Осенняя молния
Шрифт:
Батарейки, судя по всему, никак не годились — их напряжения или импульса явно не хватало, чтобы инициировать «шестое чувство». Ольга уже пыталась тискать пальцами контакты небольшого 12-вольтового аккумулятора, находясь среди людей, но эффект оказался нулевым. Как носить с собой напряжение в двести двадцать вольт, Точилова не могла сообразить. Подбадривать себя электрошокером, разве что? Нет, это бред. Хотя…
Не будучи особо продвинутой в области физики и электротехники, Ольга тем не менее, умела пользоваться справочной литературой. Сидя за монитором компьютера, она скоро узнала много нового о конденсаторах. Кроме того, в памяти всплыли ее школьные годы, а именно — четвертый или пятый класс, а еще точнее — шкодливый Сашка Плескунов,
— Оля, подождите секунду, — попыталась задержать Точилову Сима.
Ольга уже собралась было остановиться возле группы жестикулирующих граждан, но вдруг что-то ей пришло в голову.
— Подождите пять минут! — и, не став выслушивать возможные возражения, буквально взметнулась в квартиру, перепрыгивая через две ступеньки. Бросила сумку на тумбочку в прихожей на лету выхватывая покупку, проскочила в комнату, где уже лежало заготовленное зарядное устройство — система проще некуда: два оголенных провода и электрическая сетевая вилка. Ольга аккуратно подсоединила выводы конденсатора к проводам и воткнула вилку в розетку. Затем, разобрав конструкцию, осторожно взяла конденсатор и, секунду покрутив так и этак (сердце колотилось отчаянно), подтянула платье и поднесла его чуть подрагивающей рукой, слегка коснувшись гладкой кожи голого бедра…
Ай! С сухим щелчком конденсатор разрядился, больно ударив Ольгу током. Испытав легкую дрожь в теле (вроде, ничего другого, и то хорошо!) она оправила платье и поспешила на улицу, к соседям.
— Да, а вот и я… — начала она.
— Оля, — сказала Сима, — мы тут сейчас всем домом собрались, чтобы как-то обезопасить наших детей…
Тотчас заговорили и другие участники стихийной сходки, и одновременно заработал «сурдопереводчик» в голове Ольги:
(Только вот странно: приходят почему-то как раз те, у кого либо детей нет, либо уже выросли, либо сыновья…)
— Ой, как жалко-то бедную девочку…
(Всего лишь очередная крашеная молодая сучка…)
— Да, такого жуткого случая у нас в городе еще не было…
(Да ладно, были похожие, и в девяностые, и при совдепии даже, когда участковую врачиху на ремни порезали…)
— Не представляю, как вообще можно так поступать?..
(Конечно, этот тип больной; я бы лучше просто трахнул, все равно потом никто заявы не пишет…)
— Говорят, смотреть невозможно было — даже менту какому-то приплохело…
(Эх, поглядеть бы, как такие вещи в реальной жизни происходят…)
— Как этих уродов только земля носит?..
(Да так и носит — вон взять Леху с «двадцатки», он же бабца своего с шестого этажа выкинул, а наш Корнила два года назад шлюху запинал до смерти, ниче им не было, хотя весь район знает…)
— И как же теперь девчонкам быть? Дома же их не удержишь…
(Ну, если телка в юбке до пупа и трусы светит, то ей поделом только будет…)
— Нет, я уже говорил: надо команду из крепких мужиков собрать…
(Да, хорошо бы поймать этого гада… на девок-то плевать, если честно, главное — его бы самого помучить как следует…)
Ольгу замутило. За вполне обычными словами крылись довольно гадкие мыслишки: на самом деле не было у людей ни жалости, ни сострадания; только злорадство и не очень здоровое любопытство. Голоса в голове продолжали гомонить, вызывая совсем уже мерзкие и жуткие образы, словно вытащенные из глубин ада. Чтобы хоть как-то заглушить их, Ольга спросила вмиг осипшим голосом:
— А я чем могу быть полезна? И я, и другие учителя — мы все постоянно говорим девочкам о том, что надо соблюдать осторожность. После того случая и так вся школа — извиняюсь — на ушах стоит…
(Да ладно — вон старшеклассницы за каждым углом торчат, курят и ляжками сверкают, много ли толку от ваших лекций…)
(«Девочки», говоришь? Не смеши мои тапочки; сколько перетрахал в твоей школе — хоть бы одна «девочка» была…)
(Ты сама-то на себя погляди, училка-точилка — сиськи торчат, губы намазаны, глазищи бесстыжие, с женатым вон жила сколько времени…)
(Вот тебя на уши я бы уж точно поставил, где-нибудь на том же пустыре…)
Гидра разевала свои пасти, из которых доносились совершенно другие слова, но Точилова их не слышала. Ее передернуло сильнее, чем от электрического разряда.
— Знаете, я скорее всего не смогу быть полезной, — повторила учительница. — Лучше обращайтесь к руководству школы. Кроме бесед в классе, я вряд ли что-то более серьезное смогу организовать…
(А ведь и действительно, толку-то от нее, пусть хотя бы детей учит правильно…)
— Еще я знаю, что у некоторых жителей нашего дома, — вдруг словно само собой вырвалось у Точиловой, — есть гаражи рядом с заводским забором. Оттуда до пустыря, где бродит маньяк, совсем недалеко. Почему бы парням не подежурить в своих боксах?
(Ха, да она ведь дело говорит..!)
(Да ну, чушь какая — много ли из гаража увидишь, когда темнота кругом?..)
(Вот еще — психопат меня самого там и пришьет, чего доброго!..)
— Нет, что-то в этом есть, — вслух произнес невысокий мужчина в кожаной кепке и джинсовом костюме, с кем Точилова частенько встречалась у подъезда. — У Ивана из шестой квартиры там точно гараж есть, у Степаныча, вроде, тоже был…
— Степанычу-то уже девятый десяток пошел, — сказала Сима. — Он за руль несколько лет как не садился, не видит почти ничего.
Голоса в голове вдруг начали стихать, слова стали неразборчивыми. «И то хорошо, — подумала Ольга. — За последние несколько дней я слишком много нового узнала. Про людей и про себя. И не могу сказать, что мне все это нравится… Да, а ведь возле этого пустыря — вдруг вспомнила Ольга, — есть и мой гараж! Кстати, а почему бы туда не наведаться? К тому же мне все равно придется его продавать, и видимо, в самом ближайшем времени».
Не имея привычки откладывать дело в долгий ящик, по возвращении в квартиру Ольга нашла связку тяжелых ключей и отправилась в сторону зловещего пустыря, благо до наступления темноты оставалось еще порядочно времени.