Останови моё безумие
Шрифт:
– Умм… - нетерпеливо ёрзая по стволу его тесно прижимающегося к моей размякающей плоти достоинства, мычу я.
– Вкусно?
– шепчет в ответ, отрываясь и вновь припадая ко мне со сладостными стонами и голодными ласками.
– Во мне… - невнятно, - во мне… - ещё одна попытка…
– Хочу… в тебя… - его голос на самых кончиках моих губ.
– Даа!
– начинаю дрожать от внезапного заполнения пустоты внутри им, от этой неукротимой анархии его во мне.
– Не останавливайся!
– мои метания по шёлковым простыням, лихорадочные возгласы, развратные подмахивания бёдрами вверх навстречу, чтобы возвратить его в себя, заставить двигаться быстрее
– Еще, пожалуйста, ещё!
– я говорю слишком много, но когда звуки не облекаются в слова, я хриплю и стону безумным животным, всхлипываю безутешным ребёнком и боюсь впасть в беспамятство и темноту.
– Девочка моя… Мира, - мои внутренние стенки сжимают его настолько, что трение наших тел, снаружи, разделённое лишь смешиванием струящегося пота оказывается менее тесным, чем его плоть туго обхваченной моей плотью.
– Не хочу, чтобы это заканчивалось… - на последнем выдохе произношу, ощущая, как кульминация неудержимо затягивает меня в свой круговорот, и я уже забираю Влада на этот купол наслаждения с собой, чтобы разделить падающие искры взорвавшихся звёзд на двоих и вдохнуть неба сожжёнными лёгкими.
– Люблю тебя… - стонет Влад, наваливаясь на меня, обдавая тело жаром, а внутренности горячей струёй своего семени. Тёплый разлив внутри избавляет мои мышцы от последнего напряжения, и я обмякаю с блаженной улыбкой на бессильных губах от постижения зародившейся жизни внутри таким же любовным актом.
====== Глава 40 ======
МИРА.
Слишком быстро опустившиеся сумерки застали нас с Владом под тёплым душем, когда утомлённые, но неутомимые мы намыливали тела друг друга жидким мылом с апельсиновым ароматом, навязчиво щекочущим ноздри и пробуждающим настойчивость в блуждающих по моему телу руках Влада.
Наполовину возбуждённый он тщательно смывал с меня пену, чтобы бессчётный раз нанести её снова и провести по любимым участкам, заставляя меня бесстыдно извиваться и прижиматься к нему сильнее, вздыхая и хрипя, сдерживая стоны и прокусывая губы до невидимых ранок.
– Ты плохо себя ведёшь, - смеет отчитывать меня, доводя до грани и безжалостно сбрасывая вниз вместо вознесения ввысь.
– Накажи меня!
– воодушевлённо и поспешно нахожу выход для нас двоих.
– Ещё не придумал достойного тебя наказания, - посмеивается надо мной.
– Влаад, - хнычу, и он отступает, совсем. Я выдыхаю одновременно с облегчением и с досадой.
– Нам нужно возвращаться, - без недавнего проблеска игривости, угрюмо выговаривает брат, поспешно отворачиваясь, и перестав искушать меня своим обнажённым видом, обматывается полотенцем.
– Иди сюда, - быстро притягивает к себе, обтирая как маленькую, и закутывает в махровый халат. Я обнимаю его прежде, чем ему удастся сбежать, и дышу запахом свежести и апельсинового мыла, так мало похожим на его собственный неповторимый аромат осенних дождей.
– Это было лучшее свидание в моей жизни, - улыбаясь и щекоча его грудь своим шёпотом, бормочу я.
– Прости, - выдыхает мне в волосы, - Я слишком увлёкся и не смог осуществить задуманное первоначально.
– Да?
– притворно удивляюсь я.
– А разве моё свидание не было задумано, как непрерывные занятия любовью с самым горячим папочкой в мире?
– Не совсем, - Влад смеётся и это расслабляет меня.
– Обещаю тебе компенсировать всё завтрашней прогулкой по городу.
– Но… Что мы придумаем
для родителей?– я вскидываю голову, чтобы ощутить руки Влада, возвращающие её на прежнее место, как проделывают это с маленьким ребёнком.
– Не думай об этом. Я всё улажу.
– Он смягчает свой голос, непроизвольно ожесточившийся до оборонительного тона при упоминании наших общих родных.
– Хорошо, - соглашаюсь я, тут же решая поиграть на крепких нервах возлюбленного.
– В таком случае, я не откажусь от повторения сегодняшних занятий и завтра. Они мне по душе.
Руки Влада вокруг моей талии сжимаются крепче, и я отчётливо различаю звериный рык, сорвавшийся с его губ.
– У нас совсем нет времени, Мира!
– Я знаю, - безобидно щебечу я, легонько поглаживая обнажённый пресс брата по поперечным линиям, заставляя напрячься его сильное тело под этими невинными ласками.
– По… - я уже слышала его беззвучное «пожалуйста», но мой братик, с непоколебимой твердыней пророкотал, - Пойдём!
Выдвинувшись в путь позже запланированного на целый час, Влад отказался принимать душ ещё раз, сердито вскидывая на меня свои удлинённые брови, тем самым вменяя мне в вину всё, что последовало после предыдущего нашего совместного омовения.
За рулём, Влад был чрезвычайно серьёзен и молчалив, всем своим грозным видом побуждая меня прикасаться к нему. Едем недостаточно быстро, но вполне себе сносно, если учитывать, что в последнее время брат не рискует менять скорость с цифры тридцать на спидометре. Это происходит только по одной причине, я задержала наш отъезд, причём намеренно, и теперь мы явно опаздываем.
Нервозность, проявляющаяся пульсирующей на виске жилкой, расстраивает меня больше, чем необходимость лживого рассказа о несостоявшемся свидании с Максом и кучи неприятных расспросов, и ещё маленькой загвоздки с возвращением домой в компании брата.
Я не пытаюсь заговорить, просто неотрывно слежу взглядом за преодолением на посуровевшем лице. На моей душе спокойно и тихо.
Влад неожиданно тормозит на обочине, почти в том же самом месте, что и в прошлый раз. И я невольно вздыхаю, он сразу обращает ко мне свой нахмуренный взор.
– У меня завтра важная встреча, тебе придётся сначала подождать меня в машине, а потом мы вместе поедем на фирму. Ты согласна?
– Хорошо, - говорю я, пожимая плечами, не ожидавшая от брата вопроса о планах на завтра немного растерянно смотрю на него, готовясь к следующей тираде. Он удивляет меня: молчит.
– Я могу подъехать позже, если ты пришлёшь за мной Владика, - беззаботно предлагаю, всего лишь на миг, отпуская его глаза.
– Неужели?
– ехидно замечает он.
– Да. Так будет удобней, - я уже снова смотрю на него, но его взгляд успел трансформироваться в это потерянное мгновение и теперь жгучий огонь полыхает в радужке, грозя разлиться вулканической лавой за нерушимые границы сладкого шоколада.
– Для кого?
– спрашивает, и я чувствую в его тоне назревание между нами конфликта.
– О чём ты?
– поворачиваюсь к нему, локтём подпирая спинку сиденья, и удивлённо вскидываю бровь.
– Как ты это делаешь?
– вопрос неожиданный и совершенно лишённый смысла, по крайней мере, для меня.
– Что делаю? И мы опаздываем, - напоминаю, если вдруг его беспокойство по этому поводу покинуло свой пост в его сознании.
– Ничего, подождут, - он остаётся в том же положении за рулём, как и до этого: прямо смотрящим на дорогу перед собой, только временами склоняет голову набок и дарит мне свои глаза, как сейчас.