьям ведь не расскажешь — вон Жека, обратив внимание, как он первого сентября раздевал глазами Точилову, ядовито заметил, что шансы на успех у Макса примерно такие же, как выиграть президентские выборы… Причем в Америке. А то и меньше. Знал бы он… А расскажи кому, как зажигает в постели Ольга Викторовна — не поверят ведь. Нет, в то, что она зажигает, скорее всего, поверят. Но вряд ли поверят в то, что Ольга Викторовна зажигала именно с ним, Снежковым. Посоветуют пойти провериться или еще куда…

Максим двинулся через темный сквер, где в погожие дни играют в бадминтон и бегают от инфаркта, а также гуляют с собаками (с ними не только в погожие). Вечерами тут раньше постоянно сиживали компании с пивом или чем покрепче, но в последнее время их разогнали полицейские, причем довольно жестко — как они сейчас всё делают.

— Э, иди сюда, кент, — вдруг послышался чей-то голос.

Голос был незнакомым. Обладатель его — тоже. Белобрысый парень в кожанке и гопничьих штанах сидел на скамейке, держа в зубах зажженную сигарету. Молодой, вряд ли старше Макса, а то и моложе. Но, судя по всему, отмороженный. Максиму стало немного не по себе.

— Чего надо? — спросил он, и не сказать, что особенно вежливо.

— Дисюда, говорю, — тон требования уже намекал на угрозу.

Максим оглянулся. Темная аллея казалась безлюдной. Но и гопник был в одиночестве. Правда, кто этих отморозков знает — вдруг у него в кармане чего лежит?

— Слышь, ты, сюда иди, разговор есть.

Можно было, конечно, рвануть с места в карьер по знакомому району, но — кто его знает, вдруг монстр посерьезнее караулит за деревьями в конце аллеи. А этот сопляк просто сидит тут в качестве расходного юнита первого уровня, как в играх. Приготовившись расстаться с мобильником (не далее как сегодня обсмеянным Настей за моральную и физическую устарелость оного), Максим решил подойти. Парень, вроде бы, не проявлял агрессивности сверх обычной для среднестатистического гопника.

— Ну, я подошел, — стараясь сохранять спокойствие, произнес Максим.

— Даров, братух, — уже более по-доброму сказал белоголовый гопник. — Ты в этой школе же учишься, на Сосновой? В одиннадцатом?

— В этой, — признался Максим, тщетно пытаясь вспомнить, пересекался ли он в школьных коридорах или столовой с этим парнем? А если пересекался, то по какому поводу?

— Ага. У вас там классная руководитель Ольга Викторовна, верно?

— Верно…

— Это моя сестра.

Максим с удивлением воспринял данное заявление: менее похожих друг на друга людей, чем Точилова и этот хулиган, еще поискать надо было. Хотя, конечно, всякое бывает, может сводные, или двоюродные. Они совсем необязательно похожими должны быть… Но какое этому гопнику до него, Максима, дело? Уж не сама ли Ольга нажаловалась?

— Так, понял. И при чем тут я?

Белобрысый выбросил окурок и звонко сплюнул сквозь зубы.

— Да ты садись, че стоишь столбом…

Максим сел на скамейку рядом. Гопник между тем продолжил:

— Короче, братух, дело тонкое. Ты пацан и я пацан, поэтому нам лучше меж собой перетереть, чем взрослых людей подтягивать… Короче, тема такая есть: вашу классную, которая, как я уже тебе сказал, моя сестра, кто-то из вашего же класса хочет загнобить к херам.

— Это как?

— Ну вот так. Кому-то из вас она поперек горла. Почему — я в непонятках. Если ты у нее учишься, то спорить не станешь, что она супер, даром, что училка. Я за нее урою кого хочешь, если вдруг узнаю, что ее обидели. Но я живу не в городе, и не всегда могу за ней приглядывать…