Осип Мандельштам: ворованный воздух. Биография

– и т. д.

Дальше забыл. [503]

К «античным» пародиям на стихотворения Мандельштама, написанным в период «Tristia», мы можем прибавить только одну, ситуативную. Автором этой пародии 1927 года стал поэт и филолог Борис Горнунг:

И с разрушаемого Моссоветом валаМы город видели на малой высоте.Советскими ветрами нас сдувало,И мы сквозь дыры шли, как в решете [504] .

503

Мандельштам О.Э. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 3. М., 1994. С. 442–443.

504

Горнунг Б.В. Заметки к биографии О. Э. Мандельштама. С. 154. Пародируется вторая строфа стихотворения Мандельштама «В разноголосице девического хора…» (1916): «И с укрепленного архангелами вала / Я город озирал на чудной высоте. / В стенах акрополя печаль меня снедала / По русском имени и русской красоте».

«Мы пошли из Черкасского переулка пешком через Ильинские ворота и спустились к Москве-реке, – вспомнил позднее Горнунг. – Здесь Мандельштаму пришла в голову идея: “Давайте влезем на Китайгородскую стену” <…>. Мы благополучно вскарабкались около угловой башни, прошли по развороченной стене до Москворецкого моста <…>. Я… спародировал четыре строки его стихотворения» [505] .

Завершим этот экскурс едва ли не единственной прижизненной пародией на стихи Мандельштама, сквозь которую явственно просвечивает безоговорочное восхищение мандельштамовскими стихами. Автором ее был известный китаист Лев Эйдлин:

505

Там же.

Калька Л. Эйдлина

«Я не увижу знаменитой “Федры”».

О. Мандельштам

Мне предложили приготовить калькуВ приятной подражательной манере.Для практики придется поработатьИ сделать потрясающий шедевр.Воссоздавая волшебство поэта,Творившего в уединенном доме,Я постараюсь отчеканить толькоОтменно чистый Мандельштама ритм.– Так сильно восторгаюсь я стихами… –Стихи поэта бурною волноюВас поднимают над обычной жизнью;Вы вечером приходите усталый,И вот пред Вами чуждые слова.Уходят прочь обыденные дрязги,В волнении забилось Ваше сердце,И восхищает красками своимиГлубокомысльем порожденный стих…Я получил нелегкую задачу…Вот на столе зеленые чернила,Стальные перья громоздятся кучей.Но голос добронравья осторожныйПодделывать стихи мне не велит.Зачитанный стихами Мандельштама,В безумстве хочешь тоже трогать струны;Беги и помни – нечего стараться,Коль вдохновенье раньше не пришло!Когда б кто мог представить эти муки… [506]

506

Цит. по: «Сохрани мою речь…». Вып. 4/2. С. 721–722. Пародируется стихотворение О. М. «Я не увижу знаменитой “Федры”…» (1915).

Возвращаясь к основному сюжету нашей книги, заметим, что Мандельштам часто заступался не только за своих друзей, но и за тех людей, которых он совсем не знал лично, например, за шестерых членов правления «Общества взаимного кредита» и бывшего ответственного работника Николаевского, в апреле 1928 года приговоренных большевиками к расстрелу.

18 мая поэт послал Бухарину экземпляр своей только что вышедшей книги «Стихотворения» с надписью примерно такого содержания: «В этой книге все протестует против того, что вы хотите сделать».

Спустя непродолжительное время автор «Стихотворений» получил от Бухарина телеграмму с сообщением о смягчении приговора.

Последняя вышедшая при жизни книга Мандельштама упоминается в псевдомемуарном, но отнюдь не пародийном стихотворении Арсения Тарковского «Поэт» [507] :

Эту книгу мне когда-тоВ коридоре ГосиздатаПодарил один поэт;Книга порвана, измята,И в живых поэта нет.Говорили, что в обличьеУ поэта нечто птичьеИ египетское есть;Было нищее величьеИ задерганная честь.Как боялся он пространстваКоридоров! ПостоянстваКредиторов! Он, как дар,В диком приступе жеманстваПринимал свой гонорар.Так елозит по экрануС реверансами, как спьяну,Старый клоун в котелке.И, как трезвый, прячет рануПод жилеткой из пике.Оперенный рифмой парной,Кончен подвиг календарный, –Добрый путь тебе, прощай!Здравствуй, праздник гонорарный,Черный белый каравай!Гнутым словом забавлялся,Птичьим клювом улыбался,Встречных с лету брал в зажим,Одиночества боялсяИ стихи читал чужим.Так и надо жить поэту.Я и сам сную по свету,Одиночества боюсь,В сотый раз за книгу этуВ одиночестве берусь.Там в стихах пейзажей мало,Только бестолочь вокзалаИ театра кутерьма,Только люди как попало,Рынок, очередь, тюрьма.Жизнь, должно быть, наболтала,Наплела судьба сама.

507

«Псевдомемуарном», если судить по воспоминаниям И.Л. Лиснянской. Здесь рассказывается, как Тарковский признался, что он видел Мандельштама лишь однажды, в квартире у Рюрика Ивнева, а когда Лиснянская процитировала первую строфу нижеследующего стихотворения, ответил своей собеседнице: «– Инна, прекратите. Жизнь и стихи далеко не одно и то же. Пора бы вам это усвоить в пользу вашему же сочинительству» (Лиснянская И. Хвастунья. Воспоминательная проза. М., 2006. С. 359).

Глава четвертая До ареста (1928–1934)

1

Советские критики, писавшие о мандельштамовских «Стихотворениях», на все лады склоняли два уже набивших оскомину слова: «мастерство» и «несвоевременность». Однако тон большинства рецензий приобрел теперь существенно новое звучание: на смену «дружеским» нотациям пришли тяжелые политические обвинения. Так, в отзыве А. Манфреда Мандельштам был назван ни больше ни меньше как «насквозь буржуазным поэтом», представителем «крупной, вполне уже европеизированной» и «весьма агрессивной» буржуазии [508] .

508

Манфред А. [Рец. на кн.: Мандельштам О. Стихотворения] // Книга и революция. 1929. № 15/16. С. 22.

Начальные строки одного из стихотворений, вошедших в эту книгу:

Мне жалко, что теперь зимаИ комаров не слышно в доме…

были грубо спародированы неким рапповским остроумцем, укрывшимся под псевдонимом «Архимедов»:

Мне жалко, что теперь зима,И комаров не слышно в доме.Ты мне напомнила самаПчелу, сидящую в соломе.Печально: нет укуса мух,Не услаждают слуха осы.Зачем твой носик синь и вспух,И разлохматилися косы?Но есть утех калейдоскоп, –Зимой дела не так уж плохи:И в стужу нежно жалит клоп,А по дивану скачут блохи [509] .

509

На литературном посту. 1929. № 9. С. 74.

Эта пародия вошла в микрорецензию на книгу Мандельштама, озаглавленную «Мандельштам, комары и прочие насекомые».

Стоит также отметить, что книга «Стихотворения» серьезно пострадала от цензурного произвола, как и вышедший в июне 1928 года сборник мандельштамовских статей «О поэзии», рецензии на который также не отличались особой благожелательностью. «Статьи Мандельштама похожи на его стихи, – говорилось в одном из откликов. – Те же привычные образы, “мандельштампы”, та же фрагментарность, отрывистость, та же недодержанность дыхания» [510] .

510

Б. [Рец. на кн.: Мандельштам О. О поэзии] // На литературном посту. 1928. № 23. С. 75.

Но горшие беды поджидали Мандельштама впереди. Еще 3 мая 1927 года он подписал с издательством «Земля и фабрика» (ЗИФ) договор на обработку, редактирование и сведение в единый текст двух давних переводов романа Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле», принадлежавших один Аркадию Георгиевичу Горнфельду (видимо, двухтомное издание 1919 года; были еще сокращенные переиздания 1920 и 1925 годов), другой – Василию Никитовичу Карякину (1916 года). Ни Карякин, ни Горнфельд об этом ничего не знали и никаких денег за использование издательством их переводов предварительно не получили. В сентябре 1928 года роман вышел в свет, причем на титульном листе Мандельштам ошибочно был указан как переводчик. Поэт поспешил известить Горнфельда обо всем произошедшем и заявил, что отвечает «за его гонорар всем своим литературным заработком» (IV: 101) [511] .

511

Из письма Мандельштама в редакцию газеты «Вечерняя Москва». Из написанного обо всей этой истории особо выделим главу в книге: Мусатов В.В. Лирика Осипа Мандельштама. Киев, 2000. С. 293–321.

В вечернем выпуске ленинградской «Красной газеты» от 13 ноября 1928 года мелким шрифтом на последней странице было напечатано следующее «Письмо в редакцию» члена правления «ЗИФ’а» А.Г. Венедиктова: «В титульный лист “Легенды о Тиле Уленшпигеле” в издании “ЗИФ’а” вкралась ошибка: напечатано “Перевод с французского О. Мандельштама”, в то время как должно было стоять: “Перевод с французского в обработке и под редакцией О. Мандельштама”» [512] .

В вечернем выпуске той же «Красной газеты» от 28 ноября 1928 года появилась заметка Горнфельда «Переводческая стряпня», где говорилось о том, что издательство «Земля и фабрика» «не сочло нужным сообщить имя настоящего переводчика изданного им романа, а О. Мандельштам не собрался объяснить, от кого собственно получено им право распоряжения чужим переводом» [513] . Далее Горнфельд доказывал, что «<ф>ранцузского подлинника О. Мандельштам не видел» и что из «механического соединения двух разных переводов с их разным стилем, разным подходом, разным словарем могла получиться лишь мешанина, негодная для передачи большого и своеобразного писателя».

512

Красная газета. Вечерний выпуск. 1928. 13 ноября. № 313 (1983). С. 4.

513

Горнфельд А. Переводческая стряпня // Красная газета. Вечерний выпуск. 1928. 28 ноября. № 328 (1998). С. 4. Далее в книге заметка Горнфельда цитируется по этой публикации.

Мандельштам откликнулся на эту заметку открытым письмом, напечатанным в «Вечерней Москве» 12 декабря 1928 года. Горнфельд, в свою очередь, отправил в «Вечернюю Москву» ответ Мандельштаму, но газета от его публикации уклонилась, мотивируя отказ нежеланием взваливать на читателей «тяжелую обязанность» «выслушивать все реплики обеих спорящих сторон» [514] .

Какие позиции в этой точке конфликта заняли оппоненты?

Горнфельд выступил в привычном и естественном для себя амплуа видного мастера переводческого цеха, грудью вставшего на защиту неписаных, но святых правил своей корпорации. Эти правила требовали безукоризненного качества поставляемого на рынок товара, то есть переведенного текста, а также утрированной щепетильности по отношению к цеховым коллегам. «Горнфельд серьезно относился к своей переводческой деятельности, к своей подписи под переводом», – свидетельствовал поэт, мемуарист и сам видный представитель цеха С.И. Липкин [515] .

514

Из письма заведующего литературным отделом «Вечерней Москвы» А. Колесникова Горнфельду от 27 марта 1928 г. (РГАЛИ. Ф. 155. Оп. 1. Ед. хр. 584. Л. 22). В книге В.В. Мусатова это письмо процитировано с мелкими неточностями.

515

Липкин С. Угль, пылающий огнем. С. 298.