Останови моё безумие

– Хорошо. И что же я делаю?

– Сводишь людей с ума.
– Он говорит так серьёзно и холодно, что мурашки бегут по коже, и я на некоторое время замираю, прежде чем заговорить внятно снова.

– Влад. Мы…

– Я не о нас. Он просто забрал тебя из дома. Видел тебя в первый, теперь уж и в последний раз.
– При этом он смотрит прямо в мои глаза, в самую серединку с крохотной чёрной крапинкой, становящуюся всё меньше под его тяжёлыми глазами. Он прищуривает взгляд на секунду, прежде чем продолжить.- Завтра я его уволю. Но через чёртовые два часа рядом с тобой, проведённых, по твоим словам, - говорит почти недоверчиво, - в абсолютном молчании, он по уши влюблён, настолько, что игнорирует мои распоряжения.

– Влад…

– И надо же какая ирония, этого сопляка зовут, так же как и меня!

– Влад…

– А Макс? Какого чёрта он запал на тебя?
– я вздрагиваю, от того, что он повысил тон, только, что не бьёт по рулю кулаками.
– И Олег, наверное, тоже. Они все, да?

Он действительно спрашивает у меня такую нелепость, где-то внутри я боюсь его таким, где-то очень глубоко внутри его ревность приводит меня в восторг, но здесь и сейчас я думаю о том же, о чём и он.

– Отец хочет, чтобы это был один из них? Кто-то другой? Любой…только не я. Им не могу быть я, ведь так?

Я самостоятельно отстёгиваю ремень и пересаживаюсь на его колени, туго обхватывая коленями его бёдра. Влад распускает мои волосы и оттягивает мою голову назад, невольно причиняя капельку боли и заставляя приоткрыть губы. Он сумасшедше целует меня, и я позволяю ему это делать, почти не участвуя в его звериной ласке моего языка: в его болезненном прикусывании моих губ и испитии моего дыхания. Он прижимает меня с каждой секундой всё сильнее, причиняя боль, которая необходима нам обоим в этот момент, ему, чтобы почувствовать свою власть надо мной, мне, чтобы поддаться этой власти и умиротворить его.

– Ты моя! Мира! Ты принадлежишь мне!
– отрываясь и всё ещё грубо обсасывая мои распухшие губы, рычит, прикасаясь к моему лбу своим.
– Меня убивает мысль, что я не могу бросить это в лицо каждому, кто только посмеет на тебя посмотреть.

– Влаад! Мы… Мы всё преодолеем. Я согласна, слышишь? Я уеду с тобой, куда ты скажешь. Где ты сможешь высказать любому, что я только твоя, а я выдергать волосы той, которая только попробует на тебя взглянуть.

– И никаких Владов тебе, поняла!
– тут же добавляет он, имея в виду ни в чём неповинного водителя.

– Поняла. Только не увольняй парня из-за этого, ладно?
– он напрягается чуть сильнее обычного при моей просьбе, но потом расслабляется окончательно, зарываясь губами в ямке на шее.

– Ладно. Скажи отцу, что Макс тебе понравился. Но он такой же зануда, как и твой брат, поэтому вы с ним не можете встречаться так часто, как вам хотелось бы. А ещё у тебя Германия и новая выставка и это отнимает много времени.

– Хорошо, - выдыхаю, полностью сосредоточенная на его губах, шепчущих в благословлённую богом впадинку, потому что именно её так нежно ласкают горячие губы моего любимого.
– Я не буду с ним встречаться, - заявляю как можно твёрже, вконец размякшая от сладостных поцелуев.

– Я не позволю тебе, - вновь из его груди вырывается рык, в то время как я блаженно улыбаюсь, пытаясь прикрыть глаза подрагивающими от блаженства веками.

Израсходовав весь лимит наглости на сегодняшний подошедший вплотную к ночи день, мы покидаем автомобиль брата раздельно, словно не мы заполняли его салон страстными словами и поцелуями и ароматом наэлектризованного желания. Зеркально отражая взгляды друг друга, мы хмуримся, бессловесно выдерживая дистанцию между. Чтобы признаки ссоры читались на разгорячённых лицах, с глубже запечатанным неосуществлённым до конца безумием овладеть друг другом пятнадцать минут назад прямо на переднем сиденье машины.

Я неприветливо здороваюсь с родителями, непривычно толпящимися в коридоре, встречая двадцатиоднолетнюю дочь, впервые возвращающуюся со своего первого свидания со своим первым «предположительно» парнем. Воздерживаюсь от комментариев и спешно ухожу в свою комнату, захлопывая дверь. Оседаю на пол, приваливаясь к двери ощущая себя не перебесившимся подростком с зашкаливающими в крови гормонами. Запоздалый румянец заливает щёки пунцовым, и я опускаю веки, утомлённая непрерывно колотящимся сердцем и пульсацией желания в венах. Я отдаю себе отчёт, что мы не были близки с Владом больше недели и это отчасти объясняет взаимный голод в потребности слиться воедино, но желать его после двенадцати часов, проведённых в постели не просто рядом, а физически растворяясь друг в друге и быть жадной до его прикосновений, едва сумев остановиться, лихорадочно обрушиваясь друг на друга, и в то же время, отбрасывая руки друг друга, чтобы из последних сил не поддаться и прекратить.

Я прислушиваюсь к разговору за дверью и к шагам Влада по коридору в направлении лестницы на второй этаж. Побег не удаётся ему без последствий, которых удалось избежать мне и я улыбаюсь, почти сочувственно.

– Что случилось?
– встревожено задаёт, казалось бы, универсальный на все случаи жизни вопрос, мама

– Ничего. Просто мы немного поссорились.

– Как?!
– слышу, как неверяще восклицает отец.
– Что случилось?
– спрашивает, повторяя тот же глобальный вопрос.

– Свидание с Максом испортил, наверное.
– Я физически чувствую, как убедительно Влад пожимает плечами, и, судя по тому, что я всё ещё слышу их голоса, разворачивающийся в этом доме спектакль, разыгрывается и для меня тоже.
– Мне срочно понадобились документы по бизнесу, и я вызвал своего зама на фирму, а Мире пришлось до вечера просидеть в комнате отдыха и довольствоваться фаст-фудом, пока я не закончил, и не привёз её домой.

– Но ведь уже так поздно?
– синхронно воскликнули оба моих обеспокоенных родителя.

– Я работал, - коротко и поэтому ещё неопровержимее ответил брат.

Мне было стыдно за нашу ложь во спасение, но кроха гордости за его неоценимый дар убеждения всколыхнулась во мне, притупляя неутихающую боль от знания причины всей окружающей нас фальши, которой, я боялась, мы обвиваемся, словно в кокон безопасности от существующего помимо нас мира людей.

– Но Влад, так же нельзя. Тебе нужно было отправить её домой на такси.

– Я хотел, но Мира не согласилась. А сейчас по дороге высказалась и заявила, что я мало того, что помешал её первому в жизни свиданию, так ещё насильно удерживал её кавалера допоздна, не доверяя её поклоннику, как типичный старший брат, с которым ей не повезло. И я не мог втолковать этой упрямице, что у меня важный проект и клиент, которого безотлагательно нужно было удовлетворить. А Макс всего лишь мой сотрудник, который обязан исполнять все мои поручения. И никак иначе.

Он повысил голос на последней фразе, и при прослушивании столь пламенной речи у меня перехватило дух от того, как красноречиво он вплетал неоспоримую правду в эту обманчивую историю с вымышленным свиданием. Своё пламенное желание и свою такую же обжигающую ревность.

– Она ведь ещё совсем ребёнок, - снисходительно вздохнул, на этот раз тише и, услышав удаляющиеся шаги и топот на лестнице, я поняла, что Влад не намерен и дальше разыгрывать ваганта.
– Не переживайте, до завтра мы помиримся. Свожу её в национальную галерею и покажу ей Айвазовского. Она от него просто без ума.