Осколки

— Хорошо, если ты настаиваешь. В общей сложности я потеряла тридцать фунтов, но я набрала почти десять в последнее время. И я похудела, потому что еда не казалась мне столь нужной и важной. — Она закрыла глаза, отчаянно стараясь остановить слезы, которые готовы были появиться у нее на глазах. — Мне не многое казалось не важным в течение очень долгого времени.

Ник низко выругался, потом с осторожностью ее отпустил.

— Из-за меня, — категорически заявил он. — Ты перестала есть, когда мы расстались. Поэтому, — он посмотрел на ее очень тонкое тело, — это все моя вина.

Она нахмурилась.

— Не льсти себе. Знаю, тебе трудно не льстить себе, но хотя бы постарайся. Я всегда говорила, что была худой и не отличалась особым аппетитом. Когда мы встречались, ты практически заставлял меня есть. Я всего лишь вернулась к своему естественному весу.

Он отрицательно покачал головой.

— Э-э, нет… э-э. Я не куплюсь на это. Конечно, тогда ты поправилась на десять фунтов, когда мы были вместе, и выглядела фантастически. Но ты никогда не была такой худой. — Его взгляд упал на ее крошечную талию и вогнутый живот, потом опустился ниже к ее узким бедрам и длинным тощим ногам. — И у тебя никогда не было этого. Я заметил ее, когда ты заканчивала гонку.

Она протестуя вскрикнула, когда он поднял подол ее футболки и щелкнул по синей стрекозе, пирсинге на ее пупке. Она шлепнула его по руке и дернула футболку обратно.

— Ты что возражаешь? — с возмущением спросила она.

— Да, вообще-то, — протянул он. — Я не уверен, что мне нравятся разные пирсинги и не думаю, что тебе это подходит. И зачем ты сделала нечто подобное?

Она начала натягивать тренировочные штаны.

— Импульсивное желание, — призналась она. — На самом деле, пьяный вызов одной из моих подруг.

Ник скрестил руки на груди и покачал головой.

— Дай угадаю… печально известная Лорен. Из всего, что ты рассказывала мне о ней, это могла сделать только она. Она тоже сделала себе пирсинг на пупке?

— Не той ночью. Но у нее появилась еще одна татушка.

Его глаза опасно сузились.

— Пожалуйста, скажи мне, что твоя так называемая подруга не уговорила тебя сделать тату, как и пирсинг? Честно говоря, чем больше я слышу об этой женщине, тем меньше она мне нравится.

Анжела ухмыльнулась.

— Вот и хорошо. Потому что ты ей очень, очень не нравишься, хотя она даже не знает твоего имени. Ты должен молиться, что никогда не повстречаешься с ней лично, потому что обычно она носит с собой финку.

— Хорошая компания, ничего не скажешь, — саркастически произнес он.

Она открыла сумку с коктейлями для восстановления сил, которые заставляла себя употреблять после каждой тренировки. К сожалению, шоколадный был не вкуснее ванильного.

— Лорен может иногда и бывает резкой, но она лучшая подруга, которую можно только желать, — честно ответила Анжела. — Она держала мою голову над унитазом много раз, поэтому доказала свое право так называться.

Она произнесла это как шутку, немного с сарказмом, но Ник, по-видимому, не посчитал ее слова шуткой, поэтому его глаза мрачно заблестели.

— И ты много пила, не так ли? — спросил он почти угрожающе. — Я думал, что мы разобрались с этой проблемой, Ангел.

Она открыла крышку коктейля и сделала глоток, приказывая себе не бояться его, напоминая, что он больше не имеет на нее прав, и не имеет права вмешиваться в ее личную жизнь.

— Я думаю это не твое дело, — ответила она. — Тем более, что единственные правила, которым я подчиняюсь отныне — мои собственные.

— И это правило? — протянул он обманчиво ленивым тоном. А потом без предупреждения схватил длинную, толстую косичку ее волос, обернув ее вокруг запястья и дернул к себе. Она ахнула от неожиданности и резкой боли и уперлась рукой в его сильное мускулистое плечо.

— Слава Богу, у тебя хватило мозгов не остригать волосы, — пробормотал он, потянув сильнее за косу. — Но насколько я понимаю, это единственная разумная вещь, которую ты сделала за последние четыре года. Мне кажется, кто-то все же должен помнить о правилах, которым ты когда-то согласилась подчиняться.

Гнев и негодование пронзили все ее тело, и она с яростью ударила его по руке.

— Пошел ты, — выплюнула она таким тоном, которым никогда раньше не посмела бы ответить ему. — Я хочу сказать тебе одну вещь, Ник. Дни моего подчинения, о которых ты говоришь, похоронены навечно. Так что отпусти меня и проваливай отсюда.

Он усмехнулся и притянул ее еще ближе к себе. Она поразилась, почувствовав, как он возбудился, поэтому прикусила губу, чтобы приглушить стон, готовый вырвать с ее губ, как только его внушительная эрекция потерлась о ее бедро и жар его тела опалил ее грудь.

— Я не привык видеть эту твою дерзкую сторону, — усмехаясь произнес он. — Но она мне нравится. Сейчас же я хочу, чтобы ты сделала то, что я скажу — отправилась со мной завтракать. И ты съешь все, что я закажу для тебя — полную стопку блинчиков, яичницу с беконом и белковый коктейль. Для начала.

Анжела готова была умереть, нежели признаться ему, что блюда, которые он перечислил, звучали настолько восхитительно, что у нее заурчало в животе. Но она взяла себя в руки, поймав на мысли, что она ни за что не отправится с ним на завтрак, поэтому демонстративно подняла бутылочку к его лицу с энергетическим коктейлем.

— Я, на самом деле, уже пью свой завтрак сейчас, так что спасибо. И отпусти меня, мне нужно вернуться домой.

Ник презрительно взглянул на этикетку.

— Ты считаешь это едой? Боже, неудивительно, что ты похожа на тощего цыпленка. Где ты вообще купила это дерьмо? Я никогда не слышал об этой марке.

Демонстративно она сделала длинный глоток коктейля.

— Это не дерьмо. Это здоровое питание, содержащее высокий процент протеина, специально сделанное для спортсменов, которые испытывают высокие нагрузки. И мне поставляет его мой друг.

Ник усмехнулся.

— Отлично. Молодой человек. Парень без имени, о котором ты постоянно говоришь. Я даже не уверен, что он вообще существует.

Она закончила пить.

— Он определенно существует. Его зовут Дуэйн Конрой. Я вместе с ним ходила еще в школу, и в День Благодарения мы с ним случайно встретились.

— Он был твоим возлюбленным в школе или типа того? — с сарказмом поинтересовался Ник.

Анжела улыбнулась, на нее нахлынули воспоминания, как она смотрела на очкарика Дуэйна, вернее, как она вообще не обращала на него внимания в школе. Она была тронута и испытывала небольшое чувство вины перед ним, когда узнала, что он был влюблен в нее довольно длительное время.