Основы Науки думать. Книга 1. Рассуждения

Во всяком случае, если посчитать, что это определение мышления неверно, противопоставляется ему: Мышление – сложнейший вид интеллектуальной деятельности человека, выражающийся в приспособлении к новым условиям, в разрешении новых задач.

Но что такое интеллект? Человек, пишущий о речи и языке, должен быть точен в собственной речи и не определять неизвестное с помощью неизвестного же. Однако Выготский умудрился сбежать от определения интеллекта даже в собственном словаре:

«Интеллект – биологической функцией интеллекта является “изобретение”, то есть приспособление к новым условиям при помощи актов поведения не врожденных и не заученных».

Что такое функция, я догадаюсь и сам. Что такое интеллект, если сказать это прямо, по-русски? Сбежал! Спрятался в мути!

Но если попробовать сделать это за Выготского, то по-русски обеспечивать нам приспособление или выживание на Земле должен разум. И значит, мышление – это вид разумной деятельности. Или, попросту, одна из частей или одно из орудий разума. И если это так, то все работы Выготского, посвященные мышлению, говорят не о том. Они, быть может, даже действительно глубоки. Просто их нельзя использовать, и потому Эльконин и все остальные ученики Выготского и сетовали: при чтении и перечитывании работ Льва Семеновича у меня всегда возникает ощущение, что чего-то я в них до конца не понимаю…

Выготский делал с психологией то же самое, что классики марксизма-ленинизма со своими источниками и составными частями. Он сам приводит пример:

«Не является для марксизма и сколько-нибудь новым то положение, что в животном мире заложены корни человеческого интеллекта. Так Энгельс, разъясняя смысл гегелевского различения между рассудком и разумом, пишет: “Нам общи с животными все виды рассудочной деятельности: индукция, дедукция, следовательно также абстракция (родовое понятие четвероногих и двуногих), анализ неизвестных предметов (уже разбивание ореха есть начало анализа), синтез (в случае проделок животных) и – в качестве соединения обоих – эксперимент (в случае новых препятствий и при независимых положениях).

По типу все эти методы, то есть все известные обычной логике средства научного исследования, вполне одинаковы у человека и у высших животных. Только по степени развития (соответствующего метода) они различны”» (Там же, с. 97).

Вот откуда росли уши всего рассуждения советских психологов. Вот откуда их пристрастие к анализу и синтезу, понятно и почему они говорят о рассудочной деятельности, но не о рассудке. Понятно и то, что если обезьяна делала анализ орехов, то уж русский мужик и подавно должен был анализировать и синтезировать.

Непонятно только, как сам Выготский посмел помянуть разум и рассудок! Впрочем, стоит ли обращать внимание на случайные оговорки – в целом он, безусловно, был идейным марксистом!

Заключение рассуждения психологов

Конечно, я далеко не исчерпал всего, что писали и думали о рассуждении наши психологи. Но я описывал пока лишь один культурно-исторический слой.

Поэтому, показав, что психология наша, исключив ум, разум и рассудок из числа своих предметов, тем самым крайне усложнила свою жизнь и теперь мучительно ищет способов, как извернуться и все-таки говорить о рассуждении, я считаю выполненной половину своей задачи. Этим я показал культурно-историческое содержание психологических понятий о рассуждении.

То же самое культурно-историческое содержание просматривается и в попытках психологов говорить о рассуждении логично или философично. У психологии есть свой предмет и свои возможности его исследования. Поэтому все логизмы – наносное и чужеродное. К тому же уводящее психологию от жизни.

Тем не менее, я надеюсь, что в следующем слое смогу показать и то, что, когда психолог начинает работать психологически, он может быть чрезвычайно полезен для желающего научиться думать. Собственно говоря, только он и может, поскольку он описывает действительность и обеспечивает все остальные науки основаниями для их построений.

Поэтому, переходя к рассказу о том, как видели рассуждение философы, я исходно осознаю: это надстройка, это вторично, потому что это игры с теми кубиками, которые были добыты прямым психологическим наблюдением за действительностью нашего сознания.

Но в этих играх отражаются закономерности, по которым сочетания «кубиков» допустимы. Значит, в них отражается устройство и свойства нашего сознания. Они же, в свою очередь, вырастают из свойств того, чему сознание принадлежит. Это значит, рассуждение, а с ним – рассудок и разум – это прямой путь к Душе.

Раздел второй. Рассуждение философов. Общефилософские понятия о рассуждении

Я ожидаю, что уж философы-то точно не только умеют рассуждать, но и знают, как этому научить. Во всяком случае, кроме них ни одна из наук и не поминает искусство рассуждения в числе своих инструментов, хотя все науки строятся именно путем рассуждения и его экспериментальной проверки. И, тем не менее, известная часть философских понятий о рассуждении заслуживает того, чтобы от нее очиститься.

Конечно, я не смогу дать полный очерк того, что говорили о рассуждении философы. Я начну со слоя самых общих понятий, которые даются в общедоступных изданиях, вроде словарей и начальных учебников философии. А потом сделаю несколько погружений в те работы, которые принадлежат мастерам.

Соответственно, весь рассказ о философском рассуждении, на мой взгляд, стоило бы разбить на две части: собственно рассуждение философов и рассуждение в логике. Я попробую сделать именно так, хотя и боюсь, что философы постоянно прячут своё рассуждение за логикой.

Впрочем, в завершающих главах предыдущего раздела я наглядно показал, как психолог искусственно прилепляет логику к своему психологическому рассуждению. Надеюсь, и у философов это сращение будет столь же заметно.

В этой части я постараюсь не просто говорить о самых общих понятиях философов о том, что такое рассуждение, но еще и выделить именно философское рассуждение из сращений философии с логикой. Естественно, я буду стараться придерживаться лишь тех работ, что написаны на русском языке, поскольку речь идет о понятиях.

Понятия даны нам вначале лишь через родной язык, начинать с чужого языка – значит сразу же нарушать чистоту и понимания, и рассуждения. Однако в философии одним русским языком не обойтись, просто потому, что эта «наука» у нас изначально складывалась как заимствованная, а в собственную школу философствования так и не переросла. Ее язык до сих пор в изрядной мере чужой.

При этом философия, особенно если она – любовь к мудрости, должна описывать действительность мира и человека. Значит, даже если мы заимствуем какие-то иноязычные имена для обозначения понятий, сами-то понятия национальной принадлежности не имеют. И если они действительны, значит, они всегда были доступны нашему народу. Это безусловно относится к той части философии, в которой она имеет дело с устройством или составом человека. То есть к психологической основе философии.