Остров желтых васильков

– Что значит – в неадеквате?

– То и значит. Находилась в неадекватном состоянии. Мне Данила сказал, что Катя подсела на антидепрессанты капитально и слезть с них не может. А если таблетку не выпьет – крышу у нее сносит.

– Как это проявляется?

– Бешеная становится, как наркоши. Если дозу не примут, начинают метаться, пока дозу не найдут и не ширнутся. Вот с Катей что-то такое происходит в последнее время. Данила просит меня квартиру ему купить. Катя не соглашается.

– Почему? У вас сын, насколько я знаю, взрослый уже парень, – уточнила Зотова.

– А жена думает иначе! Она ему до старости, похоже, собирается сопли подтирать. Избаловала своей патологической заботой. Вот он и вырос обалдуем. Хочет, чтобы все ему на блюдечке с голубой каемочкой подносили. Но отрицать, что убили Яну из-за долгов, я не могу. Я не знаю! – Долгов поднял руки, дескать, сдаюсь, и попросил еще коньяка.

– Однако деньги, чтобы купить квартиру Марте Клименко, у вас были, – напомнила Зотова. Она поднялась с дивана и прошлась по комнате. Замерла напротив бизнесмена, глядя ему в глаза. Трофимов заметил, что Долгов побледнел, а в его глазах мелькнуло что-то непонятное, страх или растерянность, но бизнесмен быстро взял себя в руки. Трофимов, напротив, напрягся, он боялся, что если Долгов сейчас скажет что-то неприятное по поводу Марты, то глотку он ему перегрызет. Прямо тут, в его понтовом кабинете.

– Мне неприятно об этом говорить, – вздохнул Долгов. – То есть… Мне приятно было сделать Марте этот подарок. Она его заслужила.

У Трофимова потемнело в глазах. Заслужила! Нашел прислужницу, козел вонючий!

– А может быть, вы пытались доказать Яне, что она упустила золотую рыбку? – иронично поинтересовалась Зотова. Долгов резко поднялся, Веня тут же оказался рядом и перекрыл ему путь к Елене Петровне. Долгов растерялся.

– Да я просто коньяка хотел себе налить! – объяснил он, а потом добавил с сарказмом: – Чтобы вас в официанты не нанимать. А вы что подумали? Что я ударю женщину? Я цивилизованный человек, господин Трофимов, уважаю закон и не обижаю слабый пол.

– Прямо идеал для подражания, – не удержался от колкости Трофимов. – Сядь на место, Долгов. Не нервируй меня. Я тебя насквозь вижу и все твое трухлявое нутро. Коньяк хлебать потом будешь, когда мы с тобой закончим беседовать. У нас тут не посиделки. А нашу Леночку Петровну не так просто обидеть. Я здесь стою, чтобы она тебе в пятак не дала и не срубила с копыт, потому что на руку она тяжеловата. Возись потом с тобой, в чувство приводи, а нам работать надо.

– Вень, угомонись, – попросила Елена Петровна. – Мне тут еще петушиных боев не хватало! Долгов, сядьте на место. У нас к вам еще масса вопросов, и вы нам нужны в здравом уме и трезвой памяти. Что вы делали восемнадцатого марта с девяти до двенадцати часов вечера?

– Шнурки гладил! Не мог же я пойти на собственную свадьбу в мятых шнурках, – усмехнулся Долгов, опустился на диван, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу. – А по поводу Марты вы угадали, Леночка, – с издевкой сказал он. – Я купил Клименко шикарную трешку в отличном районе, дал денег на ремонт и сделал так, чтобы Яна об этом пронюхала. Да я и встречаться с Мартой стал потому, что знал наверняка: когда Яна об этом узнает – она взбесится. С Мартой у Яны всегда было негласное соперничество. Они ведь похожи. Внешне похожи. Наполнение у них разное, но мужчинам наполнение до лампады во время разгона.

– Вы, я смотрю, Женечка, с Яной стоили друг друга, – пропела Елена Петровна и отошла к окну. Отчего-то ей вспомнился Варламов, и стало скверно на душе. Ее муж тоже относился к разряду игроков, манипулировал людьми, как марионетками, с той лишь разницей, что цель у него была благая, он хотел осчастливить человечество. Долгов играл, чтобы выиграть главный приз своей жизни – любовь стрекозы.

– Ну да, у кого сиськи больше, тот и пьет шампанское, – хмыкнул Трофимов. Зотова машинально посмотрела на свою грудь, все остальные мужчины метнули взгляды в том же направлении. Елена Петровна откашлялась и поправила кофточку. Насчет шампанского вряд ли, но водки бы она выпила с удовольствием. И огурцом бы закусила. Свыкнуться с мыслью о том, что она скоро станет бабушкой в квадрате, все никак не получалось.

– Вень, ты меня сегодня пугаешь своими лирическими отступлениями, – сказала она.

– А это не отступление, Леночка Петровна. Это дополнение или скорее уточнение по теме. Убитая соседка Котовой именно так охарактеризовала соперничество двух подруг, Марты Клименко и Яны Котовой. Валентина заявила, что Яна увела этого гражданина, – Трофимов кивнул на Долгова, – у Марты, потому что у Яны сиськи оказались больше, – Веня гоготнул. Долгов снова вскочил.

– Я попросил бы вас не высказываться в подобной манере в отношении моей… Погодите, вы сказали убитая? В каком смысле? – Долгов сел и ошарашенно уставился на Трофимова.

– В прямом. Что вы делали девятнадцатого марта с пятнадцати до семнадцати часов?

В комнате повисла тишина.

– Пил, – сообщил Долгов. – В смысле, я был в морге на опознании.

– Около пятнадцати часов вы оттуда уехали, – делала пометки в протоколе Зотова. – Что вы делали потом? Куда поехали?

– К матери Яны.

– Во сколько приехали к матери Котовой?

– Честно? Понятия не имею. Может, к пяти.

– Два часа добирались?

– Хорошо, что два. Мог и три добираться. Сами знаете, какие пробки. Приехал, а она того, в коридоре в отключке. «Скорую» вызвал, в больницу с ней поехал, ее в реанимацию положили, а туда не пускают. И я с чистой совестью поехал домой и надрался. И никак что-то не могу себя в руки взять, – Долгов вздохнул. – Померла она, к слову, сегодня ночью. Сегодня с утра звонили, сообщили из больницы. Я координаты свои давал. Теперь мне двойные похороны придется организовывать. Похороню Янку с матерью, она всю жизнь мечтала быть с ней рядом. Вот и воссоединятся. А почему вы про девятнадцатое марта спрашиваете? Яну же убили в ночь на восемнадцатое!

– Потому что Семеренко вам звонила перед смертью и вы были последним, кто с ней разговаривал, – пояснила Зотова. – Зачем?

– Соболезнования выразить хотела, – хмуро сказал Долгов. – Вернее, Валя мне позвонила, чтобы под предлогом соболезнований разузнать подробности смерти Яны, что и как. Я вам, кажется, уже говорил, что Валечка любит совать свой длинный нос туда, куда не просят. Я сдуру ей телефон свой оставил. Попросил перезвонить мне, если Яна на квартире объявится.

– То есть вы утверждаете, что в квартире Семеренко вы не были девятнадцатого марта после трех часов дня?

– А что мне там делать? Для чего мне к ней ехать? – огрызнулся Евгений.

– Ну, может быть, чтобы дать девушке прикурить? – сказала Зотова.

– Зачем мне ей прикурить давать? Валя дура, конечно, беспробудная, но ничего плохого мне не делала, – сказал Долгов, восприняв слова Зотовой буквально.

– А раньше вы были у нее в гостях?

– Издеваетесь? Я вообще старался с Валюшей не контактировать по возможности. Она меня бесила.

– Тогда откуда в квартире Семеренко ваши отпечатки пальцев и спички из вашей конторы?

Долгов ошарашенно уставился на Зотову.

– Какие спички?

Рыжов вынул из кармана коробок в пластиковом пакете, изъятый из квартиры Семеренко, и показал бизнесмену.

– А, вот вы почему про прикурить… – Евгений хохотнул и вновь стал серьезным. – Спички да, моей конторы. Уникальный образец непрофессионализма. Мы эти спички…

– Мы в курсе, – перебил его Трофимов.

– Ясно. Вспомнил. Я действительно заходил в квартиру Вали, но не после трех, а около десяти утра. Она меня отловила у двери Яны, когда я пришел к ней. Я звонил Яне, но не мог дозвониться, поэтому приехал. Валя затащила меня к себе. Сказала, что знает, где Яна. Начала названивать ее матери. Наверное, спички я там обронил.