Особняк

Обратно ехали с испорченным настроением. Вот уж действительно, знал бы где упадешь, соломки бы подстелил, злился Вадим. Поехали попугать! Не махаться же с пенсионерами? А тут такая накладочка вышла. Прав шеф, что простых дел не бывает, есть удачные. Да, подпортил этот бугай его авторитет. Родятся же такие... Мышцы рук ныли так, что не только вести машину, но и пошевелить ими он не мог.

– Вы в Отрадное?

– Ты что, идиот?
– огрызнулся Вадим.
– С тобой поедем кутить с французами на полную катушку.

Рассердился, подумал Владимир. Еще бы. Так обмишуриться перед своими. Этот бугай с ним как кот с мышью играл. Счастье, что обратно поставил, а не закинул в кусты. Однако надо что-то шефу докладывать. Только что говорить? Валить на этих? Может, рвануть куда-нибудь и затихнуть? Хотя в чем я виноват, если эти накачанные раздолбай не могут работать. Жизнь продолжается...

Глава 31

Как только "бычки" убрались несолоно хлебав. ши, в рядах защитников началось оживленное два. жение. Ликования было не меньше, как если бц осажденные действительно выдержали ожесточен. ный штурм, сделали вылазку за крепостные стены, опрокинули неприятеля и гнали его до метро.

Да. Стычки, как таковой, не было. Все походило на вынужденное сидение Петра в первой русско. шведской кампании, но тогда для России все закончилось неприятностью, а здесь налицо была полная победа и посрамление неприятеля.

Радость объединяет не меньше беды. Такого праздника строение No 2 не знало и в лучшие застойные годы. И главное - все произошло спонтанно. В вестибюль вынесли стулья, столы и гладильные доски. В ход пошли два ватсоновских питейных сервиза. Антонине было все равно, но, что интересно, сам Ватсон не возражал.

Цирковые были смущены и жались по стенкам. Более вольготно себя чувствовали автосервисные. Наспех собрали энную сумму, и Леха, одна нога здесь, другая там, слетал в магазин. Вера Дмитриевна серьезно опасалась, что он наберет подешевле и побольше, но Загубленный не забыл и о сладком десертном вине. Гороховы выставили ведро отварных грибов нынешнего урожая. Их залили уксусом и маслом, нарезали лучок и подали к столу.

Ждали Краузе. Он вышел из своей квартиры в смокинге, с бабочкой на шее. Жильцы, никогда не видевшие его в таком облачении, разом притихли. Смокинг оказался слегка великоват. Годы иссушили старика, но бабочка придавала Семену Семенычу вид франтоватый.

– Вертинский. Чисто Вертинский, -прошептала Галина Анатольевна и дернула Севу: - Тебе тоже такой надо.

– Куда в нем пойдешь...
– уныло отмахнулся Сева.

– А хоть бы и здесь показаться, - была непреклонна бывшая заведующая ателье. Если ей западала в голову идея, вышибить ее оттуда было невозможно, и Сева уже прикидывал, когда его поведут на примерку.

Расселись.

– Семен Семеныч, вам слово, - попросили сразу несколько голосов.

Старик волновался. Водка плеснула через край рюмки, но главнокомандующий даже не заметил этого.

– Я позвонил Губерману и Канашкиным. Пусть сегодня их не было с нами и живут они теперь далеко, но это тоже наши люди, и мне хотелось, чтобы они порадовались вместе с нами. По всем нам, отдельно взятым, жизнь не раз прокатывалась паровым катком несправедливости. Я не случайно выделил "отдельно взятым", потому что в большинстве своем мы переживали напасти каждый в своей скорлупе. Но вот полтора месяца назад несправедливость обрушилась на всех нас. Мы забыли взаимные претензии и объединились. Говорят, если лиса загоняет зайца в угол, откуда ему уже нет выхода, он бросается на хищника и нередко спасает свою жизнь. Мы не зайцы. Я отдаю себе отчет в том, что наши добровольные помощники не могут постоянно дежурить около дома, защищая нас от громил. Этому мы должны научиться сами. Но мы ясно дали понять ловкачам фирмачам, что не одиноки... Наум Григорьевич сегодня сказал мне по телефону, что в нашем деле намечаются подвижки. Рад сообщить вам об этом. А сейчас давайте выпьем за тех, кто нас сегодня выручил.

– Толково...
– похвалил нижний акробат, чья массивная фигура возвышалась над противоположным концом стола.
– Мы на гастроли когда едем, Вячеслав?

– Через две недели, - ответила за мужа Елена. У нее с Вячеславом были специальные добавочные детские стульчики, так что они сидели вровень со всеми.

– Значит, будем вас навещать, - резюмировал гигант.

– Я тоже сторожу сутки через трое, - подал голос сторож автосервиса.

Зашумели. В благородном порыве начали пересчитывать календарные дни и не заметили как в дверях возник Губерман. Потрясенный Наум Григорьевич ничего не мог понять и только хлопал глазами. Он лихорадочно прикинул, какой день исполнился со дня смерти Тамары. Но нет, на поминки непохоже - слишком оживленно, а дни рождения не справляли всем домом уже лет пятьдесят.

Первой его увидела Софочка.

– Наум Григорьевич!
– Она подвинулась, давая ему место рядом с собой, но Губерман направился прямиком к Краузе, который сидел во главе стола.

Ему сразу положили грибочков и предложили рюмку.

Адвокат благородным и хорошо рассчитанным театральным жестом отвел угощение.

– Я не знаю, по какому поводу праздник, Семен Семенович по телефону не посвятил, - наверное, повод достойный...

– Уж это точняк!
– не удержался Леха, и Земфира дернула его за рукав. Скажешь, нет?

– Однако и мои походы в архивы принесли некоторые плоды.

Присутствующие перестали жевать.

– Постольку-поскольку выяснилось, что строение No 2 никак нельзя отнести к архитектурным памятникам, а сам переулок назван в честь домовладельца отставного поручика Калачкова, который, к сожалению, служил по интендантскому ведомству и участия в войне двенадцатого года не принимал, то претендовать на историческую ценность мы не можем. Но... В прошлый раз вспомнили старуху Скрыпник...
– Адвокат выдержал театральную паузу.
– Все мы не без оснований считали ее сумасшедшей. Так вот, должен вам сообщить, что Скрыпник сумасшедшей не была. Часть ее рассказов подтвердилась найденными документами, но думаю, что остальное тоже недалеко от правды. Семейство Скрыпник занимало два этажа нашего дома, снимая их у владельцев, коими являлись Воронцовы.

Все посмотрели на Дым Дымыча, и если раньше он порой искал всеобщего внимания, то теперь сжался в комочек, стараясь занимать как можно меньше места.

– Этого не может быть. Это однофамильцы. Я старый член партии. Этого просто не может быть... Из крестьян Тамбовской губернии, Темниковского уезда. Мы после пожара пришли...

– Ладно тебе, Дмитрий, - сказал Краузе.
– Сейчас за это не сажают, сейчас этим гордятся.

– Я просмотрел регистрационные церковные книги - слава богу, хоть у них учет ведут как полагается, - крещены вы, Дмитрий сын Дмитриев, в церкви Спаса Зачатьевского монастыря. И папенька ваш. И сестры двоюродные, и куча родственников. Времени мало было, уж больно фамилия знаменитая, - в полной тишине сообщил Губерман.

– Что же мне делать? Как в глаза соратникам по движению смотреть?
– Дым Дымыч убивался не на шутку.

– Я взял на себя смелость, - адвокат потряс перед собравшимися пачкой перетянутых лентой открыток, - и через Московскую коллегию адвокатов сделал запрос по адресам отправителей, а также заглянул в посольство и продублировал там. У нас, по-моему, есть люди, читающие по-французски? Софочка, Сашенька...

Старший Агеев проворным колобком скатился со своего стульчика и побежал за дочерью. Открытки поделили, и одна часть досталась Софочке, другая - юной Александре.