Осенняя молния

* * *

Возле двери квартиры Ольга остановилась как вкопанная.

— Что случилось? — спросила Ирина.

На крашенной молотковой эмалью металлической панели красовался жирный крест в виде равносторонней буквы «Х», выведенный мелом.

— Чья-то глупая шутка? — последовал новый вопрос.

— Не знаю, — озадаченно произнесла Точилова. Открыв квартиру ключом, она пропустила вперед гостью, затем прошла следом. Знак на двери ей очень не понравился. Она как-то сразу решила, что это — дело рук того маньяка.

— Проходите, — произнесла Ольга. — Ванная налево, кухня прямо. Можете освежиться с дороги, потом сразу позавтракаем.

— Спасибо, — ответила Рощина.

Ольга открыла дверь квартиры изнутри, сфотографировала белый крест. На всякий случай… Чуть позже, когда женщины завтракали приготовленной на скорую руку яичницей, набрала номер Светланы. К счастью, та откликнулась почти через секунду.

— Привет, — сказала она. — Я была уверена, что ты позвонишь… Пока не знаю, что там с Кнехтом. Мне, сама понимаешь, с ходу о таких вещах не докладывают, а задавать вопросы с утра я должна немного другие. Так что прости великодушно, я про тебя помню, и сама сообщу, что с ним и как…

— Я поняла. Ты будешь в управлении в ближайшее время?

— Если не случится чего-нибудь, то да. А у нас всегда что-нибудь случается.

— У вас уже случилось. Сейчас я приведу к вам свидетельницу, которая подтвердит, что Кнехт действительно ездил в Нижнеманск, когда случился… инцидент со второй девушкой.

— Ты шутишь?

— Нет. А также список имен и фамилий людей, которые его видели. Включая проводника вагона, где он ехал.

— Если мне из-за этого придется качать воду ручным насосом, я не стану расстраиваться… Быстрее бегите, я постараюсь, чтобы Столетов сам снял показания!

…Конечно, никто бы не позволил Ольге сидеть в кабинете при беседе Ирины с полицейскими, поэтому она отправилась на работу. Пусть у нее и оставалось время до занятий, но сейчас, как ей казалось, назрел хороший момент для разговора с директрисой.

На крашенной в серый цвет двери кабинета русского языка красовался точно такой же крест, как и на квартире. Поджав губы, Ольга сделала еще один снимок. Потом открыла ключом классную комнату, прошла внутрь, положила сумку с вещами на свой стул у доски…

Послышался стук в дверь.

— К вам можно?

— Заходи, — сказала Точилова Жене Гузееву. — Все в порядке?

— В полном, Ольга Викторовна.

Он подошел к столу, вынул из кармана конверт.

— Остатки командировочных расходов, — произнес он, кладя конверт на стол. — И от имени группы «Свободный полет» большое спасибо за вчерашний вечер.

— Ладно уже… — И вам спасибо.

Ученик и учительница обменялись улыбками, затем Гузеев ретировался. Ольга заглянула в конверт… Приличная сумма. Пересчитав деньги, убедилась, что ребята не потратили даже половины. Не иначе, добавили своих денег на билеты… Плюс ко всему, обратно же ехали на микроавтобусе — наверняка это вышло дешевле железной дороги. На клуб и хостел точно из своего кармана выложили… Славные они, все-таки. Хорошо хоть, теперь не придется голову греть, где снова добывать недостающую сумму для выкупа квартирной доли. А то она уже начала думать о кредитах. Правда, все равно осталась в минусах, но не в таких уж критичных…

Через несколько минут Точилова вошла в кабинет Маркиной.

— Да, садитесь, слушаю вас, — с готовностью сказала директриса в ответ на стандартный вопрос.

— Галина Петровна, — проговорила Ольга, пускаясь с места в карьер. — Я хотела бы уволиться.

Правая рука директрисы потянулась к несуществующим очкам: Маркина год назад сделала коррекцию зрения, но привычка поправлять очки никуда не исчезла.

— Вы это серьезно? — спросила Маркина. Ольга даже поразилась: она никогда раньше не видела директрису в растерянности. Да и вряд ли кто другой мог этим похвастаться.

— Да, вполне. Но я не хочу никого подставлять. Поэтому и говорю очень и очень заранее.

Маркина глубоко вздохнула.

— И с какого числа вы хотите… Уйти?

— Ориентировочно — с первого… Января следующего года.

— Вот как… Понятно. Я уж грешным делом подумала, сейчас заявление на стол положите.

— Нет, что вы… Я же сказала — подставлять никого не буду. С моей стороны это было бы по меньшей мере непорядочно.

— Да уж… Если не секрет, куда вас переманивают?

— Я намерена вообще покинуть этот город. Я устала от него. И, если честно, мне тут не климат. Подозреваю, что и маме моей здесь было точно так же.

— Если я правильно поняла, убеждать и уговаривать выпустить класс в следующем году смысла нет?

Ольга отрицательно помотала головой.

— Мне придется искать работу на новом месте. Не факт, что мне хватит двух летних месяцев, когда все в отпусках. Поэтому понадобится заниматься трудоустройством зимой и весной. Иначе я потеряю целый год… А кроме как преподавать, я ведь ничего и не умею.

Точилова подняла взгляд на директрису. Та выглядела если не растерянной, то расстроенной — точно.

— Да, — сказала она. — Вот оно как бывает… А я предполагала, что… Впрочем, неважно. Мне нужно подумать, как быть с вашей ставкой со следующего года. И с классным руководством. Спасибо хотя бы за то, что действительно заранее подготовили меня. Идите, работайте.

Ольга успела перехватить Ирину на улице сразу после того, как та вышла из управления полиции и начала набирать ее номер. Рощина выглядела немного встревоженной.

— Говорят, Сергей так и лежит в коме, — сказала она. — Но мои показания записали в протокол точно, как все было. Я им оставила еще три фамилии, которые вы мне сообщили… Проводника, полицейского и официантки. Там был такой коренастый и низенький подполковник, когда он узнал, что Сергея даже полицейские в Нижнеманске могут опознать, по-моему, сильно расстроился.

— Что ж, Ира, мы с вами сделали все, что могли… Идемте ко мне, располагайтесь.

— До вечера, если можно? Я бы на поезде уехала.