Ослеплённый желанием

Нотариус молчал. Я тоже. Повисла тишина, осязаемая, какая-то звенящая и очень тяжелая. Мужчина некоторое время вглядывался в мое лицо, а потом хрипло спросил:

— Анастасия Александровна?

Молча кивнула и сделала несколько шагов к столу.

— Ланская? — послушался уточняющий вопрос.

— Да, — подтвердила я.

Мужчина стал хватать ртом воздух задыхаясь.

— Вам плохо? — перепугалась я.

— Лек-к-карство в кармане, — прохрипел он, хватаясь рукой за левую половину груди. — Одна таб-блетку…

Быстро достав узкий флакончик, вытащила маленькую капсулу и подала мужчине.

— Мне, кажется, надо вызвать скорую, — рванула к приемной, но Дмитрий Михайлович меня остановил. — Не надо. Сейчас все пройдет…

— Точно?! — засомневалась я, окидывая взглядом бледного нотариуса.

— Воды, — послышалась просьба в ответ.

Я быстро подошла к кулеру и наполнила пластиковый стаканчик. Мужчина сделал несколько глотков и откинулся на спинку кожаного кресла, прикрыв глаза. Я, присев рядом на свободный стул, внимательно смотрела на него, размышляя над тем, что ему все-таки необходима помощь врача, ведь проблемы с сердцем не шутки.

— Может, вызвать скорую? — в который раз поинтересовалась я.

— Не надо, — мужчина покачал головой. — Просто все так неожиданно.

Сев прямо, он окинул меня взглядом, наполненным недоверием и беспокойством. Отодвинув один из ящиков стола, Дмитрий Михайлович достал какую-то папку. Едва он ее открыл, я увидела какие-то бумаги и фотографию… свою.

Его взгляд метался от фото ко мне и обратно. Стало понятно, что мужчина сравнивает меня с изображением на снимке, сомневаясь в том, кто перед ним находится.

— Эта фотография сделана в доме моего отца. В его кабинете, — прокомментировал я. — Чуть левее находятся, вернее, стоят напольные часы, которые в кадр не вошли.

— Анастасия Александровна… Этого не может быть, — потрясенно пробормотал мужчина. — Как же так? Неужели так бывает?

— Почему у вас такая странная реакция? — поинтересовалась я. — Вы, будто, призрак увидели…

— Так и есть, — мужчина криво улыбнулся. — Вас похоронили более двух лет назад.

— Что? — от удивления я вскочила. — Как это так?

Дмитрий Михайлович пожал плечами:

— Вот так. И если честно объяснения всему происходящему дать не могу. Я был уверен, что вы, Анастасия Александровна, трагически погибли.

— Называйте меня, пожалуйста, Настей, — попросила я.

— Хорошо, — согласился он, а затем, подняв на меня взгляд, спросил. — Расскажете, что с вами произошло?

— Конечно. Только ответьте сначала на один вопрос. Моя дочь жива?

Мужчина кивнул, и в это мгновение я почувствовала себя как человек, которому только что отменили смертный приговор и подарили шанс на новую жизнь. Я запрещала себе думать о том, что с Анечкой могла случиться беда, гнала дурные мысли прочь, постоянно повторяла себе, что скоро моя девочка будет со мной, но…, страх все это время жил внутри меня, страх того, что в тот холодный вечер моя малышка погибла, и сейчас…

Уткнувшись в ладони, не сдерживая своих слез, я с облегчением расплакалась. И будто как в тумане, я слышала голос Дмитрия Михайловича, который давал распоряжения своим помощницам:

— Татьяна, отмени на сегодня все записи! Я сказал отмени!

— Леночка, принеси нам коньяк, закуски, и никого в кабинет не пускать.

— Девочки, что вы на меня так смотрите? Я непонятно сказал?

Затем раздался хлопок двери, и к моему плечу прикоснулись:

— Настя, расскажи, что с тобой случилось? Где ты пропадала столько времени…

Глава 8

— Выпей, — Дмитрий Михайлович протянул мне бокал, наполненный на одну треть прозрачной жидкостью темно — янтарного цвета. — Это коньяк. Он поможет тебе успокоиться, — а потом, опустошив свой стакан, добавил. — Ну и мне заодно. Не каждый день ко мне приходит человек, которого я многие годы считал погибшим. Удивила так удивила. Выпей девочка, выпей. Тебе это сейчас необходимо не меньше, чем мне.

Я послушно сделала один маленький глоток, хотя крепкие спиртные напитки никогда не любила, предпочитая им светлые вина или шампанское. Янтарного цвета коньяк с легким привкусом горького шоколада мгновенно обжёг горло, заставив поморщившиться. С непривычки я тут же скривилась. Мужчина пододвинул мне блюдце с аккуратно нарезанными дольками лимона:

— Возьми.

Лимон действительно немного смягчил горечь, и во рту появилось легкое приятное послевкусие. Почти сразу я почувствовала, как кровь прилила к лицу, и на какое-то мгновение мне действительно стало легче. А потом, как-то неожиданно закружилась голова, предметы интерьера приобрели размытое очертание, перед глазами замелькали радужные блики, а затем к горлу подкатила невыносимая тошнота.

— Где у вас туалет? — подскочила я, опасаясь, что сейчас попаду в крайне неприятное положение.

— Прямо по коридору. Последняя дверь слева.

Я, бросилась бежать в указанную сторону… Меня опять тошнило, буквально выворачивало наизнанку. Все внутри собралось в тугой единый узел, который не давал сделать ни одного нормального полноценного вдоха. Казалось, этой пытке не будет конца…, и лишь когда весь мой скромный завтрак остался в туалете, я почувствовала, что мне стало легче.

Умывшись холодной водой, привела себя в порядок и направилась в кабинет Дмитрия Михайловича, отмечая, что очередь в коридоре исчезла, а на двери появилась большая табличка, гласящая о том, что сегодня приема не будет.

Девушки-помощницы в приемной встретили меня сочувствующими взглядами, и одна уточнила:

— Может, сделать вам чаю?

— Я буду очень признательна, — кивнула в ответ и открыла дверь в личный кабинет нотариуса.

При моем появлении мужчина поднялся с кресла и, вглядываясь в мое бледное лицо, тревожно спросил:

— Что с тобой? Плохо?

— Думаю, давление подскочило. Дорога была сложной и очень нервной, — я опустилась в кресло. — Но мне уже лучше, все прошло.

— Точно? Может, вызвать скорую?

— Не надо, мне действительно лучше — покачала головой я. — Просто не стоило пить коньяк. В последнее время у моего организма довольно странная реакция на алкоголь, а тут еще, видимо, и чрезмерная усталость сыграла свою роль.

Мужчина удивленно чуть приподнял брови, а затем сев напротив меня, плеснул себе в бокал янтарной жидкости, промолвил:

— Ну, рассказывай, что с тобой произошло, и где ты пропадала столько времени?

— Скажите, а где сейчас моя девочка? — в свою очередь, спросила я о том, что меня больше всего волновало. — А Влад?