Останови моё безумие
Шрифт:
– Милые дамы, не позволю далее эксплуатировать пленённую принцессу и краду её для заслуженного отдыха, - моё театральное восклицание сгладило углы двусмысленности моего поступка. И слегка коснувшись самыми кончиками пальцев талии сестры, подтолкнул несопротивляющуюся малышку из комнаты. Укоризненный взгляд в сторону женщин разбирающихся с сервировкой стола, их ответные виноватые лица, очевидно погружённые в мысли о намеченном празднестве, посторонние от меня. И я уже улыбаюсь почти искренне своей возлюбленной в тихом коридоре относительно бурлящих живыми голосами комнат остальной части дома.
– Ты устал?
– неслышно шепчет сестра, увлекаемая мной в свою комнату, легонько поглаживая мою тёплую щёку. Я всё ещё улыбаюсь, чуть шире, чуть менее искренне и
– Не выдумывай!
– пытаюсь освободиться от приятных пальцев на коже, совсем не желая этого.
– Что случилось? Тебе плохо? Ты заболел?
– Мира стремительно ощупывает сначала мой лоб, затем открытый участок шеи, ласково порхая пальчиками, а я продолжаю улыбаться, как-то устало, но уже совсем по-настоящему.
– Я и вправду горю, - соглашаюсь я, и смотрю на неё в упор, пытаясь придать взгляду соблазнительной искристости, но на этот раз Мира не поддается. Она ещё сильнее насупливает брови и встаёт на цыпочки.
– Прекрати немедленно этот цирк, Влад, - обругивает она меня. Сквозящая в каждом её слове забота окутывает меня коконом безопасности и тепла, я, наконец, расслабляюсь спустя два часа с момента разговора с отцом и хочу обнять своё спасение, чтобы полнее ощутить её запах, вкус, само её существо. Вместо этого, Мира настойчиво тянет мою голову ниже и касается моего лба живительно прохладными губами. Мне нравится этот целомудренный поцелуй, но сестрёнка рассеивает мои грёзы и напускается вновь.
– Боже, у тебя высокая температура! Тебе сейчас же нужно лечь в кровать!
– Полностью согласен с тобой, - одобряю я, обхватывая её талию кольцом своих рук и утягивая в сторону застеленной кровати.
– Что ты делаешь, дурак!
– пытается вырваться и сопротивляется изо всех сил, но я как никогда настойчив и непреклонен, поэтому мы дружно валимся в постель, и Мира почти смирно лежит в моих объятиях.
Она дышит часто и тяжело, я чувствую биение её сердца в собственной груди, прижимаюсь крепче, не желая отпускать, зарываюсь ей в волосы и умиротворённо закрываю глаза, вдыхая запах новогодних апельсинов.
– Ты должен хотя бы принять таблетку, - через минуту напоминает о том, что мы всё-таки умеем говорить Мира, опуская вопросы о том, почему я не пытаюсь поцеловать её именно в этот момент. Полон дом людей, в скором времени обещают прибыть новые гости, а я не выпускаю из объятий свою сестру и не собираюсь этого делать.
– Угу, - мычу ей в шею, и Мира начинает пропускать мои короткие пряди на затылке сквозь свои тонкие пальцы.
Пусть я её сателлит.
Не так долго длилось наше дыхание тишиной, мы вместе оборвали эту нить спокойствия и рывком поднялись с её кровати, по-прежнему в объятиях друг друга, с по-прежнему сцеплёнными руками. Я разорвал и эти прикосновения, оказываясь в вертикальном положении раньше неё, взъерошивая волосы, нацепляя на лицо фальшивую улыбку для других, не для неё. Собрался уходить.
– Погоди минутку, - остановила меня, села на корточки возле тумбочки, проверила содержимое нескольких полок и извлекла на свет блистер таблеток по пятьсот мг не меньше.
– Ты их примешь, Влад.
– Я услышал в её голосе приказ, и глаза выражали то же самое, впервые, и невольно улыбнулся, потянувшись к ней за поцелуем в щеку. Она обняла меня на это короткое мгновение братского поцелуя, и я успел прошептать ей:
– Ты в порядке?
Мира утвердительно закачала головой, из меня вырвался облегчённый вздох:
– Тогда приму.
Макс с Инной до нудности пунктуальные люди пришли в без двух минут восемь и их встречали дружной и шумной толпой в дверях прихожей. К этому моменту, снег раззадорился и играючи падал вниз, опережая темнеющую ночь и раздувающий щёки ветер.
На правах гостей, они сразу же избавились от пакетов со сладостями, составляющими новогодние лакомства для женской половины и трёх бутылок со спиртным для мужской: двумя с шампанским, вручённых
Максом со сморщенным выражением на лице и одной коньяка, коллекционного, заявил заместитель, попутно и неоднократно подмигнув всем мужчинам в доме по очереди.Над сервировкой стола изрядно постарались тётя Таня с Ниной Максимовной и поэтому только, всё выглядело идеально и по-семейному празднично. В этом году я надеялся пропустить торжественную часть вручения подарков, тем более что, несмотря на невинность моего подарка дарить его при всех было неосмотрительно глупо. Но Лиза решила всё за меня и за нас всех, как всегда впрочем, и претенциозно вскрикнув через весь обеденный стол, принялась раздавать привезённые издалека презенты.
Отцу досталась футболка с экзотическим рисунком, напоминающим ветви пальмы с отдыхающей на них обезьяной, тёте Нине бусы, «невероятно дорогие» - пояснила сестра, передавая их, выпучив глаза и уговаривая незамедлительно примерить. Тёте Нине и правда пошло, хотя бижутерия выглядела так, словно на ней выгравированы буквы «БУСЫ ДЕРЕВЯННЫЕ, ОБЫКНОВЕННЫЕ», что тут же нашло своё объяснение невероятными молитвами, начитанными на дерево, из которого они якобы сделаны. Я заулыбался искренне недоумевающим лицам родителей, не ведающим, куда запрятать приобретённое богатство от собственных глаз подальше, но меня распирал смех от вопроса, что же достанется при таком развитии событий Мире и мне. Я не ошибся в Лизе. Мне подарили галстук, наверное, памятуя прошлогодний сезон галстукодарения, только в этом году всё обстояло круче некуда, Лиза исхитрилась приобрести галстук с узором, в точности повторяющим рисунок на футболке отца, к тому же многократно размноженный, хотя и уменьшенный в размерах.
Я в голос расхохотался, и напряжение за столом растворилось мгновенно, потому что ко мне присоединились уже одаренные сестрой люди, вздохнувшие с облегчением пройденному испытанию, а потом и остальные, те, кому ещё только предстояло оказаться счастливым обладателем рисунка с повисшей на пальме обезьяной.
После пошагового смолкания хохочущих голосов мы вернулись к процедуре дарения, и следующей в списке значилась Мира.
Сестрёнка со смешинками в глазах наблюдала за проворными руками Лизы, ловко выхватывающими очередной подарок из рук мужа. К разочарованию многих собравшихся за столом, Мире достался приталенный шёлковый сарафан, избежавший нападения обезьян. Мира испустила вздох сожаления, и надув губы обратилась к Лизке:
– Где же моя пальма?
– губы её едва сдерживали смех в своих уголках, натужно оставаясь обиженно-надутыми.
– У меня же её тоже нет, - возмутилась тётя Нина, неподдельно восклицая негодованием, голос ломался от рвущейся наружу улыбки.
– Не ври мам! Твои бусы как раз таки из пальмы!
– вмиг одёрнула её Лизка, первая разражаясь хохотом.
После получения подарков от Лизы, когда все уже успели обтереть заплаканные от смеха глаза, тётя Нина начала сетовать, что остальные подарки можно разобрать и потом, потому что всё остынет и станет не вкусным. Относительно второго высказывания никто ей не поверил, но спорить, то же, не решился, поэтому все согласились, и взялись за ложки и вилки.
Макс обещал рассказать интересную историю, но после пары длинных фраз, касающихся нашего бизнеса, Инга некультурно толкнула парня локтём, пригрозив начать повествования об искусстве. Заместитель закатил глаза, прикрытые праздничной оправой очков, и замолчал. Послышались короткие смешки.
Лиза воодушевлённо заговорила о своём свадебном путешествии, посекундно ища подтверждения у мужа, пару раз действительно одобрительно кивнувшего.
– Лиза, ведь ты будешь рассказывать об этом все выходные!
– ответил Толя обернувшейся к нему в ожидании очередного кивка жене.
– Так что давай мы уступим слово кому-нибудь другому.
– Открыто изъяснился этот парень, день ото дня нравящийся мне всё больше. При этом он так очаровательно улыбался нашей Лизе и так тепло сжимал её пальцы на скатерти, что она в мгновение затихла и, приняв от мужа эстафету, утвердительно закивала ему, напоследок предупредив всех нас.