Оскал Фортуны. Трилогия

Проснувшись затемно, она собрала свои нехитрые пожитки, достала накопленные тяжким трудом богатства и сложила их на дно корзины. Долго и придирчиво выбирала платье. Ей хотелось выглядеть как можно незаметнее. Конечно, не крестьянкой. Те вообще никогда не покидают своей деревни. Но и не слишком богатой, чтобы у спутников не возник соблазн её ограбить. В Абидосе лучше всего назваться настоящим именем, но помалкивать о Небраа. Наверняка, в кабаках местные завсегдатаи охотно рассказывали приезжим страшную историю про жрецаколдуна. А вот в других городах придется выдавать себя за вдову или чьюто наложницу.

Привратник звонко храпел в своем домике, никак не реагируя на попытки старшей служанки его разбудить. Не выдержав, Мерисид схватила его за ухо. Мужчина громко заорал, размахивая руками. Она отскочила, схватила с пола деревянную чашку и звонко ударила его по лбу.

– Ты чего дерешься? – обиженно проблеял мужчина, схватившись одной рукой за лоб, другой за ухо. – Сдурела?!

– А ты спи крепче, – Мерисид бросила чашку. – Закрой за мной калитку, соня.

– Куда тебя понесло в такую рань? – проворчал слуга, широко зевая и с хрустом потягиваясь. – Солнышко еще не встало.

– Это ты лентяй и бездельник! – обругала его женщина. – А у меня дела! Госпожа за краской послала

Едва дверь за ней закрылась, бывшая танцовщица, не оглядываясь, зашагала вверх по улице.

Вдохновленный примером слуг Небраа, ночью ктото побывал в усадьбе Тусета. Уволокли не только корзины и корыто строителей, но и их немудрящий инструмент, обломки досок, и даже выкопали один из цветочных кустов.

"Быстро сообразили, – одобрительно усмехнувшись, подумала Мерисид. – Только теперь это меня уже не касается".

Оглянувшись, она убедилась, что улица попрежнему пустынна. Прикрыв калитку, женщина заторопилась в дом. Здесь тоже не хватало старого табурета и двух циновок. Столь тщательный грабеж заставил забеспокоиться. Хвала богам, воришки еще не добрались до сокровищ. Ктото стащил две доски, не догадавшись проверить пыльный сверток под ними. Губы Мерисид сами собой прошептали благодарственную молитву Найбу, богу благополучия.

Добавив драгоценности к своим сокровищам, она тщательно завернула их в тряпку и заботливо прикрыла свернутой одеждой.

Закинув лямку корзины на лоб, женщина осторожно выглянула за калитку. Никого. Лишь у стены напротив сидит старая кошка, старательно вылизывая облезлую шерстку. Никем не замеченная, Мерисид быстро выскочила на улицу. На миг показалось, что на неё ктото смотрит. Бывшая танцовщица оглянулась, с забора соседней усадьбы взлетела ворона, оглашая пустынную улицу хриплым карканьем.

Женщина быстро прошептала охранное заклинание и заторопилась в порт. Опасаясь расспросов, она пробиралась к реке окольными путями, всякий раз сворачивая, если ктото попадался на встречу.

Мерисид успела вовремя. Расположившиеся прямо на берегу матросы двух судов, вчера пришедших в Абидос, толькотолько стали просыпаться.

Женщина подождала, пока маленький, толстый матрос закончит выливать в Лаум переработанное пиво, и негромко окликнула:

– Эй, красавец!

Мужчина оглянулся, неторопливо поправляя набедренную повязку.

– Скажи, уважаемый, куда идет ваш корабль?

– В Каноб, красавица, – тонким, писклявым голосом ответил моряк.

"Евнух, что ли?" – подумала Мерисид, заметив одутловатость щек и неестественную бледность.

– А где ваш хозяин?

– В Амошкеле, – усмехнулся мужчина. – Келлномарх, жизнь, здоровье, сила.

Женщина смутилась.

– Я хотела сказать капитан.

– Вон стоит на корме, – ответил толстяк, махнув пухлой рукой.

– Где? – не поняла собеседница.

– Сзади у рулевого весла! – раздосадованный её темнотой, пояснил матрос. И видя, что женщина попрежнему ничего не понимает, ткнул грязным пальцем в нужном направлении.

– Видишь, в парике с блестящей заколкой. С писцом разговаривает.

– Ага! – обрадовалась Мерисид. – А как его зовут?

– Тебе зачем? – нахмурился толстяк.

– Хочу попроситься на ваш корабль до Бухена.

Матрос вытер маленький курносый нос и пожал покатыми плечами.

– Хафмин из Каноба. Поговори с ним. Если сойдетесь в цене, он не откажет.

Перевесив ремень корзины со лба на плечо, женщина подошла к кораблю, дождалась, когда капитан закончит разговор с молоденьким, плотным писцом в грязной юбке, и окликнула его:

– Господин Хафмин! Господин Хафмин!

– Ты меня, красавица? – тускло сверкнул гнилыми зубами мужчина, поправляя парик и приосаниваясь.

– Да, господин, – подтвердила Мерисид.

– Тогда забирайся сюда, чего кричишь на весь город, – нахмурился капитан, почесав слишком волосатую для келлуанина грудь.

Женщина ловко вбежала по качающемуся трапу, прошла между какихто перетянутых веревками тюков и глыб кровавокрасного камня, взобралась по лесенке на площадку, где, опираясь рукой на рулевое весло, стоял капитан.

– Чего тебе?

– Вы в Каноб плывете? – на всякий случай уточнила она.

– Тебе туда нужно?

– Нет, в Бухен. Хочу поклониться святыне храма Геба.

– Это по дороге, – кивнул Хафмин и чуть нахмурился. – А почему ты одна? Паломники обычно толпами шастают.

– Приболела, отстала от своих, – быстро сообразив, ответила Мерисид. – Там я их встречу. Мы еще в Нехент пойдем.

Капитан потер плохо выбритый подбородок, глазки его масляно блеснули, губы расплылись в улыбке.

– Чем платить будешь? Собой, или как?

Женщина сняла с руки витой бронзовый браслет с камешком.

– Вот, этого хватит?

Хафмин повертел украшение в руках, оценивающе прищурил глаза.

– Хватит, только есть будешь свое.

– Да, господин, – улыбнулась бывшая танцовщица.

– А зовут то тебя, как? – поинтересовался капитан.

– Мерисид, уважаемый.

Анукрис сразу почувствовала отсутствие старшей служанки. Ни свет ни заря, к ней пришла кухарка. Оказывается, Мерисид вчера вечером не отдала никаких распоряжений о завтраке. Пришлось подниматься, выдавать муку, масло, финики. В раздражении она выкинула в помойную корзину лукпорей, сорванный вчера и успевший завянуть.