Осенняя молния

Ольга, как и все в школе, знала, что Тамара Аркадьевна, учительница биологии, сейчас находится в процессе развода, и что процесс этот для нее стал делом весьма болезненным. По слухам, позавчера к ней даже вызывали «скорую».

— Понятно. И…

— И мы с Галиной Петровной поговорили и пришли к мнению, что проведение этого урока следует поручить вам.

— Мне?

— Да, вам. Вы у нас на хорошем счету, ваши показатели резко взлетели за последние несколько дней… Ученики от вас в восторге… Думаю, что вы прекрасно справитесь с этим поручением.

— Да, но… Арефьеву хотя бы предупреждали заранее. Я представляю, что это за урок, и знаю, что к нему за один вечер подготовиться невозможно. Потом — это не просто доклад, надо ведь и презентацию составить. С учетом, как сейчас говорят, текущей политической ситуации.

— Тамара Аркадьевна подготовила прекрасный материал. Весьма развернутый. Презентация тоже есть. Галина Петровна осталась им довольна. Вам не придется сидеть в интернете и готовить тезисы «с нуля». Вы просто ознакомитесь с ее работой и потом озвучите ее. Возьмите флешку у секретаря директора. Хорошо?.. Я так и думала, что мы договоримся.

И Музгалова грузно зашагала прочь.

Вот удружила так удружила! Открытый урок госпатриотизма… Все знают, что это просто показуха перед отделом образования, дежурная обязанность, спущенная из Москвы каким-то скучающим чиновником. Вот только этого Ольге сейчас не хватало! Но что делать? Делать нечего. Раз поступило предложение, от которого невозможно отказаться, его придется выполнять.

Точилова, сохраняя невозмутимость, широким шагом направилась в кабинет директора — выпрямленная, с развернутыми плечами, и гордо приподнятым подбородком — как есть царица. И — как приличествует царице — с плохо скрываемым гневом в глазах.

* * *

— Мне кажется, это была не самая лучшая идея, — произнесла Ольга, когда женщины встретились в своем «штабе» на втором этаже торгового центра. — Мы так можем бродить неделями, но я вряд ли смогу уловить что-то действительно важное…

Точилова была далека от мысли посвящать Свету во все тонкости своих экстрасенсорных возможностей. Она лишь осторожно призналась в том, что может при определенном стечении обстоятельств уловить образ мыслей преступника. Как это получается, Света не поняла, но уяснила, что ее новая подруга (да, подруга, будьте уверены!) действительно «чует» такое, что недоступно большинству других людей.

— То есть, совсем ничего? — спросила Третьякова расстроено.

— Не скажу, что уж совсем… Встречный вопрос: тебе известны такие клички, как Вакула и Ботаник?

— Господи, но ты-то где все это слышала?

— Ты же сама как-то сказала: птички напели.

— Ну, не хочешь говорить, не надо… — Света, похоже, обиделась чисто по-женски.

— Да не то что бы «не хочу». Не могу — так будет точнее. Я, Свет, сама не понимаю, откуда ко мне это все приходит…

— Ботаник — наш старый клиент. По малолетке еще попадался. Мелкие кражи, хулиганка, в общем, нормальный такой путь продвинутого гопника с реальной перспективой однажды сесть надолго. Что там?

— Боюсь, изнасилование. И с угрозами. Угрозы в стиле нашего потрошителя. Но я почти уверена, что это не он.

— Даже так? — Света сощурилась. — А почему бы не предположить, что он немного знает или слышал хотя бы краем уха?

— Вот и я о том же, — сказала Ольга.

— Может быть, ты и про потерпевшую что-то знаешь?

— Про нее — нет… — Почему-то Ольге не хотелось высказывать свои догадки насчет Мелиссы Котовой. А если это и не она совсем? Точилова представила себе состояние девушки, которая ни сном ни духом, что называется, как вдруг появляется в поле зрения полицейских, убеждающих ее в том, что она была изнасилована, и притом одновременно двумя гражданами мужского пола… Ольгу даже слегка передернуло.

— Хорошо, как мы теперь поступим?

— Я думаю, продолжать надо. Но как именно?

— Есть ли смысл устроить провокацию?

— Светочка, я тебя умоляю… Что может быть провокационнее моего вчерашнего дефиле по улицам?.. Где, кроме всего прочего, меня могут увидеть и узнать мои ученики, или — того хуже — их родители, а то и мои коллеги?

— Значит, придется действовать иначе. Простое хождение по улицам, наверное, не скоро даст результаты. А времени у нас мало. Надо понять, где живет или работает потрошитель, и спровоцировать его на вылазку именно вблизи своего обиталища… А ты же сможешь выяснить — он это или он, верно?

— Если успею, — мрачно сказала Ольга.

— Успеешь. Я буду рядом и в обиду тебя не дам, — довольно жестко произнесла Света.

— Хорошо. Осталось самое главное: понять, где находится «логово зверя»? Так ведь?

— А может, этот Ботаник действительно что-то знает.

— Будете его брать?

— Конечно.

— Ясно. Но тогда с походами по улицам в провокационном виде надо заканчивать. Света, мне это не понравилось. Честно тебе говорю.

— Эх, Оль, видела бы ты себя со стороны… Ты выглядишь фантастически. Такое ощущение, что ты сама освещаешь улицу.

— Я отлично знаю, как выгляжу, — улыбнулась Точилова. — Ладно, отдать тебе твою кожанку? И очки, кстати, тоже забери. Хорошо, хоть там символические диоптрии — еще не хватало мне зрение посадить.

— Очки заберу… А курточку можешь поносить. Она тебе идет больше, чем мне. Такое ощущение, что вы просто созданы друг для друга. По твоей фигуре как влитая. Прямо обтекает.

— Куда я в ней пойду? Не на работу же.

Света засмеялась.

— А почему бы нет? — спросила она.

— А почему бы нет? — повторила Ольга предательски дрогнувшим голосом.

Света перестала смеяться.

— С тобой что-то случилось? — спросила она.

— Нет, ничего… — пробормотала Ольга, придерживая рукой вдруг задрожавший подбородок.

— Не-а… Я же вижу, что с тобой неладное. Это же не из-за вчерашнего вечера?