Ошейник для Лисицы 2

Постепенно, уходя вглубь, я понимал что уже не могу сдерживать свои слёзы. Они начали падать всё чаще и чаще, капая мне на лапы и черенок лопаты. Но я не останавливался и даже не пытался вытереть их.

– Ренар? – нечёткий, из-за пелены слёз на глазах, силуэт, появился совсем рядом, держа в лапе ещё одну лопату.

Ко мне, в еле начатую яму, спустилась Флёр, воткнув лопату в землю. Ничего не говоря, она надавила на неё лапой, и обрушила ещё один пласт земли, и стала накидывать землю в кучу рядом.

– Спасибо, – тихо сказал я ей и продолжил копать.

Я бы мог попросить кого угодно — мне бы никто не отказал, но внутренне понимал, что только я могу сделать это правильно. Неважно насколько криво это получалось — всё было неважно в этот момент. Даже в последнее пристанище своей любимой лисицы я вкладывал всю свою душу, а точнее то, что от неё осталось.

Вместе с Флёр мы вырыли половину, то есть уже стояли по пояс в яме, когда нас нашёл немного взволнованный за Флёр Арен. Конечно же, он тоже нам помог и я, втроём со своими лучшими друзьями, вырыл могилу для своей жены. Потому что так было надо. И Флёр и Арен — все они не только были с ней хорошо знакомы — вместе нас свёл злой рок, общий, местами, злодей. Все мы боролись плечом к плечу во многих драках и битвах, вместе с ней мы встречали праздники и провожали горе. Мы все. Четверо. Идеальный квартет — два самца, две самки. Мы были во многом похожи — именно парами. За многие годы мы сблизились настолько, что отдали бы друг за друга жизнь.

Но теперь наш квартет превратился в трио.

И теперь мы копали могилу моей жене вместе. Не важно сколько я бы копал её в одиночку, главным была поддержка моих друзей. Они не заменят мне её, но помогут мне просто пережить это.

Когда яма была готова, мы втроём сели на её края, свесив лапы вниз — Арен и Флёр с одной стороны и я один с другой. Посмотрев по правую лапу, я понял, что оставил место для Эмерлины...

– Ренар, ты меня прости, что так всё... – начал Арен, но я покачал головой, останавливая его:

– Уж ты-то точно ни в чём не виноват. Это мне надо было узнать у тебя заклинание разделения смерти, я бы спас её...

– Там имя надо произносить, – напомнил мне лис, натягивая на плечи свой плащ, – полное причём...

– Ради такого...

Флёр, сидящая рядом с ним тихо смотрела куда-то мимо. Я положил лапу на её коленку.

– Флёр, не волнуйся. У вас с Ареном всё в порядке, – подбодрил её, похлопав по коже её сапога. Глава клана не снимала свой костюм, и изрядно его запачкала.

– Ренар... – она посмотрела на Арена, заглянула ему в глаза, – Не всё у нас в порядке. Мы своего члена семьи потеряли...

– У вас вдвоём. Вы есть друг у друга... У меня так же была Эмерлина...

– Лис, она была у всех. И у нас с Флёр тоже, – сказал Арен, понизив голос, – По правде говоря — я всегда завидовал тебе, Ренар. В Эмерлине было кое что, чего...

Договаривать он конечно не стал, понимая что его любимая сидит рядом, но Флёр всё отлично понимала. Она кивнула, положив лапу на лапу Арена.

– Мы любили её так же как ты, Ренар. Никак иначе. И ты не представляешь, как мы сожалеем о её потере...

Я лишь поднял голову, и сказал им, глядя в глаза Арена.

– Представляю. Ведь наверно вы сейчас чувствуете то же самое, что чувствую я. Но сейчас я... просто ничего не чувствую.

– Понимаю, Рен...

– Если вы не против – подождите здесь. Я пойду за... ней.

– Нет проблем, друг, мы ждём.

Я вылез из ямы, и даже не отряхиваясь, твёрдым шагом пошёл за телом лисы. В последний путь...

Весь день она пролежала в спальне, и видели её очень многие. Но двоих гостей я опасался больше всего.

Открыв дверь, я сразу же услышал надрывный плач, очень похожий на её. Я редко слышал, как плачет Эмерлина, но я чувствовал это. Почти её голос, тембр... У кровати, положив лапу на рукоять меча, стоял Карл, а на коленях рядом с ней рыдала моя дочь.

Её-то я и не хотел сейчас видеть. Лучше бы она узнала об этом через день, неделю, месяц, год... Через любое время, за которое я хоть немного оправлюсь от потери.

Лис, немного похожий на меня, строго посмотрел мне в глаза, но увидев там что-то, стыдливо опустил взгляд, утирая слёзы. Я сделал пару шагов к Эмерлине и Лима обернулась ко мне.

Я тут же остановился — мне стало страшно. На меня смотрела практически копия моей жены — такие же глаза, мягкие ушки и бело-чёрные недлинные волосы... Но мы молчали, глядя друг на друга. Она всё-таки была другой...

Не говоря не слова, я погладил Лиму по спине, и отстранил её от кровати. Встав на её место, я поднял тело своей жены над кроватью. Подойдя ко мне, Карл помог мне положить её лапу на грудь, чтобы та не болталась в воздухе, пока я её нёс.

Неожиданно к глазам снова подступила волна слёз — нахлынули старые воспоминания. Перед глазами, будто это было день назад, стали проноситься картины. Как я, пыхтя от усталости и удовольствия, с трудом распахнул дверь пинком и сразу же, вбежав, буквально бросил её на кровать, сразу же рухнув рядом, как потом мы провели ночь...

С той, которая сейчас лежала у меня на руках мёртвым грузом.

Аккуратно толкнув двери плечом, я пошёл вместе с ней в последний путь по моему фамильному замку. И как только я вышел с ней в коридор в сопровождении детей, на улице грянул гром такой силы, что во всём замке зазвенели в рамах хрупкие стёкла. Лёгкое шелестение листьев, переросшее в довольно громкое, известило меня о начале дождя. Но путь должен был быть пройден — и ничто меня не остановит на пути к последней цели в жизни.

Выйдя на улицу, я посмотрел вверх, смывая потоками воды слёзы с моей морды. Сразу же я намок и даже почувствовал ещё большую тяжесть на своих лапах — Эмерлина тоже намокла и потяжелела из-за подсыревшей шерсти.

Хлюпая лапами по стремительно сыревшей земле, на которой сразу же стали собираться лужи. Карл и Лима, не говоря не слова, шли за моей спиной, а как только я обошёл замок, я увидел, что Флёр и Арен всё так же сидели на своих местах...

Встав рядом с могилой, я кивнул своим друзьям, и они кивнули мне в ответ. Повернулся к детям.

– Прощай, мама... – всхлипывая, прошептала Лима, а Карл так же мужественно промолчал. Он держался молодцом — почти не плакал, хоть и задирал нос вверх, чтобы не было так тяжело сдерживать слёзы.

Но ничьих слёз не было видно в последние моменты. Ни Флёр, ни Арена — всё смывал ливень.

Я спрыгнул в яму держа её, понимая что вылезу на поверхность один. Я не хотел этого делать, но понимал, что нельзя по-другому. Мне надо было остаться одному, чтобы проститься с ней, примириться с потерей... И я уложил её на землю. Четверо лис стояли наверху, смотря на меня, но я не стеснялся. Встав на одно колено в узкой могиле, я низко наклонился и поцеловал её холодный, мокрый чёрный нос...