Оскал Фортуны. Трилогия

– Алекс выкрал посох Тусета, – одними губами прошептала служанка, едва прикрыв дверь.

– Что? – встрепенулась Анукрис и отстранилась, когда та попыталась её обнять. Потом поняла и смутилась. Приблизив свои губы к её уху, Мерисид прошептала:

– Сегодня ночью Алекс выкрал из храма посох Тусета!

– Откуда знаешь?

– Весь базар только об этом и говорит! – всплеснула руками служанка.

– Его видели?

– Нет, конечно! – фыркнула бывшая танцовщица и, взяв молодую женщину за руку, усадила на кровать, присев рядом, быстро зашептала:

– Он оглушил сторожа. Тот очнулся и поднял тревогу, разбудил слуг, переполошил всех.

Мерисид довольно захихикала, потирая ладошки.

– Думали, вор в сокровищницу залез. Принесли Сетиера. Он же сейчас важный, везде только на носилках…

– Надутый гусак! – фыркнула Анукрис.

– Хуже! Тощий гусак! – поддержала госпожу служанка и вновь с жаром принялась рассказывать. – Он в кладовую никого не пустил. Сам глядел, целы ли сокровища, а потом все по храму бегал, проверял, не своровали ли чего?

Она скорчила забавную гримасу, надула щеки, подражая первому пророку, и пискляво зашепелявила:

– У вас ничего не пропало? А у вас?

Анукрис рассмеялась.

– Только потом нашли, что пропал посох второго пророка! Ох, Сетиер и разозлился! Сразу за Моотфу послал.

Старшая служанка придвинулась ближе и вновь зашептала хозяйке на ухо:

– Говорят о мстителе Сета!

– Алекс! – госпожа не выдержала и обняла её. – Он сделал это!

– И не попался! – добавила Мересид, обнимая госпожу. – Настоящий герой!

– Я же говорила, что он не оставит нас! – всхлипнула Анукрис.

– Ты будешь его ждать сегодня? – поинтересовалась служанка, чуть отодвинувшись.

Краткий миг единения прошел, но и ненависть, бушевавшая в душах обоих женщин, временно поутихла.

– Ты же сказала завтра? – напомнила хозяйка.

– Ночью, через два дня, – стала уверять Мерисид. – Я точно помню.

– А с какого дня считать? – Анукрис не хотелось, чтобы служанка знала точную дату их встречи с Алексом.

Женщины немного поспорили. Наконец, госпожа предложила Мерисид самой подождать этой ночь.

– А я завтра, – проговорила Анукрис, поднимаясь.

День вновь запылал яркими красками, и жизнь казалась не такой отвратительной. Пусть Алекс такой же похотливый кот, как все мужчины, но он сумел выкрасть нужные им папирусы. И наверняка сумеет придумать, как передать их в нужные руки.

Небраа не пришел обедать. Прибежал его помощник, получил булку для себя и узелок для младшего писаря. Молодой человек сообщил, что сегодня вечером бальзамировщики доставят гроб с мумией Нефернут.

– Ну не мог раньше предупредить! – взвыла Анукрис. – Это же сколько всего надо успеть сделать?!

– Может быть, попросить помощи у соседей? – предложила старшая служанка и, словно извиняясь, предупредила. – Нам одним не справиться, госпожа.

– Теперь они мне откажут, – безнадежно махнула рукой хозяйка.

– Не думаю, госпожа, – возразила Мерисид. – Нефернут все любили.

Видя, что она все еще колеблется, служанка предложила:

– Хочешь, я попрошу от имени господина?

– Нет, – возразила Анукрис. – Я здесь хозяйка, мне и унижаться.

Мерисид то ли насмешливо, то ли одобрительно хмыкнула.

Не только супруга Небраа находилась в затруднительном положении. Помощник старшего писца Дома людей тоже отчаянно нуждался в помощи. Вот оказать нужную ему услугу могли разве что боги.

Разоблачение колдуна сняло с Карахафра заботу о расследовании убийства слуг Тусета. Во всем обвинили бывшего второго пророка храма Сета. Главный инспектор с благосклонностью принял от помощника старшего писца драгоценное "дыхание богов" и поклялся посмертным спасением, что столь добросовестного подчиненного неизбежно ждет скорейшее повышение по службе. Кроме того, Раату подарил ему пять коров и быка из своих стад.

Карахафру осталось только ждать, наслаждаясь предвкушением карьерного роста, когда появился этот загадочный укр, едва не ограбивший дом ювелира Хкафгорна. Хорошо еще к тому приехал брат, и в доме оказалось много сильных мужчин. Очевидно, это и спугнуло вора, но, убегая, тот умудрился свалиться прямо на голову пьяного Амошаата. Слуги помощника старшего писца сепаха подняли крик и в темноте переулка сильно поколотили друг друга. А плохо различимый в темноте укр тем временем спокойно убежал. И где теперь его искать?

Несмотря на шум, это дело не имело громких последствий. Старший писец и главный инспектор только посмеялись и все. А вот убийство тюремного сторожа заставило седака побегать. И именно в эту же ночь грабитель попытался залезть в дом Небраа и напал на его жену – чужачку. Решив, что это мог быть один из искателей награды за поимку слуги Тусета, Карахафр быстро забыл об этом происшествии. Куда сильнее его и начальников напугала смерть Небубиса. Давно уже в Абидосе никто не поднимал руки на слуг живого бога. Тюремный сторож считался служащим Дома людей, а значит и самого Келлномарха. Но, увы, никто ничего не видел. Законопослушные горожане предпочитали ночью спать. Старший писец и сам господин Раату срочно искали виноватых, и ему прозрачно намекнули, что все прошлые заслуги не оправдывают его сегодняшнего бездействия. Говорят, вмешался сам сепах. Отчаявшись, Карахафр предложил провести облаву в покинутых пригородах и Городе мертвых.

Увы, но и там не нашли никого, кого можно было бы обвинить в убийстве тюремного сторожа. А тут еще эти подозрительные разговоры о "мстителе Сета". Так, что причин для огорчения имелось более чем достаточно.

"Надо было купить тот амулет удачи, что предлагал бродячий жрец Ямсита", – с недобрым предчувствием подумал Карахафр, заметив нервно переступавшего на углу помощника. Зная, что он любит узнавать все новости как можно раньше, один из подчиненных ждал его недалеко от дома.

– Господин! – обрадовался Гнешмар.

Помощник старшего писаря скривился как от ложки горького уксуса.

– Зачем ты здесь?

– В храме Сета ночью чтото случилось, – быстро зашептал тот на ухо начальнику.

– Что случилось? – нахмурился Карахафр, не любивший расплывчатых формулировок.

– Вроде как ограбление.

– Так ограбление или вроде?

Седак ускорил шаг, машинально отвечая на поклоны встречных горожан.

– Сторожу проломили голову, но ничего не взяли.