Осколки

— Ты не видел, кто тебя

ударил? — спросила я.

— Нет. Там темно, а он в

капюшоне, — Андрей помолчал, — голос тоже не узнал.

— Он с тобой говорил?

— Да, закурить попросил…

пока я зажигалку доставал, он и ударил.

Я молчала — слова не

находились.

— Саш… Он ведь этого и

добивается, чтоб ты страдала. Не надо, сделай назло.

— Как у тебя просто.

— И об этом я тоже

поспорю… — Андрей вздохнул, — когда встану.

— Хорошо, — я попыталась

улыбнуться, — я пойду, ладно? Пустили всего на десять минут. Как разрешат, я

тебе вкусняшек и телефон притащу.

— Лучше ноутбук. И не

терзайся.

— Попробую, — я

поцеловала его в горячий лоб, — все, поправляйся.

— Все нормально? —

спросил Сергей, когда я вышла в коридор.

— Да. Мне надо врача

найти, поговорить о возможности перевода. Не хочу, чтоб Андрей здесь лежал.

Врачи тут, может, и хорошие, но вот остальное…

— Пошли искать.

— Ты мне хоть поговорить

с ним самой дашь? — получилось резковато. Зря, Сергей ни в чем не виноват,

злиться я могу только на себя.

— Считаешь, что я тебя

слишком опекаю?

— Есть немножко. Никто

меня здесь не съест, можешь внизу подождать.

— Не могу. Лучше я у

кабинета подожду, пока ты будешь с врачом разговаривать. Все, пошли.

Ну да, кто бы

сомневался, что Топольский так легко сдастся?

* * *

Сергей.

— К чему пришли? —

спросил я, когда Саша вышла от главврача.

— Через три-четыре дня

продолжим, но, в принципе, перевезти Андрея можно. Пойдем на улицу, пожалуйста,

мне в этих коридорах дышать трудно.

— Пошли, за кустами

лавочка есть, во дворе — посидишь, успокоишься.

— Так заметно, что нужно

успокоится? — нервно улыбнулась она.

— Пошли, — я приобнял ее

за плечи.

— Не бойся, плакать не

буду, — она натянуто улыбнулась.

— Плачь. Ты со вчера как

замерзла — так нельзя, Саш.

— Можно. Я всю жизнь

такая.

— Если долго

сдерживаться, потом прорвет в самый неподходящий момент.

— Да понимаешь… Он меня

спасал, а я не успела. Десять минут, Сереж, и Андрей бы не сидел в этом дворе.

Можно было вообще не ходить в кино вчера, в конце концов. Если с Лешкой я

ничего не могла сделать, то Андрей…

— Ты думаешь, эти десять

минут бы решили что-то? Давай логически, Саш — если Клоп этот, все же жив и

начал охоту на твоих друзей, то просто выбрал бы другое место и время. Андрей

для тебя близкий друг и сильная опора, его нельзя оставлять, если нужно тебе

почву из-под ног выбить.

— Но в другой раз могло

тоже не получится!

— Если бы у бабушки…

Прости. Саш, это уже случилось, уже ничего не сделаешь, только разбираться с

последствиями. Ты ведь сама это все понимаешь.

— Понимаю. Просто я

устала бояться и… Да, Андрей правда для меня поддержка и близкий друг.

— Саш, а как вы с ним познакомились?

— задал я вопрос, который, как казалось, должен ее отвлечь, — Двенадцать и пятнадцать

— это же пропасть.

Девушка едва заметно

улыбнулась:

— Андрей любил читать, а

у меня была большая библиотека и схожие вкусы. Сначала просто книжки брал,

потом мы стали их обсуждать, а дальше он как-то втянулся в наш дурдом, какие-то

пацанячьи движухи с Лёшкой начались — у них-то разница уже не три, а два года.

Знаю, что ты скажешь, нет. Мы очень быстро сдружились, без кокетства

заигрываний — он друг и все. Мама меня подкалывала, что жених, а я не понимала,

как нас вообще можно сводить, мы же почти родственники? Он мне сопли вытирал,

когда моя большая любовь кончилась. Ну знаешь, та самая, которая у всех лет в

пятнадцать бывает? На выпускном у меня был — одноклассницы завидовали, а он

ржал весь вечер и какую-то дичь мне на ухо рассказывал.

А дальше папа

умер, Андрей рядом был — он тогда у меня личным водителем стал и психологом. Я

не просила, он сам, говорил, что зачем друзья, если их нет, когда плохо? Потом

его родители… Да ты знаешь. А еще Андрей меня водить учил — папа умер уже,

Лешка орал, как потерпевший, когда лбом в смотровое прилетал, а у Андрея

терпения хватало. Ну, еще он пристегивался.

— И никогда и ничего?

— Царапает еще, что ли?

Не ревнуй. В Андрея Надюшка была влюблена, всерьез, но он… сначала не замечал,

а потом вовсе не до того стало, Надя тоже перегорела, безответные страдания это

не ее. Да и разные они, хотя я бы искренне порадовалась, если бы сложилось.

— Зато у Андрея есть

«коза», — улыбнулся я.

— Сережа! — Саша

укоризненно уставилась на меня, — Ладно Дашка, но ты-то куда?

— Давай кофе где-нибудь

попьем? — предложил я, радуясь, что у Саши появились какие-то эмоции, кроме

безысходного отчаяния и чувства вины.

— Это с чего такие

предложения?

— Тебе успокоиться и

отвлечься надо, иначе ты себя сейчас с потрохами съешь.

— Уже. Отвлекаешь

меня, да?

— Не без этого. Но

успокоиться тебе правда надо. Дома Дашка, ей завтра уезжать, не будем пугать

ребенка.

— Не будем. Сереж, за

что ты мне? Что я такого хорошего сделала?

— Я тоже не подарок,

просто мы с тобой удачно сложились — как пазл.

— Я очень тебя люблю, —

она прижалась ко мне поближе, взяла за руку, переплетая пальцы, — надо чаще это

говорить, да?

— И я тебя. Домой или

кофе пить?