Оскал Фортуны. Трилогия

Развернув полоску мягкой, хорошо выделанной кожи, Алекс увидел цепочки значков, не имеющих ничего общего с келлуанскими иероглифами, а внизу алела прямоугольная печать со странным значком, напоминающим натянутый лук.

Хорошо помня, что в тайнике должно быть два документа, юноша потряс посох, и ему на ладонь выскользнул свиток папируса.

– Одно дело сделано, – удовлетворенно проговорил Александр.

Рынок толькотолько начинал разворачиваться. Торговцы деловито раскладывали на прилавках товары. Истовые богомольцы совершали омовение в священном водоеме. Привычная картина действовала на первого пророка умиротворяюще, однако, когда он заметил Гебджедефа, сердце неприятно екнуло. Как правило, к его прибытию старший над храмовыми сторожами уже уходил. Невысокий, коренастый мужчина с изрядной долей укрской крови о чемто разговаривал с одним из подчиненных, но вид имел скорее озадаченный, чем встревоженный.

Носильщики опустили Сетиера на землю возле пандуса, ведущего к главному входу. Отвергая их помощь, жрец помолодому резко встал с кресла, разгладил чуть смятую рубаху и поправил широкую золотую цепь в виде переплетенных змеиных тел. Взяв из рук помощника посох, первый пророк изволил обратить внимание на сторожей.

– Мудрейший! – Гебджедеф низко поклонился, коснувшись пальцами земли у его ног.

– Зачем ты меня ждал? – вздернул подбородок жрец.

Начальник стражников мялся, явно не зная, как начать.

– Говори, я слушаю, – с надменной благожелательностью подбодрил его первый пророк.

– Кажется, ночью в храме ктото был, – промямлил сторож, втягивая голову в плечи.

Сетиер встрепенулся.

– Что значит "кажется, ктото"? – его голос не предвещал ничего хорошего.

Второй страж рухнул ниц и ткнулся тупой физиономией в песок.

– На меня напали, мудрейший!

– Где?

– В храме, господин.

– Сокровищница!? – охнул первый пророк, предчувствуя недоброе.

– Двери не открывали, мудрейший, – торопливо доложил Гебджедеф. – Замок на месте.

Немного успокоившись, Сетиер вновь принял величественный вид.

– Кто на тебя напал, и сколько их было?

– Не знаю, господин, – продолжал ковырять носом землю страж.

Жрец даже растерялся.

– Как это?

– Меня ударили по голове, мудрейший, – только сейчас мужчина осмелился поднять глаза. – Вот тут шишка…

Он стал искать чтото в грязных волосах.

Первый пророк поморщился.

– Очень большая шишка, господин, – подтвердил командир слова подчиненного. – Только боги спасли его жизнь.

– Это потому, что я всегда ношу амулет великого Сета, – подтвердил сторож, показывая Сетиеру украшенный потертой эмалью бронзовый кружок с иероглифом. – А еще у меня есть талисман…

Не слушая его, жрец заторопился в храм.

Гебджедеф немного постоял, не зная, что делать, потом посеменил за первым пророком.

Рядовые жрецы, как всегда, все узнавали раньше начальства. Сбившись в белую стайку и возбужденно переговариваясь, они стояли возле дверей сокровищницы и, увидев Сетиера, тут же отошли в сторону, почтительно кланяясь.

– Огня! – резко скомандовал тот.

Откудато прибежал слуга с факелом. Первый пророк тщательно осмотрел толстую, оббитую медными полосами дверь. Потом массивный замок с фигурной прорезью. Сетиер снял с шеи один из многочисленных медальонов, повернул нужной стороной, взялся за ручку и, обернувшись, взглянул на замерших жрецов.

– Вам нечего делать?

Те сейчас же вспомнили о своих многотрудных обязанностях, а первый пророк, взяв из рук слуги факел, один вошел в сокровищницу.

Вернувшись, он, с облегчением заперев дверь и обратившись к попрежнему стоявшему в коридоре слуге, велел позвать старшего из сторожей.

– Где этот придурок? – грубо спросил он у Гебджедефа.

– Там, мудрейший, – мужчина сделал неопределенный жест рукой.

– Приведи его на задний двор, – распорядился жрец.

Сидя на стульчике в тени храмовой стены, он третий раз слушал бессвязный рассказ.

– Там чтото валялось, – бухтел он, отчаянно потея, вытирая нос и вздыхая.

Первый пророк поморщился от запаха чеснока.

– Что?

– Не знаю.

– На что хоть это похоже? – Сетиер уже с трудом сохранял спокойствие.

– На птичку, – промямлил мужчина. – Только какуюто неправильную.

Потом взмолился.

– Не помню я, мудрейший! Оно на полу лежало! Я наклонился, меня значит и того…

Лицо сторожа сморщилось и стало походить на гнилое яблоко.

– Ничего я не знаю, мудрейший!

– Иди, – устало махнул рукой первый пророк. – Получишь пятнадцать палок.

– За что, мудрейший?!

– За то, что по дому Сета лазят все кому не лень! – заорал жрец и от души вытянул сторожа посохом по согбенной спине.

История казалась ему странной и непонятной. Ни украшения в молельном зале, ни сокровищница не тронуты, а в других комнатах ничего ценного нет. Ради чего понадобилось комуто бить этого тупицу по голове?

Сетиер еще раз обошел все помещения храма и расспросил жрецов. Нигде ничего не пропало. Озадаченный первый пророк пришел в комнату отдохновений. Мебель, носилки, статуи, сложенный полог, все на месте. Тем не менее, не покидало ощущение, чегото не хватает. Конечно!

Он упал на стул и скрипнул зубами. Справа у стены раньше стоял посох второго пророка. Опять Тусет! Жрец опустил голову и увидел на полу мягкие серые хлопья. Пепел от сгоревшего папируса. Но кому придет в голову жечь такую дорогую вещь? Никому не доверяя, Сетиер сам облазил всю комнату, заглянул за стеллаж с деревянными фигурками, вымазался в пыли, паутине и ужасно разозлился. Проведенное по горячим следам расследование подтвердило исчезновение обязательного знака второго пророка храма Сета в Абидосе.

Разъяренный первый пророк послал слугу за старшим мождеем, а сам пошел готовиться к ежедневному ритуалу.

Исполняя обязанности верховного жреца, он с соответствующими молитвами и заклинаниями совершил уборку в комнате главной святыни, протер пыль со священной ладьи. Потом – то же самое у малой. Где дополнительно поменял ткань, обернутую вокруг статуи Сета. Белое пятно на ноге, послужившее поводом для расправы над Тусетом, потемнело. Воровато оглядываясь, Сетиер достал изпод рубахи маленький бронзовый флакончик с плотной пробкой и, смочив край тряпочки, стал осторожно втирать в дерево.